Бег в никуда (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 23

За это я ему поведал только общие черты своего маршрута — откуда начал, сколько прошел и почему не остался. Тут мужик заинтересовался всерьез, так как с этой стороны у их Леса еще никаких контактов не было. Мои намеки на личную голожопость и сильную заинтересованность в орудиях труда он воспринял здраво, но снимать с себя штаны не полез. Я его вполне понимал — экипировка эльфов была ничем иным как качественной и однообразной униформой. Наконец он тяжело вздохнул и выложил на прилавок пять золотых монет Пана, предупредив, что за каждую монету я буду должен петь как птица "линтарр" с приходом весны.

Пел я от души и долго. Эльфийский отряд, оставив нам с командиром хороший запас поджаренного на углях мяса и воды, ушел на патруль дальше. А я вспоминал все подробности своего путешествия, а так же увиденного, услышанного и понятого. Общение затянулось аж на двое суток, Аквилл надолго задумывался, не стыдился повторяться или спросить об одном и том же по разному. Лишь одна монета досталась мне легко — за рассказ о встрече с темными эльфами и описанием леса, в котором я с ними поимел конфликт. Интересно, откуда у свежеиспеченной расы такая внезапная настороженность к подземным?

Впрочем, я заставил скуповатого эльфа расстаться со всеми монетами. Что для одного деньги, то для другого совершенно иной уровень качества жизни, причем на перманентной основе! В каждом Доме Матери был свой ассортимент товаров и цены на некоторые вещи доходили до умопомрачительных цифр, но так же там был открыт для Бессмертных набор определенных "начальных товаров". Тот же "лот новичка" из туники, набедренной повязки, сандалий и пояска с огнивом и кремнем стоил…ровно одну золотую монету. И оставался с Бессмертным до тех пор, пока тот не решит избавиться от этих вещей, закинув их в раскрытый рот Купели. А у меня было пять монет!

Когда эльф распрощался со мной и исчез в сумраке подступающего вечера, я, охрипший, голодный и злой…пошел ловить рыбу. Золото лежало в пространственном кошеле, его я потерять не рисковал, а вот сглупить, неправильно потратив — запросто.

С утра я насел на джинна, жадно перебирая возможные варианты для личного обмундирования. Разгуляться было категорически негде. Один золотой стоили "лоты новичка" — одежда и пояс с огнетворящими камнями, мешок с затягиваемой горловиной, с парой рыболовных крючков, мотком крепкой и тонкой веревки и фляжкой, короткий нож с точилом, лопата, топорик, плащик… И всё. Кинжал? Двадцать пять золотых. Хороший походный плащ с капюшоном? Сорок пять. Список из "вечных" предметов венчали так себе копье, сапоги, штаны и тяжелая куртка. Сто золотых! За каждый!

Джинн объяснил как работает "вечность" — предметы портятся, ломаются, могут потеряться или быть украдены. Естественно — не из "пространственного" инвентаря. Но стоит их владельцу дать дуба, как предметы, их обрывки, огрызки, ошметки — всё это растворяется в небытии, а Бессмертный воскресает с ними, лежащими рядом. Кондиция всех предметов возвращается к первоначальной.

Я представил себе, как сворачиваю себе шею ради стирки туники и безумно захихикал — не до конца еще пустынный беспредел выветрился.

Из Дома Матери вышел уже цивилизованный человек, из тех, кто звучит гордо. Одежда, мешочек с затяжками, нож и топорик обошлись мне четыре золотых. На пятый…я взял еще один мешок с горловиной, прорезал в нем отверстие и натянул на голову вместо шапки от солнца. Хватит с меня глюков.

Итак, я гордо вышел, глянул на мир с вызовом из прорези мешка…и грустно проматерился.

Предстояло много работы.

Вернуться в лес вверх по течению, вить из травы много веревок, рубить одинаковые по объему деревца и вязать плот. И топорик мне сразу показался каким то уж очень жалким для такого проекта.

Так оно и оказалось.

Выбранное для рубки дерево успешно сопротивлялось моим усилиям с топориком. В конечном итоге оно победило — сломалось топорище. Слишком мелкий и хлипкий инструмент, едва ли не томагавк. Сушняк порубить или кол себе сообразить сгодилось бы, но для таких работ нечто иное нужно.

Тем не менее, пока рубил, внезапно подумал — а зачем плыть вдоль, если можно поперек? Лес эльфов же лишь на этой стороне? А поперек можно бы и без плота, на пердячей, так сказать, тяге.

Чуток отдохнув, я подошел к воде, повел приятно зудящими после работы плечами и радостно вбежав в воду, поплыл.

…съели меня минут через десять после старта. Что то схватило за ногу и бодро рывком утащило на солидную глубину, отпустило, потом я почувствовал несколько мощных тычков, рывков…и хлоп. Возрождение. В той же воде, но слава яйцам — у берега.

Я с выпученными глазами упал задницей на берег. В голове вертились и теснились желания — обойти чертов Лес, вернуться к такому доброму и понимающему барону. Ходил бы сейчас, таскал бы тяжелое, учился полезному, а не вот это то все.

Порефлексировав, я предпринял следующую попытку. Вдруг случайность?

…съели меня минут через пять.

Отдышавшись, я уже в темноте предпринял попытку номер три. Вдруг эта тварь наелась?

…как оказалось — нет. Их там было далеко не одна — рыбы были размером с акулу и похожие на щук, только с более коротким пастью.

Добравшись до берега я пошел думать и медитировать. Спать не хотелось — три смерти за короткое время здорово восстановили мое самочувствие и сильно ухудшили психическое здоровье. Последнее я понял, испытывая сильное желание попробовать в четвертый раз пересечь реку. Вдруг рыбы в темноте плохо видят?

А с утра с огромной неохотой стал прокачивать иисусинг — ходьбу по воде.

Я планировал учиться бегать по воде в совершенно других обстоятельствах. Он требовал зашкаливающих для меня объемов сосредоточенности и концентрации — четко и дозированно подавать короткие импульсы Ки на всю поверхность ступни, соприкасающуюся с водой. Чем быстрее адепт перебирал ножками, тем меньше расходовалось Ки. При этом адепт должен был находиться в чрезвычайно спокойном и сосредоточенном состоянии духа. И мало того, обучение мастера проводили на небольшом прудике, в котором плавали карпы, отъедающиеся как раз на радость мастерам и настоятелю. Поверхность прудика была всегда тихой и спокойной, поэтому то я и умудрился получить "зачет" по водяному бегу — просто с надрывом и брызгами пробежав, вбухивая в каждый шаг столько Ки, что половина лягушек в пруду должна была подохнуть от инфаркта.

А сейчас мне требовалось форсированно отшлифовать кривое умение до состояния идеала на весьма неслабых волнах реки, которая бы по ширине заставила бы покраснеть Волгу.

В итоге это заняло месяц. В течении месяца я бегал по воде и питался жареными сурками. И тренировался, тренировался, тренировался.

…один раз на меня напала приблудная львица. Точнее самка шарусса. Внезапно выскочив из кустов с бодрым рычанием, она быстро рванула на меня с растопыренными когтями. Как то на автомате получилось чуть изогнуть тело и воткнуть ей кулаком в висок с таким выплеском энергии, что кошка моментально дала дуба.

…еще разок один из больших обитателей глубин, привлеченный моим беганием вдоль кромки берега по воде, решил явить себя суше, выбросившись на мель. Надеялся схавать меня и потом упрыгать назад на глубину. Я увернулся, чуть не заработав разрыв энергоканалов. Опять таки — бездумно. Отскочив на берег я умудрился немного понаблюдать за рыбой моих кошмаров. Эдакий судак весом с тонну и неимоверной свирепостью — он долго танцевал, разрываясь между желанием уйти на приличную глубину или все таки допрыгнуть до меня и попытаться сожрать. Увы, ушел. Атаковать настолько энергичное и здоровое тело я не решился.

Пару раз, тренируясь днем, замечал эльфийские патрули. Они подходили ко мне ровно на дистанцию, с которой можно было увидеть имя — и быстро исчезали. Ну да, этим я уже не интересен.

Когда пришла пора бежать, то я совершенно не был уверен, что готов. За меня решила погода — поверхность реки была почти гладкой. Лучшие условия из возможных. Я решил не терять шанса и даже придал себе решимости, покидав в Купель все "нажитое" — ветки, шкуры мегасурков и несколько интересных булыжников. Вышел на берег в одной набедренной повязке, глубоко вдохнул и побежал.