Добро из зла (СИ) - "Терран" - Страница 5

Он понятия не имел, что за человек Моррон Браун и это делало его непредсказуемым и потому опасным.

Яд или кинжал? Или проще сделать то, о чем он просит, спровадить чужаков куда подальше и навсегда выбросить из головы Белый Клык и Вечного?

А еще где-то там паренек лет четырнадцати, обязательно чем-то похожий на его младшего брата, вот-вот обнаружит у себя в голове знания сотен жизней, опыт тысячелетней борьбы человечества за выживание против Тварей Темноты. Судьба этого мальчика — положить свою жизнь на алтарь этой бесконечной войны, что началась с сотворения мира и закончится лишь с его гибелью. Мальчик будет рассчитывать на тех, кому доверяло предыдущее воплощение Вечного — на Моррона Брауна и ничтожного старшего брата, струсившего однажды отправится следом, прячущегося на задворках мира среди преступников и убийц.

Прикрыв глаза, Вален тяжело вздохнул. На самом деле никакого выбора у него не было — лишь его иллюзия. Люди всегда делают то, чего хочет от них Вечный.

Всегда.

Привычно щелкнув пальцами по баночке, Браун вытряхнул на поднос розовую таблетку, упавшую рядом с двумя другими — синей и белой. Фавн никогда не любил это химическое дерьмо, но сейчас не видел другого выхода — Фонарик следовало поддержать, хотя бы так. Сам он не мог сделать многого — он был воином, не психологом; умел за пару месяцев сделать из зеленых новобранцев сносных бойцов, но не имел ни малейшего понятия, как лечить депрессию у израненных семнадцатилетних девчонок, лишенных поддержки друзей и семьи.

Особенно когда он сам был виновен в том, что она осталась одна…

Посмотрев на часы, висящие на стене, медведь удовлетворенно кивнул — уже прошло два часа с тех пор, как он попробовал еду, принесенную дочерью старосты. Браун делал так всегда, с самого первого дня на Станции — не надо было быть гением психологии, чтобы разглядеть неприязнь и злобу в глазах жителей.

А с завтрашнего дня придется и вовсе перейти на консервы, принесенные с собой — были ведь и особо редкие и дорогие яды, что действовали лишь спустя сутки…

Браун вздохнул. Отодвинув поднос в сторону, положил голову на локти. Он был далек от того, чтобы назвать угрозу убить десятки людей: женщин, стариков и детей, хорошим или правильным поступком. Но им нужна была скрытность, особенно сейчас: покинув Станцию, они покинут и пограничную зону между Королевствами и Темными Землями, откуда расходятся десятки возможных маршрутов и путей. Вейл сейчас не в состоянии даже собственную территорию полностью контролировать, не то, что искать беглых преступников, но всегда оставался Атлас — гребанный генерал Айронвуд может и изменить свое решение… а еще где-то там, в глубине Темных Земель, что до сих пор оставались большим черным пятном на картах, пряталась монстры куда страшнее Гримм — жестокая сука по имени Синдер Фолл и новая Салем. Если их найдет генерал, то постарается убить его и забрать Фонарик, но если это будет Фолл… скорее всего, они просто умрут. В обоих случаях цель, ради которой он принес столько жертв, останется недостигнутой… но в первом случае хотя бы Фонарик останется жива. Утешительный приз для неудачников.

Подняв голову, он посмотрел на меч в черных ножнах, прислоненный к стене в углу комнаты. Он забрал его у мертвого друга, наставника, брата… немного отца — Адама Торуса, что вел отделение Белого Клыка в Вейл долгие три с половиной года. Угрозы, насилие, страх — вот то, чему научил его Адам. Когда-то он верил, что это единственный путь, что именно так работает этот мир.

Прямо сейчас… он просто не знал, во что верить. Путь учителя поставил мир на грань, заставил его пожертвовать столь многим — миллионами жизней, людей, фавнов и, в самом конце, своей собственной, не оставил когда-то самому преданному ученику иного выхода, кроме как продолжить игру по чужим правилам.

Единственное, в чем он не сомневался — так это в цели, что должна быть достигнута.

Сердито покачав головой, он с силой протер ладонями лицо. Эти мысли возвращались к нему снова и снова, каждый раз, стоило отвлечься лишь на миг или замереть в бездействии. Десятки вопросов, ответ на которые могло дать только время сталкивались в голове, терзали разум и сердце. Бесполезные мысли, несвоевременные вопросы… но как же тяжело было от них избавиться!

Встав из-за стола, он подошел к мечу, осторожно взял в руки и кончиком большого пальца чуть выдвинул багровое лезвие. Ветераны любили рассказывать новичкам, что клинок Адама Торуса однажды просто стал алым сам по себе, впитав в себя кровь врагов фавнов. Разумеется, это была лишь выдумка — цвет клинку придавал огненный Прах, на основе которого был создан сплав.

Просто выдумка… но Браун почти видел алую кровь, стекающую на пол. Этим мечом Адам отрубил ему руку, это лезвие обезглавило Скарлет — фавна-койота из команды, которую возглавлял Браун, им были убиты десятки, если не сотни: не только люди, но и фавны — соратники, что посмели не согласится с его хозяином.

Полностью обнажив клинок, Браун привычным движением щелкнул переключателем на ножнах, раскладывая их в ружье, стреляющее разрывными праховыми снарядами.

— Кровь смывает грехи, — вздохнул медведь, переключая ружье обратно в режим ножен и вкладывая в них клинок.

Так всегда говорил учитель, убивая очередного человека, стоявшего на пути равенства фавнов. Интересно, хватило ли крови в его теле, чтобы смыть собственные?

Интересно, сможет ли отмыться сам Браун, даже выдавив из себя все до капли?

Он забрал оружие учителя в качестве напоминания самому себе — куда может привести путь, на который ступил давным-давно и не собирался отворачивать в сторону. Где-то там было и предупреждение Блейк Белладонны, девушки, голосом которой до сих пор говорила его совесть: «Однажды ты либо превратишься в Фавна-из-стали, которым пугали Атлас и Вейл, либо погибнешь, пытаясь остановить Белый Клык». С того дня, когда она сказала ему эти слова, ничего не изменилось.

Аккуратно поставив меч на свое место, Браун повесил трость на сгиб локтя, подхватил поднос и вышел из комнаты. Ему были чужды оба варианта, но чувство, что окончательный выбор он сможет сделать только из них больше походило на предсказание.

Далеко идти не пришлось — Фонарик жила в комнате напротив. Не утруждая себя стуком, он открыл дверь, пересек комнату и аккуратно поставил поднос на тумбочку рядом с кроватью.

Она сидела на широком подоконнике, обхватив руками колени и смотрела в окно, на танец снежинок и заваленные снегом дома. Яркие золотые волосы сияли в тусклом свете ночника, включенного Брауном, падая на плечи. Фавн сам постриг ее сразу же, как они покинули Вейл. Он очень любил ее роскошную пышную гриву, достававшую кончиками до середины спины, почти также сильно, как выразительные сиреневые глаза, но выхода не было — последняя атака Синдер Фолл сожгла больше половины, оставив обугленные жаром кончики. Теплая черная водолазка с высоким горлом скрывала почти все шрамы, полученные в том бою — но узкий конец багрового рубца самым краешком виднелся из-под ворота, заканчиваясь прямо под подбородком.

По-прежнему не говоря ни слова, он присел рядом, прислонившись спиной к стене и откинул голову, касаясь затылком ее бедра. Они часто сидели так, помногу часов, каждый из дней, проведенных на Станции. Звук ее дыхания, тепло тела на затылке — все это успокаивало его, прогоняло самые тяжелые мысли. Янг Сяо Лонг — мысленно он называл ее «девушка, которой не все равно». Самое большое и весомое доказательство против Белого Клыка и всего, чему учил его Адам — человек, которому оказалось не наплевать на фавнов достаточно, чтобы оставить ради них свою семью, друзей и судьбу всенародной героини — Охотницы.

Опустив правую, неповрежденную, руку она опустила ее на голову Брауна, зарылась пальцами в отросшие волосы — это был единственный знак, что она вообще заметила его присутствие.

Как и во все прошлые разы, мысли об Адаме и Белом Клыке сменили попытки придумать, как помочь Янг, что сказать и сделать, чтобы она перестала казаться лишь тенью былой себя.