Доктор 5 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 6

— Что, не по себе? — Смеётся Лена, опираясь локтем на моё плечо благодаря разнице в росте.

— Нет, всё в порядке, — кладу руку ей на талию, наблюдая, как раздвигаются автоматические двери в зоне прилёта и нам навстречу выплёскивается толпа пассажиров, уже получивших багаж.

Свою семью обнаруживаю чётко в середине потока, причём поначалу они собираются пройти мимо нас, видимо, не узнав впопыхах.

— Батя! — Окликаю отца, прихватывая его за рукав и дёргая к себе. — Не проходи мимо, — смеюсь, уже упираясь лицом ему в грудь.

Под его похлопывания по спине.

Глава 4

— Как долетели? — интересуюсь прежде всего у бати, поскольку мать с сестрой, проглотив языки, в упор разглядывают Лену (кажется, даже не до конца закрыв рты).

— Да нормально, тут же недалеко лететь, — отмахивается отец. — Всего-то шесть часов.

— Гхм, не буду спрашивать, а что тогда далеко, — кошусь на него, замечая, что от него чуть пахнет алкоголем и что он бросает короткий взгляд на мать. После чего снова поворачивается ко мне.

— Не важно… — он старательно заминает тему, — знакомь нас давай. А то в твоей половине сейчас кое-кто дырки просверлит. Взглядами.

До матери и сестры наконец доходит некая неловкость ситуации, и в течение полуминуты все между собой знакомятся. Лена, что характерно, выдерживает взгляды моей родни вообще без какого-либо видимого напряжения.

— Какие планы на вот прямо сейчас? — Лена по очереди переводит взгляд с отца на мать. — У нас есть что вам предложить, но, возможно, у вас были и свои планы?

Отец набирает воздух, чтоб ответить, но мать его опережает, положив руку на плечо:

— Сейчас едем домой! Вещи разложить, душ принять, мне отдохнуть немного надо…

Молча подхватываю одну пару чемоданов, отец — вторую, и на парковке, переглядываясь между собой, оба веселимся от наблюдения за сестрой и матерью.

Дублирующих отвисшими челюстями удивление (которое выказали сразу при виде Лены), но на этот раз — уже от машины Лены.

— А ведь это же достаточно дорогая машина, — осторожно начинает мать, демонстрируя явное неодобрение (но, как водится, не поясняя его причин: предполагается, что присутствующие должны догадаться о причинах её недовольства сами).

— И бензина она жрёт наверняка ого-го! — присоединяется к разговору сестра, задумчиво прихватывая мать под руку.

У Лены на лице мелькает целая серия эмоций: вначале идёт предвкушение. Затем, увидев мой предостерегающий взгляд и сведённые брови, она выдыхает, сдувается, словно шарик и меняет выражение лица на нейтральное:

— Далеко не самая дорогая, поверьте. Бензина сколько ест — не важно же, у нас ведь бензин дешевле вашего в шесть раз. — Лена от меня знает, где живут мои, и в ценах на бензин в том регионе, по-видимому, тоже ориентируется.

— А-а-а, ну да, — с досадой кивает сестра, продолжая придирчиво осматривать машину. — У вас же и правда, по три литра на доллар. Как в Дубае…

— В Дубае уже год как чуть дороже, чем у нас, — белозубо улыбается Лена. — Два сорок пять девяносто восьмой, два двенадцать девяносто пятый. В дирхамах. У нас всё же на тридцать — сорок процентов дешевле, если пятёрка.

— А восьмёрка? — зачем-то интересуется мать. Хотя она не водит, не водила никогда и уже вряд ли соберётся.

— Восьмёрки у нас, считайте, нет. — Покладисто отвечает Лена. — Вернее, так мало используется, что есть далеко не на всех заправках, и то, её надо «ловить».

— А двигатель не садится? От местной пятёрки? — недовольно спрашивает сестра, открывая наконец заднюю дверь и устраиваясь на заднее сидение позади водителя.

— Как сядет, так и отремонтируем, — равнодушно пожимает плечами Лена. — Либо новый воткнём. Либо другую машину купим…

Я уже разместился рядом с Леной, потому в зеркало заднего вида вижу, как мать явно собирается спросить что-то ещё, и явно не самым дружелюбным тоном, но сестра трогает её за руку и выразительно играет глазами. Мать после этого выпускает воздух и откидывается назад. Тут же переключаясь на другую тему:

— Ну где его носит? Что такое? Почему его всё время нужно ждать?

Её реплика относится к отцу, который почти что вприпрыжку бежит от ближайшего лотка, торгующего бутылочным пивом.

— Как же я давно этого ждал! — воодушевлённо выдыхает отец, падая на заднее сидение рядом с матерью и извлекая из пакета одну из бутылок.

Под явный звон ещё нескольких в пакете.

— Будешь? — обращается отец к матери. — Шымкентское, сколько лет… Сколько лет…

— «Столько лет, столько лет, где те-бя носи-и-и-и-ило-о-о!», зачем-то поёт сестра, поворачиваясь к окну.

— Н-н-н-нет, — сквозь зубы цедит мать, пытаясь сварить отца взглядом, или как минимум ошпарить.

Под наше с Леной хихиканье с переднего сидения.

— И, возможно, тебе тоже не стоит. — Продолжает цедить мать.

Не прекращая сверлить отца многозначительным взглядом. Который не оказывает на отца ровно никакого влияния. Ибо отец в ответ ласково смотрит на неё с выражением умиротворённого аллигатора, затем говорит: «Хорошо, конечно!». А потом мгновенным быстрым движением открывает одну бутылку об другую (причём так, что пробки синхронно слетают с обеих бутылок); и, держа две открытые бутылки пива (по одной в каждой руке), по очереди присасывается к каждой из двух открытых бутылок:

— Эхх!.. Хорошо-то как!.. Вот оно!.. Счастье!.. Эхх!..

— Профессионально, — смеётся Лена, наблюдающая операцию в зеркало под гробовое молчание матери и недоумение сестры.

Обе бутылки у отца в руках пустеют примерно за минуту: мы едва успеваем тронуться и выехать за шлагбаум парковки аэропорта.

— Сейчас поедем быстро, — предупреждает Лена. — По БАКАДу. Можете и сзади пристегнуться.

— Я читала, что его достроили, — поднимает вверх подбородок с заднего сидения сестра. — А на нём какое ограничение скорости?

— Достроили уже несколько лет как. Ограничение, кажется, девяносто, но я точно не в курсе. Меня оно не касается, — нейтрально отвечает Лена, вдавливая педаль, как обычно. — Я же не безумно гоняю, а рационально ускоряюсь. Когда это необходимо…

К сожалению, я не успеваю подать ей сигнал (ни в коем случае не договаривать последнюю фразу): вначале хотел, как обычно, хлопнуть ладонью по ноге. Потом вовремя остановился: под взглядами родни, понял, что было бы несколько неудобно. Причём даже не нам с Леной, а самой родне.

— Это может быть очень серьёзной ошибкой, — многозначительно цедит с заднего сидения мать, хмуря брови и всем выражением лица выражая крайнюю степень неодобрения (а мимика у неё всегда была выразительная).

Лена, хмыкает себе под нос, затем покладисто кивает, сбрасывает скорость до девяноста и весело косится на меня.

— Да чего ты, в самом деле!.. — прорезается в адрес матери отец, успевший за это время убрать две пустые бутылки из-под пива в пустой же пакет (предусмотрительно извлечённый им из кармана рубашки); достать две следующие бутылки, открыть их аналогичным образом друг об друга; пробки от них сбросить в след за пустыми бутылками в пустой пакет; и отпить по хорошему глотку из каждой бутылки по очереди.

— Вот теперь можно и пообщаться, — отец с блаженным видом вслед за матерью тоже откидывается на спинку сидения. — Света, а ты будешь? — Он указывает сестре на пакет между своими коленями, в котором тихо позвякивает ещё десятка полтора бутылок.

Сестра вначале опасливо косится на мать (демонстративно смотрящую сквозь мою спину вперёд, поджав губы). Потом явно плюёт на всё (что чётко отражается в её мимике и смене выражения лица), забирает у отца одну из открытых бутылок и через две секунды, подобно отцу, тоже расслабленно откидывается назад.

Мать, зажатая между отцом и сестрой на заднем сидении, имеет вид Жанны д’Арк и несгибаемое выражение лица командира крейсера «ВАРЯГ». В момент принятия весьма определённого решения.

Я, не выдерживая наблюдения за всем этим, не могу больше сдержать смеха. И, фыркнув, плюю на все приличия: дальше просто громко ржу. Лена присоединяется ко мне почти синхронно, также не заморачиваясь никакими ритуалами.