Приключения бриллиантового менеджера - Терников Александр Николаевич - Страница 22

Глава 24.

И вновь ставшее уже привычным четырехнедельное путешествие по бушу, опять африканская природа- как же она мне уже надоело- когда же я осяду в своем городе, который мне еще предстоит построить, да еще и не один. Но день за днем я уходил все дальше на юг, и вот снова здравствуй БлумФонтейн. Особых приключений по дороге уже не было за исключением переправы через Вааль, через которую мне пришлось тащить Серого, который опять упрямился. Слава богу, что река еще более обмелела, так что переправа прошла хотя и с мучениями, но вполне успешно. А то я уже собирался оставить это серое и длинноухое блюдо для гиен- на том берегу. Как бы то ни было, но в аккурат после западного Рождества я вернулся в город и расположился в знакомой гостинице к радости ее хозяина Яна. На следующий день я наносил визиты сперва к Питу , а затем разменяв пару соверенов и к заждавшемуся меня ростовщику Градскому. Его еврейская душа не очень была рада видеть меня живым и здоровым и тем более с деньгами и золотыми слитками. Наконец после долгих расчетов и торгов, он выдал мне мои часы и обменял мой остаток золота на фунты стерлингов. Денег у меня оказалось опять в обрез -27 фунтов с мелочью. Но и на эти деньги сейчас я могу купить ферму и кое-какой скот- что бы честно трудиться. Но трудиться мы всегда успеем, так что нужно торопиться- алмазы откроют уже в новом 1866 году. Оставив у Пита деньги моих злополучных носильщиков, для передачи их семьям, их смерть я объяснил нападением бушменов на наш лагерь, я опять стал готовиться в путь теперь уже на запад страны.

И снова те же самые заботы- пополнить боеприпасы, набрать мелкого товара для мелочной торговли с черными для прикрытия, а так же бумаги, пороха и свинца для уважаемых бурских фермеров. С неграми слугами я решил пока больше не связываться, лучше возьму себе еще одного мула- на западе вроде нет местностей пораженных сонной болезнью и мух "цц". Один фунт стоили боеприпасы , полтора фунта мул, далее я приобрел алкоголь, лекарства, еды, товаров на 10 фунтов , и у меня оставалось в поясе еще 7 золотых монет, плюс в кошельке серебра еще почти на 4 фунта. Расплатившись с хозяином гостинице Яном и подарив золотой соверен Питу, за все его хлопоты, я опять был готов двинуться в дорогу. Операция внедрения прошла успешно - теперь за дело, Юнга ,забирайся ,маленький проказник, ко мне на плечо и двигаемся в путь.

И вновь разгар жаркого сезона, зной и не скончаемая дорога. Теперь работы у меня прибавилось, нужно было следить за своими ушастыми и четвероногими вонючими друзьями. Что бы они не съели какой-нибудь ядовитой травы или не потеряли подковы, не сбили ноги, не растерли спину, были всегда сытыми и имели всегда вдоволь воды. Наверное если бы меня привлекала карьера скотника , то я бы уже давно занимался этим делом. Когда уже наконец этот период безденежья закончится и я разбогатею и свалю всю противную работу на слуг, а я буду заниматься только интеллектуальным трудом? К счастью теперь я в качестве мелкого торговца совершал свой тур по бурским фермам, поэтому мой путь пролегал по обеспеченным водой и населенным местам -сперва вдоль притока Вааля речки Рид, потом вдоль самой "Серой реки" а затем и далее, вдоль уже Оранжевой реки- конечной цели моего путешествия. По этому это путешествие совсем не походило на предыдущее. Мне нужно было много и много общаться с фермерами и ненавязчиво собирать информацию. Так что на этот раз я проводил под открытым небом меньше половины своих ночевок , а по большей части гостил на бурских фермах пользуясь гостеприимством их хозяев. Ну что Вам сказать общаться мне с ними было очень и очень трудно- меня считали чужаком, не буром, а таких здесь никто особенно не любил. Эти фермеры были очень набожны, даже слишком, на мой свежий взгляд они напоминали мне каких-то упертых сектантов, также они глубоко невежественны, тупы, упрямы, нетерпимы, грязны и нечистоплотны, но при этом по своему гостеприимны, честны во взаимоотношениях со мной как и со всяким белым, но жестоки по отношению к своим чёрным слугам...И им было при этом совершенно всё равно, что творится вокруг в остальном мире. Как там говорил Марк Твен о бурах: "... бур, белый дикарь. Он грязен, живёт в хлеву, ленив, поклоняется фетишу; кроме того, он мрачен, неприветлив и важен и усердно готовится, чтобы попасть в рай,- вероятно, понимая, что в ад его не допустят". Но мне эти люди (буры) были очень нужны и я старался сделаться для них своим парнем, я был весел , и находясь в гостях постоянно шутил с хозяевами, рассказывая им древние анекдоты. К примеру: "приходит маленькая фермерская девочка к торговцу в лавку и просит продать ей бочонок крепкого бренди ,а торговец ей говорит девочка а тебе бочонок не слишком большой будет? А девочка ему в ответ И я так же думаю, наверное сейчас половину мне придется сразу выпить". Нужно сказать что местный бурский юмор был мне почти совсем не понятен- это было нечто промежуточное между тонким английским юмором- когда всем непонятно , где же здесь нужно наконец смеяться. К примеру Дворецкий объявляет наводнение -"Темза, сэр!" и скандинавским -когда змеятся нужно везде и всюду после каждого слова: "много корова дает молока? А корова говорит: много.." Рассказывая подобные шутки местные загорелые и краснощекие бурские фермеры начинали хохотать уже в начале и уже буквально захлебывались смехом после пары слов. "Ха-ха-ха- ты понял корова ему говорит? ха-ха-ха". Я тоже звонко смеялся, но внутри недоумевал, что же тут такого смешного. В общем, шутки здесь были крайне примитивные, и я со своими анекдотами быстро стал всеобщим записным весельчаком. На каждой ферме я замечал , что из за продолжающейся войны с басутами , на фермах ощущалась нехватка молодых мужчин, которые проводили свои бесконечные рейды и набеги в поисках все новых чернокожих слуг. Зато здесь наконец были женщины , иногда довольно молодые женщины. Я же уже более четырех месяцев был лишен женской ласки, и поэтому мне было крайне тяжело было сдерживать свои порывы плоти. Но приходилось еще и еще раз терпеть, еще было не мое время. Начну с того, что лишних и свободных женщин здесь просто не было. Старшее поколение бежало более тридцати лет назад из Капской колонии в неизвестность зачастую без женщин, и если бурские мужчины проигрывали битву чернокожим, вдов не оставалось, негры в случае победы просто вырезали белых женщин и детей. Среднее поколение покинувшее колонию еще малолетними детьми, уже то же разменяло как минимум свой четвертый десяток, а многочисленным детям , которых буры заводили после обретения независимости двенадцать лет назад нужно было еще подрасти, хотя бы несколько лет. Впрочем, я заметил, что много белокурых девочек должны были через 4-5 лет превратиться в настоящих красавиц. Но сколько мне будет тогда лет самому? К тому же я не член лютеранской церкви, да и буры здесь все сговариваются о браках своих детей буквально с малолетства. Так что мне здесь ничего не светит , даже редкие вдовы сразу вступают во второй брак что бы вести хозяйство и могу спорить что кандидат на замену у них готовиться уже при жизни мужа. И хотя я так продолжал себя уговаривать, но мои голодные глаза украдкой рассматривали пленительные изгибы бурских женщин. Не знаю, откуда сложилось мнение , что русские женщины намного красивее иностранок, так как у тех постоянно инквизиция сжигала красивых в качестве ведьм. Природа всегда найдет себе обходной путь. И здесь на лоне природы , на свежем воздухе, где рацион питания почти полностью состоит из экологически чистых продуктов в основном мяса и молока , бурские девушки в молодости расцветали словно экзотические цветы пересаженные в другую почву. Что бы вы имели представление скажу, что белокурая южноафриканская киноактриса Шарли Терон, представляет собой характерный тип бурской женской красоты. Ладно скоро я разбогатею и буду весьма конкурентоспособен в качестве местного жениха , а я собираюсь быть крайне просто до ужаса богатым, самым завидным женихом на юге Африке. Этаких будущий Сесил Родс , но только этот англичанин был воинствующим гомосексуалистом, и увольнял любого из сотрудников своих многочисленных предприятий, а он брал на работу только мужчин, если узнавал ,что работник имел наглость жениться. Кстати, изъяв алмазы, я планирую скорую поездку в Европу для их продажи, и уже там я буду очень богат, а с женщинами там проблем нет, как и с их количеством. А впрочем , снова мимо, мне крайне необходимо сродница с бурами через брак, так что нужно еще терпеть и терпеть. В таком состоянии я стал засматриваться даже на негритянок. Местные черные служанки еще не совсем привыкли к навязываемой им одежде , и у них были такие соблазнительные для меня арбузные груди и здоровенные задницы. Черные, но то же женщины, а так как по пути я всегда старался расспросить белых мальчишек и чернокожих о красивых камешках которые я собираю и меняю на деньги или другие вещи то я охотно поначалу общался с ними. Для затравки разговора я спросил чернокожую красавицу на одной из первых ферм, из какого она племени: "Финго! - сказала она, - мозамбик, - закричала потом, - готтентот!" После чего начала громко хохотать, видно она решила ,что это классная шутка. Не раз случалось мне потом слышать, этот наглый хохот черных женщин. Если пройдете мимо - ничего; но спросите черную красавицу о чем-нибудь, например, о ее имени или о дороге, она соврет, и вслед за ответом раздастся хохот ее и подруг, если они тут есть. "Бичуан! Кафр!" - продолжала кричать наглая баба. В самом деле баба. Одета, точь в точь как наши деревенские бабы: на голове платок, около поясницы что-то вроде юбки, как у сарафана, и сверху рубашка; и иногда платок на шее, иногда нет. Я внимательно посмотрел на ее лицо - толстые губы, выдавшиеся челюсти и подбородок, глаза как смоль, с желтым белком, и ряд белейших зубов. Улыбка на черном лице имела что-то страшное и злое. Спасибо, но не надо- мне все понятно. Но мне все равно нужно было тесно общаться с местными неграми, только теперь я предпочитал беседовать с мужчинами. Я не чурался под предлогам того что мне крайне интересна местная жизнь -посещать пляски, праздники и балы чернокожих фермерских слуг. Там я под звуки местных барабанов, дудок и каких то еще инструментов смотрел на неистовые пляски чернокожих. Наблюдая их черные тела и гримасы пьяных танцоров , я тем временем угощался местным кислым пивом из сорго и угощал сам авторитетных негров своим заветным бренди и вел завлекательные неспешные разговоры о том, что мол я люблю собирать красивые камешки и охотно их покупаю . За хороший камешек умный черный может получить денег на которые он сможет купить козу, или же получить кусок материи или латунной или медной проволоки для колец, серег, или даже браслетов. Поднабравшиеся негры, показывали мне свои находки, они подбирали все блестящие, красивые и необычно окрашенные камешки - агаты и кварц, полевой шпат и горный хрусталь, яшму и цирконий. Я конечно же не геолог но знал две вещи: первое- алмаз отталкивает воду , так же как гусиные перья, поэтому если его полить из фляги то он останется сухим, и второе алмаз режет стекло, и потому я царапал камешком стеклянный флакончик , который я носил в кармане для этих целей. Пару раз мне попались, и маленькие алмазики, и я выкупил их у хозяев за пару шиллингов каждый (1/10 фунта). Остальное меня не интересовало, и я говорил что такого добра и у меня самого завались, но я обещал на обратном пути все равно посмотреть что нового удастся им мне показать. С детьми все было гораздо труднее- здесь бурский мальчишка уже в 12 лет имеет свое ружье и занимается или охотой или работой на ферме ухаживая со скотом. Забавно было посмотреть, как такой вот мальчишка уже пытается лечить скот и увлеченно рассказывал мне какие лекарства существуют от коровьих болезней. Завелись черви - намазать рану дегтем, пока личинки не высыплются, как рис. Глаза больны - промыть их лекарственным настоем из трав. Сибирская язва - пуля и костер для туши. Но я все равно терпеливо слушал подобную муть , по ходу сворачивая разговор на интересующую меня тему. Но пока что все было мимо. Но ничего все свои неудачи и с женщинами и с алмазами я старался заглушить красотами южноафриканской природы. По утрам , в лучах восходящего солнца вершины лысых холмов сияли, напоминая мне драгоценные камни: мягкие, задумчивые рубины, нежные сапфиры и блестящие жемчужины всех цветов радуги все они раскинулись перед моими глазами, точно павлиний хвост. Эти холмы простирались до самого горизонта, в долинах кое-где виднелся девственный лес, а перед ними раскинулись необъятные пастбища, рядом с которыми было вдосталь воды. Да здешние места были изумительно красивы.