Zend (СИ) - Даждев Игорь - Страница 5

Через несколько минут звонок раздался вновь. Опять сброс с моей стороны. Пока шёл домой, поступило ещё три звонка с периодичностью в три минуты. В очередной раз сбросив «супер-предложение», захожу в подъезд. Проверяю почту — может пришли извещение на какой-нибудь из моих заказов с Китая.

Нахожу в почтовом ящике посылку и извещение. Второе я ждал — экран на планшет, который завтра заберу и поставлю. Получу за это неплохой барыш. Посылка из Тверской области — оттуда я ничего не заказывал. Да и как она в почтовый ящик попала, ведь ключ то у меня и хозяина жилья.

Я как раз держу посылку в руках и пытаюсь понять, что это такое и что там может быть, как раздаётся звонок телефона. Я не обращаю внимания на номер, полностью поглощён загадкой неизвестной посылки — беру трубку.

— Алло?

— Все, что у меня было, теперь твоё, племяшь. Пользуйся в своё удовольствие. Я умер.

— Что?

В ответ лишь гудки. Секундой позже понимаю, что знаю голос говорившего — это был мой дядька, брат отца, которого я не видел уже лет семь. Несмотря на такой долгий срок я легко узнал его голос. И меня сразу же накрыли воспоминания.

Меня назвали в честь дядьки — Андреем. Человеком он был скрытным, не часто посещал семейные праздники. Самое яркое воспоминание о нем, это как он однажды завалился к нам в дом — без левой ладони. Она была оторвана. Тогда он запачкал кровью всю прихожую.

Меня сразу заперли в детской. Родители надеялись, что их единственный ребёнок ничего не заметил. Но я все увидел, и запомнил это на всю жизнь. В детскую память, штука такая, впитывает «яркое» как губка.

Второе что запомнилось — это то, что он пришёл к нам в гости, уже на следующий день, и ладонь была на месте. Тогда родители поняли — их восьмилетний сын успел заметить предыдущее происшествие. Так как я, не веря своим глазам щупал его руку. На ней не было ни бинтов, ни ран, никаких шрамов, и следов того, что её пришили назад.

На моей психике тот случай никак не отразился. А вот другой случай нанёс тяжёлый удар моей психике, который аукается до сих пор.

Жги

Дядька тогда отшутился, и отделался от меня общими фразами, под хмурым взглядом отца и матери. Да я в общем и не требовал объяснений — рука на месте, и ладно.

Под вечер, когда я пошёл спать, сквозь стены слышал, как отец кричит на дядьку. После этого случая он стал ещё реже посещать нас.

Роковое воспоминания я даже сейчас по прошествии стольких лет пытаюсь забыть. У меня даже есть специальные упражнения, подсказанные детским психиатром, и до сих пор работающие. Как минимум один раз в день я им пользуюсь. И сейчас они мне пригодились, во второй раз за сегодня. Когда добрался на свой этаж уже пришёл в норму.

После последнего случая дядька пропал. Случай выпал на новый год. Что в общем и осложнило мою дальнейшую жизнь и добавило работы докторам. Именно из-за этого в моей жизни на одно ежегодное празднество меньше. И вот виновник отсутствия в моей жизни новогодних праздников, объявился вновь. Из-за него и моей психологической травмы родители не праздновали новый год, пока я от них не съехал.

Один раз я его увидел в толпе, семь лет назад, да и то до сих пор не уверен — он ли это был.

Я поднялся на десятый этаж. Бежал по лестничным пролётам — сидячий образ жизни обязывает хватать физические напряжения при любой возможности, да и упражнения самоконтроля так легче делаются. Зашёл в свою холостяцкую квартиру. Все без изменений. Такой же порядок, к которому меня приручили ещё родители. А если точнее сказать, то доктор посоветовал, а родители приучили. Уборка хороша отвлекает от ненужных мыслей.

Посылку принёс в руках, и сейчас она уже на кухонном столе. Ставлю нагреваться чайник. Строгаю себе салатик — у меня получилось отучить себя от плотной еды на ночь.

Хрустя классическим салатом, я внимательно смотрю на запакованный коробок. Меня терзают разнообразные мысли.

Звонок не может быть розыгрышем. Голос я узнаю из тысячи. Дядька не имел постоянного места жительства, ну по крайней мере родители говорили, что он «перекати-поле». Не бомж, а просто не задерживается долго на одном месте, и ездит от заказа к заказу. Что за заказы не уточнялось. И в детской голове он был то торговцем пылесосов — как в кино, то киллером — что конечно звучало круто.

Его заявление о том, что он умер поднимало волосы на моём загривке. Но, как и любой столичный житель я трачу очень мало времени на эмоции и быстро начинаю обдумывать.

Обычно если человек умирает, то с наследниками связываются специальные люди, или государственные органы. Но уж точно не сам почивший. По крайней мере, именно так показывают в кино. До этого я с такими ситуациями не сталкивался.

В голове вспыхивает мысль. Если бы я хотел воплотить в жизнь такую ситуацию — то я бы позвонил своему преемнику сказал те же слова, и пустил себе пулю в лоб.

Сердце даёт сбой. После такой догадки у меня пропадает аппетит. До чая я так и не добрался. Беру коробок и направляюсь в единственную комнату.

— «А я ещё умудрялся сбрасывать звонок…» — Напоминает мне совесть. — «Хотя чёткая периодичность…»

Я быстро снимаю блок со своего телефона и смотрю журнал вызовов. Перерывы между звонками ровно три минуты. Вывод прост — звонил не лично дядька — это программ с записанным голосом.

— «Зачем такие сложности?»

Эта догадка успокаивает меня. Но и порождает ещё больше вопросов. Кто мне звонил? Может это, все-таки, шутка? Эта посылка как-то связана с этим шутником? Может это мой мозг шутить вздумал. Ведь на этом играют всякого рода аферисты. К примеру — поставили запись максимально нейтрального колоса, и уже после того как я услышал слово: «Племяш», то в голове закрепилось убеждение, что звонит дядька.

— Номер не доступен… — слышу в телефоне после того как перезвонил.

— «Ладно посмотрим на коробку».

Коробок под лист формата А4, и толщиной в три сантиметра. Не посмотрю, что внутри — не узнаю. Вскрываю коробок. Сверху лежат — очки, старинный ключ с гравировкой и массивной ручкой, потрёпанная толстая тетрадка в кожаном переплёте. Все листы разные, покрыты непонятными рисунками — не единой надписи.

Под дневником, документы — тут я нахожу хоть какой-то текст.

Первый лист — дарственная на дом. После того как я понимаю, что держу в руках, сердце во второй раз за вечер, даёт сбой. Собственный дом — это то, на что я ещё пытаюсь заработать, и буду зарабатывать ближайшие лет пять. Если учитывать все мои планы на собственную недвижимость. Второй лист с планом дома.

Нет, на такой дом я не заработаю за пять лет, ни смотря на все накопления. Да боюсь, и десяти не хватит.

Одинокий лист с номерами банковских счетов и суммами, лежащими на них.

Я дважды всмотрелся в указанные цифры. Признаться, не поверил. С этого момента я могу не работать — это если верить написанному. Но пока эти «деньжища» не перекочуют на мои счета, я не поверю, что они действительно мои. Количество нулей в этих суммах одновременно дико радуют и напрягают.

Три листа с чёткой инструкцией как перевести деньги с зарубежных офшоров на собственные счета. Каждая буква выведена каллиграфическим почерком. Первый — доллары, второй — евро. Третий — юани. Ни имён не фамилий ни привязок к телефону или почте — безликость как она есть.

Себе врать не привык. Я ни настолько влиятельный человек чтобы обладать такими суммами. Даже самый законопослушный гражданин задумается — а не завалить ли меня ради такого барыша.

Листики с волнующими цифрами ложатся в сторону.

На самом дне несколько листков соединённые медной фигурной скрепкой, под семь сантиметров длинной. Даже для меня, человека, не посвящённого в таинства антикваров, понятно, что эта скрепка застала имперские, если не царские времена.

Первый лист исписан от руки и начинается со слов: «Привет племяш…»

После такого начала, забываю и о доме, и о суммах. Внимательно вчитываюсь в текст.