С любовью, бывший (СИ) - Снатёнкова Алёна - Страница 47

– Тебе там сообщение… – Замялась подруга, и я, кажется, первый раз за все время нашего знакомства, увидела, как краснеют её щеки.

Мило так.

По-девичьи.

Смотрю на свой разблокированный телефон, и внутри меня просыпается дятел, который увидел молоденький дуб, и хочет продолбить в нем дыру, а потом и вовсе разнести его в щепки. Чтобы даже пенечка не осталось, от этого деревяшки бесчувственного.

А что? Заслужил! Согласны со мной? Кто, вообще, может писать такое? Ну, кто?

Представляете, если бы Ромео написал Джульетте письмо, мол, обезьяна моя, расскажи, как тебе меч мой в деле? Да она бы его страже сдала, за непонятный набор слов. А мне текст понятен, но вот с удовольствием сдала бы Мамаева наёмным работникам. Но не могу ведь. Вот и приходится сейчас, вместо того, чтобы ехидно улыбаться, смотря, как Глеба в сторону виселицы уводят, молча отправлять стикер со средним пальцем.

– Ой, девочки. Это он. – Раздается голос сидящей девушки, на ступень ниже меня.

И угадывать не нужно – это Власова. Кристина вывалила на стол содержимое всей косметички, и начинает красоту свою подправлять, размахивая руками в разные стороны. Она будто непросто краситься, а тесто замешивает, применяя всю свою физическую силу. Её глупый смех, заставляет всех повернуть головы и обратить внимание на ее присутствие. Я знаю этот смех. Слышала несколько раз, когда Кристина по телефону разговаривала с очередным ухажером. Вот и сейчас. На Мамаева смотрит, а из её рта звуки эти, раздражающие, вылетают.

– Майка, дыши глубже. Это всего лишь Власова. – Подруга кладет свою ладонь, на мой сжатый от злости кулак.

Да мне не поможет успокоиться, даже если я, вообще, дышать перестану. Слышу очередной призыв к вниманию, и, не раздумывая, отвечаю на сообщение Глеба.

«Хохотушку свою попроси. Она лучше про твой банан расскажет».

Перечитываю несколько раз, а потом отправляю.

– Ну-у-у. – пожимает плечами Анфиска, смотря на экран моего телефона. – Пошла жара. Если б знала, что испанские страсти начнутся, то хотя б мармеладок с собой прихватила бы.

Пф-ф-ф. Испанские страсти.

Скорее всего, русский ужастик.

– Аверина. – Глеб отправляет голосовое сообщение. НА ВСЮ АУДИТОРИЮ. Вот гад же. – У тебя был настолько впечатляющий вечер, что ты не можешь определиться с чего начать? Можешь рассказывать всё с самого начала. Время есть. Мы все с удовольствием послушаем. Правда ведь?

И все, буквально все, как стадо овец, забекали: Да. Да.

В моей руке сломалась ручка.

И, я прямо чувствовала, как поседела одна волосинка на голове.

– А почему Вы мне тыкаете? – Резко поднимаю голову, как будто в подбородок мне тычет огромная игла. И не давая ему времени, чтобы придумать едкий ответ, продолжаю говорить. – Я просто пытаюсь вспомнить, как на английский переводится выражение бешеный кот.

За улыбку, которую я сейчас изобразила, мне обязаны дать Оскар.

А Мамаеву грамоту, за яростный оскал.

– Дверь не закрыла, а этот поганец проскочил. Весь вечер за ним с веником гонялась. Так ещё и укусил. Показать? – В глаза ему смотрю, а сама шею оголяю.

– После звонка покажешь. – И опять на «ты». Где манеры потерял? – Задержишься, Аверина. Кажется, перехвалил я тебя.

Глеб бросает на меня короткий взгляд, и утыкается в свой смартфон. Энергично тыкает по экрану, а затем поднимает голову и улыбается.

– Аверина. – Поворачивается ко мне Власова, стуча наманикюренным ноготком по деревянной поверхности. – Ты ж у нас английский знаешь. Набросай пару предложений для меня. Глеб – парень мой. Я обязана выделиться.

В любой другой ситуации, я бы ей отказала. Ну вот просто не стала бы помогать. Но в словах Кристины было несколько фраз, которые заставляют меня помочь бедному человеку.

«Парень мой» и «Выделиться».

Этого уже достаточно, чтобы я протянула ногу помощи.

Качаю головой, ясно давая понять, что не откажу. Попутно читая входящее смс: «У меня стояк от твоей ревности».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​

42. Глеб.

Мартышкино смс, где она отдает мне сердце, почку, легкие, и все остальные органы, но самое главное, где она ревнует, заставляет меня просканировать тяжелым взглядом все помещение этого чистилища мучеников.

И вот хоть кастрируйте, но знакомых лиц я не заметил. Что и не удивительно. Я, вообще, не запоминаю лиц людей, которые мне нахер не сдались. Считаю это бессмысленным. Какой толк засорять память теми, кого я больше видеть не захочу?

Но, меня даже не этот вопрос волнует (а если оставаться честным, то меня ничего не волнует, но допустим), а тот, который задала Аверина. Значит, что у нас получается: где-то здесь сидит та, которая видела меня голым, и Майя об этом знает?

Вот это попадос.

Я прям почувствовал, как сжались мои яйца, а сердце пропустило несколько электрических разрядов.

Если будет номинация на премию неудачника года, то я возьму призовое место. Иначе, как назвать весь этот каламбур?

Блядь.

Я ведь должен доказать мартышке, что она моё всё. Она должна не сомневаться, что пчелы мои любимые насекомые, и что я готов каждый день терпеть все её болючие укусы жалом. А что в итоге? Я, оказывается, трахал её знакомую?

Да как так получилось-то?

Только вчера начал думать, что вселенная не такая уж и сука, повернутая ко мне задницей, а вполне нормальная баба, которая просто несколько дней была без настроения. Но тут опять. Где я накосячить успел? Я что, отдуваюсь за всю свою шизанутую семейку? Что-то не видно, чтобы к ним бумеранг с дерьмом возвращался, за все их гадости. Он в меня летит. Причем постоянно, попадая точно в цель.

Вообще, я как думал: поиздеваюсь сейчас над мартышкой, потом утащу на заднее сиденье своей машины, там поиздеваюсь над ее телом, а потом отвезу в одно место, куда без нее ехать опасно. Она должна быть там. Майя для меня как якорь. как напоминание о том, что я человек, а не бешеное животное, готовое рвать всех в клочья. И мое решение взять её с собой, еще одно тому доказательство. Глебка не зверь – он добряшка.

Сарказм все уловили?

Идиотский смех заставляет меня повернуть голову, и выскользнуть из раздумий, в которые я погрузился, обдумывая план по спасению моей жизни, от жала мёдодобывательницы. Смех такой, что я готов посочувствовать Карлсону, которому приходится слышать его, каждый день. Стреляю глазами, отыскивая источник противного звука, но сначала еще раз смотрю на Аверину, которая сидит со сломанной ручкой в ладони. Строчу смс про стояк, прям о-о-чень надеясь, что её это повеселит, а сам опускаю взгляд ниже, на мечту старикана Хью Хефнера. Морщинистый бы точно оценил по достоинству этот пронырливый язык, которым телка, губы свои облизывает. Она поворачивается к моей пчеле, и забирает тетрадный лист.