Дважды в жизни (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 15

— Ты плачешь, — прошептал он.

— Просто всего так много, — призналась я. – Хорошего, клянусь.

— Я не хочу, чтобы из-за случившегося ты плохо о себе думала.

Я попыталась взять себя в руки и пообещала:

— Не буду.

Он покачал головой и поцеловал мою грудь, легонько прикусив.

— Секс – это серьезно, — сказал Сэм, отпустив меня. – Я знаю, почему это сделал – я без ума от тебя. Но почему ты?

— Моя причина не может быть такой же?

Он рассмеялся.

— Может.

* * *

Мы не видели друг друга после того, как он поцеловал меня и покинул номер в полчетвертого. Я заправила кровать, онемевшей рукой включила душ, забралась под него и двадцать минут разглядывала плитку, ощущая то панику, то восторг.

«Будет ли Сэм теперь хуже обо мне думать? Он спал с сотней других девушек? Мы использовали презерватив, а вдруг он порвался? Бабушка поймет, что мы сделали? Увидит по моему лицу?».

Но бабушка не заметила. За ужином в «Da Mario» она радостно передала мне все сплетни Либби, а потом мы посмотрели «Лак для волос» в театре Шефтсбери. В одиннадцать мы, как подкошенные, рухнули в кровати. Я бы написала Сэму, что не могу выйти в сад, что бабушка настояла, чтобы я ушла спать рано… но у него не было телефона.

Я едва спала в ту ночь. Каждый раз, когда я ворочалась, тело болело, я открывала глаза и смотрела на темный потолок, думая, спал ли Сэм, был ли рад или сожалел об этом. Может, он ощущал что-то еще, другую эмоцию, которая следовала за сексом, но которую я не могла назвать.

За завтраком желудок скручивало, и когда я вернулась к столику с одним лишь тостом, бабушка отправила меня за протеином, фруктами или чем-то еще питательным, ведь нас ждал насыщенный день.

Я тут же ощутила за собой Сэма, когда решала, что из холодных закусок смогу переварить. По коже пробежала теплая дрожь.

— Привет, — тихо сказал он и провел двумя пальцами по моей руке.

Я взглянула на него поверх плеча, пульс резко ускорился. Сэм был растрепан после сна, глаза были все еще уставшими.

— Привет.

— Ты в порядке?

Я нахмурилась, повернулась к выбору мяса. Все мои переживания были написаны на лице?

— Да, все отлично. А что?

— Ты не пришла в сад.

Ох. Я кивнула, прошла дальше в очереди. Сэм взял тарелку и пошел следом.

— Мы поздно вернулись с пьесы, — объяснила я, — и бабушка меня не отпустила, — я улыбнулась ему, лицо пылало. У нас был секс. Сэм тоже это вспоминал? – Если бы у тебя был телефон, то я бы сказала.

Сэм рассмеялся.

— Зачем мне телефон?

— Чтобы ты не сидел в саду, дожидаясь меня.

Он положил на тарелку два жареных яйца.

— Это того стоило.

— Почему? – спросила я, смеясь. – Пришел кто-то еще?

Он легонько задел меня плечом.

— Ты точно в порядке?

— Все хорошо.

— Не… болит?

Ох. Если мое лицо и пылало до этого, то теперь стало лихорадочно горячим.

— Немного, но… — я на него посмотрела. Зеленые глаза Сэма пристально на меня глядели, он приоткрыл рот. Магнит правды. Я повторила его слова. – Это того стоило.

Сэм посмотрел на мои губы.

— Это хороший ответ.

— Я переживала, что ты будешь сегодня странно себя вести.

Сэм опустил щипцы для бекона и растерянно на меня уставился.

— Странно, почему?

— Просто…

— Я об этом говорил, — перебил он с тихой тревогой, посмотрел поверх моего плеча, проверяя, что на нас не смотрят. – Все произошло быстро, и я не хотел, чтобы ты потом сожалела.

— Я не жалею.

— Я не стану вести себя странно, — заявил он серьезно, прижав ладонь к груди.

Я подавила смех от подобного жеста.

— Тогда и я не буду.

Игриво улыбнувшись, Сэм потянул меня за длинную прядь волос.

— Хорошо.

Я прижала большой палец к его маленькому шраму.

— Хорошо.

Глава 7

Бабушка и Лютер ели, как ленивцы. За каждым приемом пищи каждый кусочек тщательно отрезался, накалывался, пережевывался и проглатывался. В перерывах они пили воду или вино, и разговоров было слишком много. Мы с Сэмом ели быстро, а потом сидели и ждали, пока Лютер с бабушкой наговорятся, не замечая нашей скуки. Приемы пищи – особенно обеды – ужасно затягивались, и у нас с Сэмом не хватало терпения сидеть по два часа.

И потом бабушка всегда заказывала кофе, но нужно было дождаться, пока напиток остынет до комнатной температуры, чтобы она могла его выпить. За обедом, спустя сутки после нашего секса – я могла думать лишь об этом – я посмотрела на Сэма, как только бабушка подняла руку, чтобы заказать у официантки кофе. Он не сводил с меня глаз, на лице было написано: «Забери меня отсюда».

И я сказала:

— Бабушка, можно мы пока погуляем?

Она сделала заказ и с тревогой на меня посмотрела.

— Погулять?

— То есть, — исправилась я, — посидеть снаружи и посмотреть на людей? – я виновато сжалась. – Тут жарко, и мне очень скучно.

Этого было достаточно, чтобы позже выслушать лекцию о поведении, но если она выпустит нас на свежий воздух, это будет того стоить. Тряхнув запястьем, она нас отпустила.

Мы не стали дожидаться ее дальнейших слов и просто вскочили и сбежали из темного ресторана, пока они с Лютером не передумали.

На заднем дворе был сад и несколько столиков с шахматными досками, а еще площадка для бочче, но она была занята. Сэм указал на столик с шахматами, и я пошла за ним, надеясь, что вспомню правила.

Я села перед белыми фигурами, он – перед черными. Сэм слабо кивнул и улыбнулся.

— Начинай.

Я подвинула пешку короля на две клетки и открыла рот, но замолчала, услышав голос Лютера из окна. Мы так бежали от скуки, но отодвинулись от нее всего на три метра.

Сэм тихо рассмеялся, плечи поднялись до ушей, и он был таким очаровательным, что я хотела потянуться над столиком и поцеловать его в губы. Прошлый день еще свежим эхом отдавался в моих мыслях, по всей коже.

Думаю, Сэм заметил мечтательное выражение в моих глазах, потому что посмотрел на мои губы и тихо проурчал:

— Мы можем поцеловаться за кустами.

Мой ответ, что это было бы веселее шахмат, но привело бы к смерти от руки бабушки, был прерван голосом бабули, донесшимся до нас:

— Нет. Мой муж умер, когда мне было тридцать пять.

Игривая улыбка Сэма пропала.

— Я осталась с шестилетней дочерью, — сказала бабушка, — и растила ее одна. Но зато на меня уже не кричали, что дома недостаточно чисто, — бабушка сделала паузу, и я представила, как она подняла чашку, понюхала кофе и решила, что он еще слишком горячий, опустив ее обратно. – У меня кафе, и этого хватает на жизнь. Так что я не хотела снова выходить замуж.

Грудь сдавило, мысли замедлились в голове. Бабушка не любила говорить о чем-то, произошедшем дальше прошлых выходных. Говорила, что плохо жить прошлым. Я всегда знала, что мама росла без отца, как и я, но не думала, что бабушка из-за этого переживала.

— Такой же была моя Роберта, — ответил ей Лютер. – Не хотела снова выходить замуж. Даже с юным сыном она была упрямой, старалась все делать сама. Я не отступил. Сказал ей, что никто не говорит, что ей нужен мужчина, но если она захочет, я готов им стать.

Я посмотрела на Сэма, он слушал внимательно, как и я, и от этого я задумалась, как много он знал об их прошлом. Лютеру было под семьдесят, и если они с Робертой встретились до рождения Сэма, темнокожему мужчине и белой женщине было сложно жить вместе в маленьком городе.

Бабушка притихла, а я гадала, не был ли тот же вопрос задан слишком тихо для нас, или ее глазами, потому что Лютер добавил:

— Мы многое пережили в те дни. Многим не нравилось, что я хожу с ней по городу.

— Представляю.

— Она не переживала, — Лютер рассмеялся. – Даже когда подожгли наш амбар.

«Что?»

Сэм не был удивлен, услышав это, просто приподнял брови и кивнул, словно намекая, что в курсе.