Мечты о счастье (ЛП) - Уолтерс А.Мередит - Страница 6

Он нахмурился, явно решив, что я сумасшедшая. Вероятно, так и было.

Пожалуйста, не узнавай меня...

— Мы случайно не знакомы? — спросил он, склонив голову набок.

Мои щеки больше не горели. Они пылали, как лесной пожар четвертой степени.

Мой добрый самаритянин открыл рот, но я опустила голову, потупив взгляд.

Уходи...

— Ну, ладно, тогда увидимся внутри, — произнес он через мгновение, и я с облегчением расслабилась. Он не узнал меня.

Я не хотела, чтобы узнал. Тот снежный день на тротуаре был не из лучших. Но, к несчастью, с того дня все остальные дни стали только хуже. Панические атаки. Хроническое состояние тревоги.

Но он не узнал меня.

Это хорошо. Анонимность важна для меня.

Тогда почему глубоко внутри я ощущала разочарование?

Еще через десять минут молчания и не таких уж молчаливых разговоров с самой собой, я, наконец, решилась войти внутрь.

Зайдя в переполненную комнату, я не стала тратить время и смотреть на всех подряд. Не позволяла себе искать его.

Я сняла пальто с шапкой и повесила на крючки, расположенные вдоль стены. А затем потерла руки, пытаясь согреть их, и направилась к столу с закусками.

Слегка дрожащими пальцами я быстро налила себе горячий чай в пластиковый стаканчик и залпом выпила.

Я ненавидела кофе, поэтому обрадовалась травяному чаю с медом. Я сразу же повторно наполнила стаканчик, а затем начала накладывать на тарелку аппетитную выпечку. Кто бы ни был организатором группы «Излеченные сердца», он точно знал толк в закусках.

Обычно на таких встречах предлагали паршивый кофе «Фолджерс» и шоколадное печенье из «Уоллмарта». Я оказалась в сахарном раю. Хоть я и не ела много сладкого, иногда мне нравилось баловать себя.

Хотя, наверное, я должна осторожнее относиться к количеству сахара, которое потребляю. Буквально на днях я прочитала статью о наследственной предрасположенности к диабету второго типа. Я остановила руку на полпути ко рту.

Вспомнила, что у бабушки по маминой линии в старости обнаружили диабет, и ей пришлось колоть инсулин. В конце концов, она пережила инсульт, который стал следствием этого заболевания.

Я взглянула на свою тарелку, наполненную вредной едой, и потеряла аппетит. И тут же вернула закуски обратно на поднос.

— Рад, что ты, наконец, вошла.

Низкий голос, раздавшийся некомфортно близко, напугал меня. Я посмотрела в голубые глаза, от которых всего пятнадцать минут назад не знала куда деваться.

Сжимая в руках теперь уже пустую тарелку, я кивнула. Язык неожиданно стал тяжелым и отказывался подчиняться.

Мужчина смотрел на меня. Он буквально сверлил меня взглядом, пытаясь разгадать все секреты.

— Не любишь пирожные? — спросил он после неловкого молчания.

Почему он все еще разговаривает со мной? Мое прирожденное обаяние уже должно было отпугнуть его.

— Эм, нет. У меня диабет, — произнесла я, слова вырвались прежде, чем я смогла сдержаться. Ух-х!

— Диабет? — переспросил он.

— О, ну, знаешь, большое количество сахара, генетическая предрасположенность и все такое, — продолжила я, понимая, что разговор не спасти и терять уже нечего.

Парень потянулся мне за спину, взял пирожное и положил его на свою тарелку. Он слизнул каплю яблочной начинки с пальца, глядя на меня тем же самым напряженным взглядом, как и у входа в церковь.

Пожалуйста, пожалуйста, не вспоминай меня...

— Ну, у меня такой генетической предрасположенности нет. Так что ничего не мешает мне насладиться этим.

Он дразнился? После этого он улыбнулся, отвечая на мой немой вопрос. Определенно дразнился.

В ответ я послала ему слабую улыбку и отвернулась так, чтобы защититься от его проницательного взгляда.

Комната оказалась заполнена людьми, и бормотание голосов стало громче. Помешивая чай, я подумывала о том, не найти ли себе место. Если симпатичный парень считает, что я настроена принимать участие в разговоре, то будет разочарован. Я не умею вести беседу. Стоит мне открыть рот, как разговор заканчивается. Обычно все кончалось тем, что я делилась неловкими личными деталями о хроническом потении по ночам или о том, как нерегулярно отрастают мои волосы в местах, о которых не принято говорить.

А затем наступил момент, которого я страшилась.

Момент узнавания. Момент, когда я погибла от крайнего и мучительного унижения.

— Я тебя знаю, — произнес он низким голосом. Одновременно хриплым и мягким.

— Нет, не знаешь, — пропищала я. Почему мой голос не может быть сладким и сексуальным, а звучит так, будто мышь вдохнула гелий.

Беги, Корин! Беги! Оставь в покое вкусный чай и убирайся отсюда!

Если это не сработает, может, начать биться в конвульсиях, будто у меня приступ?

— Да, знаю. Ты та девушка с тротуара. Та, которой я помог несколько недель назад, — произнес мужчина, к счастью, шепотом.

Девушка с тротуара?

Серьезно?

Почему бы просто не назвать меня девушкой, которая испугалась и убежала как идиотка? Так было бы лучше.

— Думаю, ты перепутал меня с...

Но доброжелательный придурок перебил меня:

— С тобой произошла паническая атака. Прямо перед аптекой Уолкера, — продолжил он, и я внезапно рассмеялась.

— Это была не я! — прохрипела я, пытаясь перестать хихикать.

Несвоевременное хихиканье — моя большая проблема. Вероятно, это еще один симптом моего угасающего здоровья. Уверена, неадекватные эмоциональные реакции — признак опухоли... в каком-то там месте.

Мистер Симпотяжка уставился на меня, будто я выжила из ума.

Так и есть, красавчик. Поверь мне.

— Что смешного? Я что-то не понимаю? — спросил он.

Я изо всех сил старалась взять себя в руки. Прикрыла рот рукой и покачала головой, боясь своих же слов. Да уж, меня, правда, нельзя выпускать на люди.

— Ты напугала меня тогда, — продолжил он, и я желала, чтобы он просто заткнулся.

Я осмотрелась вокруг и, к счастью, поняла, что никто не слушает эту болезненно неприятную дискуссию.

— Эм, слушай, не думаю...

— Я Бекетт Кингсли. Полагаю, на данный момент мы уже должны обращаться друг к другу по именам, — снова прервал он меня.

Этот парень позволит мне хоть когда-нибудь закончить предложение? Это слегка раздражает.

— О, ну, привет, — ответила я равнодушно.

Что еще я должна сказать? Спасибо, что помог мне в одной из многих неловких ситуаций, в которых я постоянно оказываюсь? Спасибо, что вспомнил сейчас об этом здесь, в окружении незнакомцев. Ты настоящий стукач, чувак.

— Как тебя зовут? — спросил он.

Его глаза были такими яркими. Такими глубокими. Мне было тяжело смотреть на него, но одновременно невозможно отвести взгляд.

— Корин, — промямлила я свое имя.

Бекетт улыбнулся. А когда он улыбался, все его лицо озарялось. Черт. Эти ровные белые зубы способны свести с ума.

Спасибо Господу, что сейчас я невосприимчива к смазливым лицам и идеальным улыбкам.

Я допила обжигающий чай и поставила пустой стаканчик и тарелку на стол. Выставила ладони вперед и попятилась от Бекетта.

Отойди, дьявол!

Его улыбка угасла, а затем исчезла, ее сменило хмурое выражение лица.

— Мне нужно занять свое место, — выпалила я и практически побежала в сторону круга из стульев, расположенного в центре комнаты.

Хмурый Бекетт остался у стола с закусками, и я почувствовала себя настоящей кретинкой. Кажется, стоит поучиться навыкам общения.

— Итак, займите свои места. Возьмите кофе и закуски, и садитесь в круг, — окликнула женщина с растительностью на лице и с невероятно крупными икроножными мышцами.

Я села между пожилым мужчиной в кепке и с часами Микки Мауса и девушкой не намного моложе меня, которая яростно грызла ногти и пахла жареной едой. Отлично. Теперь я голодна. Надо было съесть пару пирожных.

«У тебя диабет, Корин!» — напомнила я себе.

— Мятную конфетку? — спросил мужчина с часами Микки Мауса, протягивая упаковку розовых леденцов.