Клятва (СИ) - Анданченко Светлана - Страница 8

Часть 1 Скиталец (24.05 вечер)

Катерина.

— Скиталец, мать твою! Счастье моё залётное. И что, что мне со всем этим делать?

В пылу здоровой злости я орудовала мочалкой, чередуя горячую воду с холодной, ловя кайф от контраста, изгоняя из тела усталость.

Вот только мысли изгнать не получалось. Скиталец по мирам? Ты гражданин какого мира, Ремтон? Криминального? Из какой клоаки ты вынырнул? Без денег и документов, едва живой? От кого бежишь, скрываешься? Сильный, опасный, настороженный. И с такой ярко выраженной мужской харизмой.

Ты не вписываешься в мой привычный круг общения. Подобных тебе в нём нет. И мне бы стоило держаться от тебя подальше. А я не могу. И, хуже всего, не хочу. Вцепилась, дурочка, в тебя сразу, абсолютно неосознанно, едва споткнувшись взглядом о подброшенное мне под дверь тело.

Я не сплю со случайными мужиками! Не впускаю чужаков в свой дом и постель.

Не спала, не впускала. До тебя, Ремтон. Что в тебе такое особенное? Я ведь, и правда, позволю тебе поселиться в моей квартире.

Разве так бывает? Не в кино и книжках. В жизни. В обычной жизни среднестатистического обывателя, к которым я себя, увы, относила. В ней же нет места безумию. И шальной, отключающей мозг, страстной потребности в другом человеческом существе.

Я привыкла жёстко контролировать ситуацию. Я всегда держала её под контролем, имела над ней власть. А нынче она поимела меня. Вмести с мужчиной, которому я не захотела сказать «нет».

И ведь не жалею о том! И менять ничего не собираюсь. Вот, как бы потом всё ни сложилось, я его не вышвырну из своей жизни.

Приму таким, каков он есть. И мне плевать, абсолютно плевать на благоразумие. Лучше я потом буду плакать, чем сожалеть о своей нерешительности и трусости. По собственной воле я от Ремтона не откажусь. А сам он сваливать от меня, пока, уж точно не намерен.

А потому пора закругляться с водными процедурами и ползти на кухню. О мужчине, раз решилась обзавестись оным, надлежит заботиться. И кормёжка, в уходе за мужиком, дело первостепенной важности.

Ремтон.

После завтрака мы с Катериной устроили себе выгул. Это она так выразилась, сообщив, что вкалывая до одури всю неделю, в выходные мозг необходимо отключать.

— Совсем? — поинтересовался я.

— Не ехидничай, Скиталец, — услышал в ответ.

Это как она меня сейчас назвала?!

— Отключить эту кладезь дельных и дурных мыслей нереально, но можно перепрограммировать, предать другую направленность. Чем мы сейчас и займёмся, вот только переоденусь.

С этими словами она исчезла за дверью спальни. А я остался переваривать услышанное.

Катерина уложилась в рекордные для женщины сроки, сменив легкий домашний халатик на довольно короткую, чуть ниже талии, бесформенную оранжевую хламиду и, плотно обтянувшие её попку и стройные ножки, тёмно-синие брюки. Брюки эти не оставляли никакого простора для фантазии. Смело, однако, здесь женщины одеваются. Или у них табу привлекать внимание только к верхней части соблазнительного женского тела? Потому как бесформенное нечто очень надёжно спрятало от моего заинтересованного взгляда полную и упругую Катеринину грудь.

— Рем? Хорош меня разглядывать. Вот честно-честно, я не приведение.

— Это ты что на себя надела? Ты вот так и пойдёшь?! — не сдержался я, хоть и понимал, что, скорее всего, выставляю себя идиотом. Но даже если у них именно так принято одеваться, то мне всё равно не нравится. — А, поприличней у тебя ничего нет?

— Та-а-к…

Насмешливый взгляд из-под длинных ресниц, ироничная улыбка тронула её губы. На меня смотрели чуток осуждающе, немного недоверчиво и очень внимательно, и, вот точно знаю, с полным пониманием того, что меня, ревнивца, возмутило.

— И что же тебя не устраивает? Джинсы, свитер? Так в них на природе удобней всего. Тебе бы тоже не мешало чем-то подобным обзавестись. Может заедем, переоденешься? Ты где свои вещи оставил?

— Налегке я, Катерина. Всё что имею, на мне. Извини. Некуда нам заезжать.

— А, и ладно, — махнула рукой после минутной заминки. — Я тебе, сейчас, спортивный костюм выделю. Для брата покупала, через месяц у него день рождения, вот я и приобрела по случаю. Братец у меня почти с тебя ростом. Подойдёт.

Я не стал спорить, переоделся в предложенное. Не знаю, как со стороны смотрелось, но было удобно, ничто движений не стесняло.

— Вот, теперь форма одежды у нас тобой подходящая, правильная, — одобрила женщина, перед тем, как выставить меня за дверь.

— Вызывай лифт. Я сейчас, только замок закрою.

Вызывай лифт? Это что же мне надо сделать? Обернулся вокруг, осматриваясь. Моё внимание привлёк шум за маленькой раздвижной дверью у меня за спиной. Эта самая дверь, вдруг, сама по себе открылась и из узкой ниши за ней вышли двое подростков.

— Тетя Катя, здравствуйте, — поздоровался старший из мальчишек со стоявшей у меня за спиной Катериной.

— Здравствуй, Егор.

Мальчишки скрылись в квартире напротив Катерининой.

— Соседский сорванец, — объяснила она мне, нажимая на красную кнопку на стене возле раздвижной двери.

Раздался шум, который я уже слышал, через минуту двери раскрылись и мы шагнули в узкое дурно пахнущее пространство. Дверь за нами закрылась. Я усилием воли подавил панику. Явно же всё происходит, как должно. Снова нажатие на кнопку на панели справа, и пол под нами дрогнул, нас потянуло вниз.

— Что? — не поняла моей реакции Катерина. — У тебя часом не клаустрофобия?

— Запах, — с трудом выдавил я из себя.

— Ну, пованивает. Но так быстрее. Хотя, можно было и по лестнице спуститься.

— Давай, в следующий раз, без экстрима обойдёмся.

— Как скажешь, — не стала спорить Катерина. — Вылезай, приехали.

Дверь перед нами открылась, и я поспешил прочь из зловонной западни, которую здесь называют лифтом.

Катерина.

Мама дорогая! Он так на меня смотрел! От недовольных взглядов Рема на мои новенькие джинсы у меня даже самооценка повысилась. Желание моего любовника нацепить на меня, вместо штанов, плотно обхвативших попу и ноги, нечто, способное всю эту красоту надёжно скрыть, и рассмешило меня, и обрадовало. А что? Приятно осознавать, что твои, невостребованные никем прелести, вдруг так бурно заценил интересующий тебя мужчина.

То, что я смогла, вот так вот остро и горячо, отреагировать на представителя сильного пола, и это после стольких лет вялого взаимного игнора, меня удивляло и … радовало.

Что от себя-то таиться. Стоило мне подумать о Ремтоне, как чувство пьянящей радости наполняло меня, разгоняя прочь все сомненья, а мой мозг, привыкший всё взвешивать и анализировать, послушно затыкался. Он ведь у меня повышенно разумный. Вот и сообразил, что на хозяйку его доводы в этот раз не подействуют.

Я ничего не знала о Реме, предпочитала не задумываться о его странностях, приняв своего мужчину, таким, как есть, со всеми его тайнами и тараканами. Даже если, потом буду стенать и рыдать, плевать! Даже недолгое счастье, как по мне, дорогого стоит. Вот так вот я для себя решила, возможно — сошла с ума, а может, просто устала от серенькой спокойной стабильности.

Задуманная мною прогулка удалась. Всё получилось наилучшим образом. В начале, правда, Ремтон был странно напряжён. Бросал на меня настороженные взгляды, видно считал, что женщина за рулём — потенциальная опасность. Он даже в мой замечательный и трепетно мною любимый внедорожник влез неохотно и с явной опаской. А потом, ничего. Попустило. А уж когда мы добрались до облюбованного мною места на берегу речки Орели, Рем и вовсе расслабился и получал стопроцентное удовольствие от бездумного валяния на траве, заплывов на перегонки и вечерней трапезы у костра.

Я часто сюда приезжала. Но до темноты никогда не задерживалась. Часа три расслаблюсь на природе, и назад в город. А сегодня уезжать не хотелось. Вот что значит подходящая компания. С Ремом я бы и в палатке переночевать не побоялась. Но подобное на сегодня запланировано не было.