Аукцион холостяков - Делакорт Шонна - Страница 25

— Я ведь знаю, что он любит меня, дедуля. Уверена. А у него задета гордость, и теперь… — Больше ей ничего не удалось сказать.

Старик принялся ее утешать, лицо его выражало глубокую задумчивость.

— Да, Кэтрин. Похоже, в данном случае доля ответственности лежит и на мне. Возможно, я…

— Не смей ничего делать! Ты только все испортишь. Я сама должна с этим разобраться. Если ты вмешаешься, это еще сильнее утвердит Скотта в мысли, что им играют, как хотят. Пожалуйста, дедуля, не делай этого.., обещай мне!

— Ну хорошо, Кэтрин. Я обещаю. — Фэрчайлду, всем сердцем привязанному к своей внучке, было мучительно больно видеть ее в таком расстройстве, поэтому, при его волевой натуре, обещание далось ему нелегко.

В субботу хлопоты начались с раннего утра. Аукцион был назначен на семь, но оставались еще тысячи недоделанных мелочей, и всем казалось, что они не успевают. Ни одна пара рук не была лишней, и даже Билли не преминул поучаствовать. К трем часам все было готово. Кэтрин и Лиз для полной уверенности еще раз прошлись по своим листам, Линн перепроверила список адресатов и ответы гостей, принявших приглашение на благотворительный вечер после аукциона.

— Минутку внимания! — раздался в зале звонкий голос Кэтрин. — Мне хочется поблагодарить вас всех за ту работу, которую вы проделали, чтобы обеспечить нынешнему аукциону небывалый успех. Я уверена, что он превзойдет все предыдущие. — Громкие аплодисменты были ей ответом. — Как всегда, после аукциона в доме моего деда, Р. Дж. Фэрчайлда, состоится вечер только для приглашенных. Так что, перед тем как разойтись, удостоверьтесь, все ли получили письменное приглашение. Потом вы будете предъявлять его у дверей. И еще одно: когда я начну приставать к гостям на предмет пожертвований, можете меня игнорировать. — Это заявление было встречено громким смехом. — Вы и так уже много внесли в наше дело. За что вам еще раз огромное спасибо. А теперь время идти по домам и наряжаться. Встречаемся здесь в шесть. Холостяки должны прибыть в шесть тридцать, и в семь мы начинаем.

— Че-то я в этом вовсе не уверен. — Билли и Линн направлялись к ее машине. Он поймал ее неодобрительный взгляд. — Ах да, конечно, че за слово это “че”?

— Все пройдет замечательно. — На лице ее засияла подбадривающая улыбка.

Скотт возился с черным галстуком. Он ненавидел смокинги и терпеть не мог воевать с галстуками. Наконец четвертая попытка увенчалась успехом. Он в последний раз осмотрел себя в трюмо.

На столе лежало приглашение на вечер. Ну, туда-то его никаким калачом не заманишь. Подумав так, он сунул его во внутренний карман пиджака. Надо все-таки иметь при себе, мало ли что. Скорей бы уж все кончилось. У него засосало под ложечкой. Самое ужасное — не прожектора и не публика, не сама эта идиотская затея; самое страшное — если он вдруг наткнется на Кэтрин.

Боль сидела в каждом кончике нервов, вся неделя была сущей пыткой. Кэтрин была повсюду, неотвязно царила в его мыслях. Бирюзовые искрящиеся глаза, точеные черты лица, ослепительная улыбка, смех, ее спящее тело, покоящееся в его объятиях. А та нескрываемая печаль, которую он уловил в ее взгляде, когда она успокаивала Дженни после кошмара, и пронзительные слова о матери, которые она говорила ей… Утихнет ли когда-нибудь его любовь? Сумеет ли он освободиться от ее чар? Он закрыл глаза и попытался взять себя в руки.

Кэтрин была на грани нервного срыва. Она не видела Скотта и не говорила с ним с той ужасной минуты в воскресенье, когда она позволила ему уйти из своего дома. И что бы с ней было, если бы не круговерть последних дней? У нее не было свободной минуты, чтобы предаться отчаянию. Но ночи брали свое, за всю неделю она ни разу нормально не выспалась. Она знала, что за ее спиной все гадают, что с ней произошло. Вот Линн — известно ли ей что-нибудь? Может быть, Скотт ей рассказал?

А Дженни все приставала с расспросами, куда пропал Скотт. Ну что прикажете ей отвечать? Кэтрин охватила щемящая жалость — то ли к Дженни, то ли к самой себе. Стараясь унять слезы, она подошла к платяному шкафу. Надо спешить, иначе она опоздает.

Выйдя из машины Линн, Билли явно нервничал. Он впервые в жизни надел костюм и галстук и чувствовал себя ужасно неуклюже. А новые туфли — смех один.

— Господи, я не смогу.

— Ты отлично выглядишь, Билли. Сейчас мы посмотрим аукцион — по-моему, будет очень интересно, — а потом отправимся на вечер. Вот там-то, полагаю, и будет самое время сделать наше объявление, как ты думаешь?

— Объявление?! — Вид у Билли был как у затравленного зверька. — Послушайте, я согласился на все, но…

— Успокойся. Ты ведь знаешь, никто не сможет заставить тебя сделать то, чего ты сам не хочешь. Я помогу тебе начать. Поверь, ты еще будешь гордиться собой. Я и так тобой очень горжусь, и Кэтрин, уверена, порадуется за тебя. Ну, пойдем.

Он пристально посмотрел на нее.

— А Скотт? Он знает?

— Я же обещала: это наш секрет. И никому его не выдала — даже Скотту.

Кэтрин переходила от группы к группе, уделяя каждой по несколько минут. Едва завидев Линн с Билли, она бросилась к ним.

— Билли, ты просто неотразим в костюме и галстуке! Выглядишь неузнаваемо. По-моему, тебе надо показываться в таком виде как можно чаще.

Смущенный, Билли уставился себе под ноги.

— Ну что ж.., можно, конечно. Мне просто нечего было одеть… — он покосился на Линн и исправился:

— ..нечего было надеть на сегодняшний вечер, вот я и купил себе этот костюм и галстук. — Его взгляд метался между Линн и Кэтрин, ища одобрения. — Вроде бы ничего, а?

— Не то слово. — Кэтрин поощрительно улыбнулась и потрепала его по щеке. — Само совершенство.

Полыхнули фотовспышки. Кэтрин и Билли были пойманы в одном кадре.

Линн тихо проговорила ему на ухо:

— Поищи-ка наш стол. Я сейчас приду. — Как только парнишка удалился на достаточное расстояние, она обратилась к Кэтрин:

— С вами все в порядке? У вас вид, словно вы недосыпаете или голодаете.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. На лице Кэтрин отразилась сумятица чувств, но Линн прочла их без труда. Медленно, взвешивая каждое слово, она произнесла:

— Я знаю, что ваши тревоги — не мое дело, но, если вам требуется дружеская поддержка, можете на меня рассчитывать. Последние несколько недель вид у вас был просто сияющий. А теперь…

Не слишком ли она навязывается? Поколебавшись, Линн продолжала:

— Я.., я знаю, что у вас со Скоттом были свидания. Он ничего конкретно не говорил, но это и так видно. Если вы хотите чем-то поделиться, обещаю, что это останется между нами.

Кэтрин тепло обняла ее.

— Спасибо. Возможно, мы… — Глаза у нее затуманились. Она запнулась, переводя дыхание. — Спасибо вам. Как-нибудь мы об этом поговорим. — Постаравшись овладеть собой, она снова вошла в роль хозяйки и занялась прибывающими гостями.

Скотт стоял в дверях бального зала. У него пересохло во рту, он судорожно сглатывал, стараясь прийти в себя. Кэтрин он заметил, как только вошел, и сердце сразу защемило. Невыносимая тоска навалилась на него. Похоже, дело плохо: стоило лишь увидеть ее, как он с обостренной силой ощутил, что ему без нее жизни не будет.

Она сияла, она сверкала, она блистала — одним словом, она была не правдоподобно хороша. Длинное, вышитое бисером вечернее платье подчеркивало ее совершенные формы. К тому же оно было бирюзовым — под цвет околдовавших его глаз. Широко улыбаясь всем и каждому, она лавировала в толпе, которая росла с каждой минутой.

Подобно тому как занавес, медленно поднимаясь, постепенно открывает перед публикой всю сцену, так и Кэтрин от какого-то интуитивного беспокойства перешла в конце концов к полной уверенности, что Скотт здесь. Она почувствовала его присутствие раньше, чем увидела или услышала его. Внутри у нее все сжалось, когда она обернулась и отыскала его взглядом.

Скотт хотел выйти, но ноги отказывались ему повиноваться. Когда на него упал ее взгляд, он едва не ударился в панику. Если так пойдет и дальше, ей не составит никакого труда подчинить его своей воле. Нет, только не это.