Юся и эльф (СИ) - Демина Карина - Страница 34

Но это так, к слову.

Петли были в порядке, ни следа ржавчины, зато усиливающее заклятье сплелось змеею. Чего-то вот, чуется, не знаю я о скромных городских погостах…

Вздохнув — дождь зарядил с новой силой, и с моей куртки стекали целые потоки воды — я двинулась вдоль ограды. Если идиоты, вздумавшие спереть моего ушастого супруга, сумели пробраться на погост, то и я смогу.

Дважды останавливалась, прикидывая высоту ограды. Выглядела та не то, чтобы серьезною преградой, но… духи беспокоились. Я чувствовала силу, скрытую внутри каменной кладки, и как-то не хотела испытывать собственное везение. Может, конечно, и не тронут, но надеяться на это…

Ограда тянулась.

И тянулась.

И была ровной, слегка кривоватой, будто клали ее наспех, но меж тем до отвращения надежной. А потому, увидев калитку, я сперва глазам своим не поверила. Да быть того не может… кому в голову подобное безумие пришло? Сперва опутывать кладбище сетью заклинаний, потом…

Но калитка была.

Крохотная, будто для кошки сделанная. Нет, если так, то для кошки, несомненно, крупной. Я тоже пройду, если бочком и живот втянуть… но все равно.

Неправильно!

А главное, судя по виду ограды, калитку создавали еще тогда и менять не меняли. Железо успело покрыться толстым слоем коросты, а петли и вовсе выглядели так, словно вот-вот рассыплются прахом.

— Что за… — я остановилась.

И огляделась.

Тишина. Пустота. Бродячие псы и те заткнулись, лишь обмылок новорожденной луны поблескивал сквозь тучи. И вот поди-ка, угадай, то ли новолуние повлияло на калитку, то ли мое присутствие, то ли… в любом случае, ситуация чем дальше, тем меньше мне нравилась.

Стоило коснуться железа — при этом я испытывала пренехорошее опасение, что прутья просто осыплются — калитка приотворилась. Как и положено, с душераздирающим скрипом, вспугнувшим стаю сонных ворон. Вот им, к слову, на кладбище вовсе делать было нечего. Вороны — птицы умные, мест сомнительного свойства стараются избегать. А тут кружатся, голосят на все лады. Поневоле тянет отступить. И в любом другом случае я бы отступила, все ж собственная шкура мне дорога. Но… не пострадает ли ушастый? И я, тряхнув головой — вот не стоило этого делать, поскольку мокрые хвосты платка шлепнули по лицу — шагнула во тьму. Даже почти не удивилась, когда калитка с оглушительным скрежетом закрылась за моей спиной. А после и вовсе втянулась в стену.

Ага, то есть впустить меня, раз уж так сильно на подвиги тянет, впустили. А вот выпустят ли… я сунула руку в карман, стиснув круглый камешек со спрятанным внутри заклинанием. Огненная плеть — это не только зрелищно, но и весьма эффективно.

Впрочем… кладбище спало.

Тропинка, бравшая начало от калитки, вела и вихляла, то влево забирая, то вправо скрадываясь. Поднимались темные горбики могил, виднелись над ними черные силуэты памятников, порой встречались и статуи, большей частью даже целые, что, учитывая древность места, было удивительно. А главное, покойные, как и положено приличным мертвецам, лежали тихо и высовываться не спешили.

А я приближалась к белесой громадине склепа.

Ночью он казался как-то… повыше. Помассивней. И вот этих колонн, пусть несколько кривоватых, точно готовых в любой момент обрушиться под собственной тяжестью, но все равно солидных, я в упор не помню. Значит, очередной морок…

— Эй, — я остановилась у левой колонны. От склепа по-прежнему тянуло недобрым. — Есть тут кто живой?

Тишина.

И эхо такое по кладбищу покатилось, намекая, что орать в подобных местах все же не стоит, новолуние там или еще что…

Вот, спрашивается, а дальше что?

Склеп я обошла, просто, чтобы убедиться, что с той стороны меня не поджидает очередной сомнительного свойства сюрприз. За склепом колосилась крапива, причем, несмотря на позднюю осень, была она высока, густа и зеленела даже в непроглядной тьме. Толстые стебли, казалось, поскрипывали, а верхушки колыхались где-то у самой крыши склепа.

Грета бы порадовалась.

Редко встретишь настолько развитые измененные экземпляры. Возникла даже мыслишка срезать пару сестрице в подарок, но ее я откинула. Во-первых, выглядела крапива на редкость недружелюбно, во-вторых, куда я этот веник дену?

Нет уж, пусть растет себе…

А у склепа меня ждали.

Невысокий профессионально-неприметный человечек сидел на камушке и смачно, с полным осознанием дела, обсасывал рыбий хребет. Держал он его за пестрый хвостик двумя пальчиками. А рыбья голова моталась, будто ласкаясь к пухлой щечке этого, простите, самоубийцы.

— А… госпожа некрономка, — сказал он этак, с явным пренебрежением. — Явилась-таки… а я уже думать стал, что ушастенький тебе без нужды.

— Зато тебе до нужды.

— А то ж… у меня в хозяйстве все сгодится, — согласился человечек, убирая обглоданный хребет в карман безразмерной куртки. Руку он вытер о нее же, правда, сомневаюсь, что от этого рука стала чище. Куртка определенно не пострадала. — И ельф, и некрономка… Будьма знакомы. Чумра я…

И уставился этак, с интересом.

Чумра?

Слышала я… краем уха, потому как новости городского дна мне мало интересны, но и без них в работе порой не обойтись. Чумра был старшим в городе. Ночной, мать его, советник, тень бургомистрова и так далее по несуществующему официально протоколу. Власти его существование отрицали, впрочем, как и саму идею подчинения разбойничьей вольницы кому-то. Впрочем, Чумре до властей обыкновенных дела не было. Стоял он и над нищими, и над шлюхами, и над ворьем. Поговаривали, был он суров, свиреп и весьма изобретателен, когда дело касалось устрашения подданных, ежели оные край теряли и забывали, кто в городе хозяин.

А хозяином он был строгим, но справедливым.

Да…

Что еще?

Ходили слухи, будто и сам Чумра дела не чурался, берясь за особые заказы… вот тут мне стало совсем грустно.

— Не боись, некрономка, — Чумра пальцы облизал. — Не трону… нужна ты мне, как зайцу колеса… хотя, вру, нужна…

— Зачем?

Я стиснула камешек.

— Погодь, — Чумра вскинул руки, и над ним качнулась зыбь защитного полога. — Не кипишуй. Ишь, норов, что у огневички… а говорят, что некрономки снулые, что твои топленницы… не трону я тебя. И дружка твоего… не было беды с ельфами завязываться. Они же ж ушастые, бестолковые совсем, ни уважения, ни понятиев тебе… и другим разом я б не взялся, но…

Он развел руками.

А полог хороший стоит. И главное, плетение мне незнакомое. А я не люблю незнакомых плетений, как и людей, которые вот сидят, притворяются обыкновенными. Силу, стало быть, прячет и немалую. Маг? Если так, то сомнительно, чтобы из гильдейных и…

— Твой приятель спит… проснется и понять не поймет, как туточки оказался… а ты ему скажешь, мол, перебрал мил друг… и с ельфами случается.

— Скажу ли? — мое сомнение заставило Чумру улыбнуться, только улыбка получилась донельзя кривой. Щеки вот поползли, особенно левая… стало быть, иллюзия.

И к лучшему.

Если настоящее лицо увижу, точно в живых не оставит.

— А тут оно как получится, — Чумра неловко поднялся, потянулся, за спину взявшись. — Ишь, печет, паскудина… дельце-то простенькое… пойдешь туда…

Он махнул на склеп, который стал будто бы выше.

— Колечко отыщешь и мне принесешь…

— Что за…

— Без понятия, — он поохал, плечами повел и вновь иллюзия задрожала. А я старательно уставилась на колонну, по которой расползалась вереница трещин. — Веришь… знал бы, что такая мутотень, не стал бы вязаться. Но раз слово дал, то приходится держать… я ж сперва по-человечески, через Гильдию… а они мне что?

— Отказали, — уверенно сказала я.

А Чумра кивнул. И выглядел при том расстроенным.

— Мол, нельзя покой мертвых тревожить… а что дозволение родственников есть, то им все одно… потом вольным чохом нанять пробовал. Не пошли, паразиты… пришлось выдумывать. Ночь-то одна такая… дозволенная.