Близость на максимум - Снатёнкова Алёна - Страница 28

И в один момент она это потеряла.

Зарядив телефон так, что должно было хватить на один телефонный звонок, отключила его от питания, и прошла к кровати.

Как только включила его, то сразу же на всю комнату разнеслась трель звонка, оповещая, что кто-то пытался со мной связаться. Мне мало кто звонил последнее время. Вернее, таких людей можно было посчитать на пальцах одной руки, и то, не задействованных осталось бы больше. Раньше бабушка. Которая сильно беспокоилась, когда я задерживалась после учёбы. Катька. Да и она нечасто звонила, так как сейчас рядом большую часть времени была. С недавних пор звонки поступали от Морозова.

Больше и звонить было некому. Если подумать, то одиночество меня давно уже преследует. Оно не упало на меня как снег на голову, оно раньше было, только я не замечала этого. Была довольна тем, что имела. Не задумываясь, что так и не смогла найти себе друзей, которые будут рядом в любую минуту.

Одиночество оно не в том, что у меня никого нет. Одиночество оно внутри. И сейчас оно слишком близко подобралось ко мне. Руки протянуло, и душить начало. А я отогнать это никак не могу. Не сейчас и не здесь. Не в чужой квартире, где нет родных вещей, которые я могу в руки взять, и начать отбиваться. Здесь ничего моего нет. Кроме потрепанной сумки. Но и она не спаситель.

Разблокировала телефон, но сразу звонить не стала. В углу экрана мелькало оповещение, говоря, что есть непрочитанные сообщения. Думая, что Катя мне написала о своих делах, я машинально ткнула пальцем на мигающий конвертик.

Незнакомый номер.

Неизвестный.

Часть текста насторожила.

Открыла и сразу же пожалела о своём необдуманном поступке. Написавшему придет оповещение о моём прочтении. А мне очень не хотелось, чтобы он знал о том, что я прочитала его бред.

«Успела дать ему, за поход в ресторан»?

Озёрин.

Больной ублюдок.

Небось, по себе судит, гад продажный.

Так, и хочется задать себе один замечательный вопрос: «А любила ли я когда-нибудь Озёрина»? Что за дрянь со мной происходила? Я же сейчас понимаю, что нет, не любила. Так не любят, так не должны любить. И невозможно так быстро разлюбить. Хотя, у всех разные представления о любви. И разные понятия.

Но вот сейчас, точно нет. Сейчас я и понимаю, что никогда и не любила.

Что тогда держало? Почему держалась за него, и была так зависима от его мнения? Привязанность? Да я бы не сказала. Он всегда трусом был, который не мог даже за себя постоять.

Что? Вот какая нитка меня к нему тянула?

Увидев на дисплее фотографию подруги – обрадовалась.

- Катька…

- Ник. Ник, ты где? Почему телефон вне зоны? Почему не звонишь?

В голосе Савельевой слышалась тревога и беспокойство.

- Всё хорошо. Успокойся. Я в порядке.

- В каком ты можешь быть порядке, если тот боров, который меня из общаги забрал, сказал, что ты в больнице находишься. Я что только не делала, чтобы узнать у него о случившемся, но он молчал и ничего больше не говорил. Хотела Морозову позвонить, только номер не нашла.

- Всё, Кать, успокойся.

- Какой успокойся? Я Олыче звонила, думала у неё номер брата взять. Но она, как только голос мой услышала, сразу же послала, а потом и в черный список занесла, гадина. Где ты? Говори адрес больницы.

Замялась. Не знала, как всё рассказать подруге.

- Катюш, я не в больнице.

На другом конце трубки возникло молчание.

- Этот бугай меня обманул, что ли? Да я его с землей сравняю, и не посмотрю, что в десять раз меньше по комплекции.

- Послушай, – телефон замигал, говоря мне, что заряд скоро кончится. – Я не могу долго разговаривать. Я была в больнице, но сейчас уже всё хорошо.

- И где ты сейчас, если не в больнице? Ник, ты только правду говори. Я приеду. Скажешь адрес, и я приеду куда угодно. Заберу тебя.

Выдох.

- Я у Егора.

- Говори адрес, я закажу такси. – Быстрый ответ, взволнованной подруге. – Вместе снимем номер в какой-нибудь гостинице. Я у отца денег попросила, но жена его услышала, так разоралась, что папка её еле заткнул. Но ничего. Я серьги и браслет в ломбард заложу, там хватит и на гостиницу, и чтобы комнату на месяц снять.

- Не нужно ничего закладывать. Мы потом выкупить всё равно не сможем. Кать, ты не волнуйся за меня. Я у Морозова переночую, а утром уйду отсюда. Мы с тобой встретимся, и что-нибудь обязательно придумаем.

До утра осталось немного.

- Ник, зачем? А если он…

- Нет. Он не такой. Правда. Все будет хорошо.

Я в этом уверена. Уже уверена.

Глава 20.

Уснула быстро. Прожитый день, оставил след на моём состоянии.

Как только голова коснулась подушки, я мгновенно отключилась от реальности.

Была рада, что эти сутки подошли к концу.

Рада, что завтра начнется новый день. Огорчало, что и он может принести с собой новые трудности.

Спала плохо.

Очень плохо.

Нога болела. Болела так, что терпеть было невозможно. Зубами кусала одеяло, чтобы не закричать. Включив свет, увидела, каким стал отёк. Ступня неестественно увеличилась в объемах. Опухлость пугала своим размером.

Лекарства, которые прописали врачи, я, конечно же, купить не успела. А зря, сейчас бы они мне очень пригодились.

Нужно что-то сделать. Положить лёд на больную конечность, казалось бессмысленным. Нога уже опухла, вряд ли холод её спасет.

Больно.

Поняла, что больше терпеть не могу. Попыталась встать с кровати. Идея со льдом, уже не казалась, такой бредовой. В этот момент, это было единственное, что я могла достать.

Шнырять ночью по чужой квартире, тоже желания не вызывало, но когда выбора особого не было, пойдешь и не на такое.

Приметив стул, который к моему облегчению находился прямо у изголовья кровати, чуть не завизжала от радости. Да. Это выход. Обычный стул поможет мне сделать несколько шагов. А дальше как? Как мне завтра быть и что делать?

Боже.

Схватила стул двумя руками, и встала на одну нога, вторую держа не весу. Неудобно, больновато, но терпимо. Сойдет, чтобы найти кухню, и достать кубики льда из холодильника. При всем при этом, я еще должна остаться незамеченной. Только как это провернуть, если чтобы сделать шаг, мне нужно сдвинуть стул вперед? Сложно. Всё слишком сложно. Надеюсь, Морозов не подумает, что по его квартире вор крадется и не позвонит в полицию.

Проходя мимо столика, на котором телефон мой лежал – посмотрела на время.

4:30

Черт меня за ногу.

Так. Стоп. Возвращаться в кровать и с болями ждать утра, плохой вариант. Решительно передвинула стул и сделала прыжок на одной здоровой ноге.

Почувствовала, как задрожали руки.

Выйдя из комнаты, остановилась и огляделась. Светильники не горели. Окна были закрыты. В помещении была такая темнота, что я не видела своих рук. Сомнения снова в душу пытались пробраться, я их голосом рассудка разогнала. Мне нужен – лед. О мазях и обезболивающих таблетках, я даже не мечтала.

- Значит, ты решила уйти незамеченной? – Проговорил мужской голос, и после щелчка, вся комната залилась светом.

Егор нахмурился, смотря на меня и стул, в который я пальцами вцепилась, что аж костяшки побелели. Посмотрел на мою согнутую ногу, и тихо выругнулся.

Растерянным взглядом смотрела в его глаза.

- Вот скажи мне, принцип или гордость, не знаю, как ты это называешь, того стоят? Неужели ты так боишься меня, что готова в пять утра со стулом уйти на улицу? А дальше? Что дальше делать будешь?

- Я не… – пробормотала я

- Что ты «не»? Ник, я оставил тебя одну, чтобы ты хорошенько подумала. Но, кажется, думать ты не умеешь.

А это уже обидно.

- Да остановись же ты! – повысила голос, чтобы он смог меня услышать. – Выслушай. Я не собиралась никуда уходить.

- Тогда, что это?

И взглядом на помощника моего деревянного тычет.

Забыв про боль, я даже улыбнулась.

Неуверенно пожав плечами, развернула стул и села на него, продолжая улыбаться.