Ты любил меня за мои слабости (СИ) - Харпер Эви - Страница 12

Дома я разбираюсь со своей новой камерой Canon 600D, которую только что купила. Канье дал мне банковскую карту несколько недель назад. Он сказал, что это наш совместный счет и сказал мне использовать его. Я поклялась этого не делать. Я не хотела тратить его с трудом заработанные деньги, но это было важно. Мне нужна эта камера.

Ручка входной двери дергается, и я знаю, что это — Канье. В это время дня он всегда приходит и говорит, что проверяет почту и холодильник, но я знаю — он проверяет меня.

Дверь открывается, и я смотрю, как входит самый красивый мужчина на Земле.

Его голубые, нежные глаза смотрят на меня. Меня уносит в невероятное будущее, где Канье возвращается домой с работы. «Папа дома, ура!». Наши двое прекрасных детей бегут вниз по лестнице, чтобы обнять своего отца. Канье подхватывает их на руки и целует в щеки. Потом подходит ко мне, его жене, и дарит мне страстный поцелуй, от которого замирает сердце, потому что он так скучал по мне все те восемь часов, что его не было.

— Эмми, ты в порядке?

Я потрясена своей фантазией. Я быстро киваю и возвращаюсь к чтению инструкции к моей камере.

— Что там, Эмми? — спрашивает Канье, указывая на мою камеру.

— Я сегодня ездила в музей и решила, что хочу купить камеру, хочу фотографировать, — я посмотрела на Канье, наблюдая за его реакцией.

— Фотографировать что, детка?

Я съеживаюсь, когда его слова наполняются нежностью. Это посылает ложную надежду моему сердцу, и я слышу, как быстро начинает биться сердце в груди. Он замечает, всегда замечает, но продолжает называть меня так.

— Я хочу фотографировать людей, — я вижу замешательство на лице Канье, но лишь пожимаю плечами: не уверена, как объяснить ему, почему хочу этим заниматься.

— Эмм, это хорошо, Эмми. И ты выходила из дома сегодня. Может, в следующий раз скажешь, когда пойдешь снова, и я поеду с тобой.

Я вздыхаю. Он знает, что я хочу, чтобы он оставил меня, но он не делает этого и не хочет делать. Я снова пожимаю плечами и возвращаюсь к изучению своей новой камеры. Краем глаза замечаю, как Канье наблюдает за мной в течение минуты, а затем он подходит к холодильнику.

— Эмми, у тебя кончилась еда. Я говорил тебе, чтобы ты звонила мне, когда тебе что-то понадобится.

Я осматриваю содержимое холодильника. Хмм, мне действительно нужна еда. Это еще одна причина, почему Канье считает, что ему нужно присматривать за мной. Черт, мне нужно самой начать заботиться о себе и ему не придется больше приглядывать за мной.

Я встала из-за стола.

— Я съезжу в магазин.

— Я поеду с тобой. Мы можем взять мою машину, — отвечает Канье, когда я хватаю ключи от своей машины.

— Нет, я поеду одна и куплю все необходимое. Уверена, у тебя есть другие дела, Канье.

— Да, у меня есть дела, Эмми. У меня куча дерьма, которое мне нужно сделать. Но я хочу отвести тебя в магазин и провести с тобой немного времени.

Я снова вздыхаю и бросаю ключи от машины на стол, зная, что не выиграю этот спор. Направляюсь к входной двери, но поворачиваюсь, бегу обратно в столовую и хватаю свою новую камеру.

Мы направляемся к черному внедорожнику Канье и молча едем в продуктовый магазин, пока я фотографирую людей, мимо которых мы проезжаем.

Подъезжаем к супермаркету и берем тележку. Канье толкает ее, пока я делаю еще несколько снимков. Я замечаю продавщицу, которая улыбается и здоровается со всеми, кто проходит мимо нее, когда мы входим в магазин. Она странно смотрит на меня после того, как я делаю снимок. Я подхожу ближе к Канье и оглядываю магазин, делая вид, что ничего не фотографировала. Мне никогда не приходило в голову, что подумают люди, если узнают, что я их фотографирую.

Я слышу смешок, смотрю на Канье и вижу, что он улыбается мне.

— Значит, ты взяла с собой фотоаппарат, чтобы фотографировать продавцов?

— Нет. Да. Я взяла камеру, чтобы сфотографировать всех. Красивых людей, — отвечаю я.

— И тебе нравятся цыпочки в уродливых желтых и синих униформах? — удивленно спрашивает он.

— Каждый человек в этом мире, который может улыбаться, красив и счастлив, — заявляю я, кладя морковь в тележку.

Когда я беру мешок картошки и ищу тележку, то вижу, что Канье не двигается с места. Он пристально смотрит на меня. Взгляд, который выражает его понимание и печаль за меня. Я отвожу взгляд и стараюсь не обращать внимания на то, что его руки обвиваются вокруг моего тела, пытаясь исправить ту сломанную часть у меня внутри.

Мы с Канье молча движемся по супермаркету. Прежде чем меня похитили, мы сражались за возможность управлять тележкой: мы смеялись, прикасались и целовались, пока шли по магазину.

— Канье, я умею управляться с тележкой, — говорю я, когда он пытается подтолкнуть меня вправо, чтобы рулить самому.

— Я знаю, детка, но она полная, а значит — тяжелая. Просто отдай ее мне, — я предпочитаю не обращать на него внимания и толкать слегка тяжелую тележку.

— Эмми, позволь мне, — тихо произносит Канье. Я уверена, он считает, что это заставляет меня думать, что он настроен серьезно. Я держу голову прямо и продолжаю игнорировать огромного мужчину, пытающегося оттолкнуть меня.

— Ты знаешь, что будет дальше, детка, — заявляет он.

Я поворачиваюсь и смотрю на него. Интересно, прямо сейчас он собирается меня отшлепать или защекотать? Я обычно фыркаю, когда смеюсь. Это довольно неловко. Если Канье угрожает этим прямо сейчас, в продуктовом магазине, который полон людей, тогда у него большая проблема.

Улыбка Канье расширяется от моего взгляда.

— Я с удовольствием отшлепаю тебя по заднице позже. Но не думай, что ты избежишь щекотки прямо сейчас.

Я останавливаюсь, как вкопанная, и Канье кладет руку на тележку, прищурив глаза.

— Ты не посмеешь этого сделать, — я знаю, что этими словами я провоцирую его, но он ни за что не сделает этого через тележку!

— Я вижу, что тебе приходится тянуться через тележку, когда ты останавливаешься, чтобы что-то выбрать. Это значит, что тележка слишком тяжелая для тебя, Эмми. Ты — моя девочка. Я иду рядом с тобой. Это дерьмо не круто. Так что «да», я еще как посмею сделать это. Беспроигрышный вариант для меня. Мне нравятся твои шорты. Они делают меня чертовски твердым.

Я закатываю глаза на его чрезмерную реакцию, когда останавливаю тележку, смотрю вокруг и оцениваю, сколько людей вокруг нас и кто бы мог меня услышать. Пока я осматриваюсь, чувствую его руку под своей рукой и вскрикиваю. В одном прыжке я отпускаю тележку, и Канье крепко хватает ее.

Будь он проклят.

— Ты счастлив? Теперь у тебя есть драгоценная тележка, — я отхожу от него, и Канье громко смеется.

Я стою и смотрю поверх товаров, когда чувствую, как его рука обвивается вокруг моей талии, а губы прижимаются к моей шее. Я борюсь с желанием погрузиться в его тело. Так продолжается около трех секунд, затем он шепчет:

— Я просто экономлю твою энергию, детка. Я отшлепаю тебя по заднице и пощекочу.

Тепло взрывается внизу, и мое тело предает меня, когда я окунаюсь в объятия Канье.

Я держу в руках ожерелье из розового стекла, быстро сжимаю его, прежде чем решаю отвлечься от воспоминаний, щелкнув еще несколько фотографий людей, которые ходят по магазинам. Пары и семьи вместе. Все они улыбаются и счастливы. Интересно, через какие испытания они прошли и теперь улыбаются?

Мы заканчиваем покупать продукты, и Канье везет нас домой. Мы раскладываем еду в неловком молчании. Иногда Канье уходит, тихо прощаясь, иногда он начинает говорить о том, что мы снова должны быть вместе. Я чувствую, что сегодня один из тех дней, когда он захочет снова поговорить, и это заставляет меня нервничать. Меня убивает, что я продолжаю жить, отвергая его.

— Эмми, — начинает Канье, но я обрываю его.

— Нет, пожалуйста, Канье. Не начинай. Я уже говорила тебе свой ответ сто раз, и он не изменился.

На лице Канье отображается разочарование, как и всегда.

— Сколько раз я должна тебе повторить, что я не та Эмили, в которую ты влюбился.