Солнечное знамя (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 53

— Все! Эльфы — все!

Гном, застегиваясь, хмыкнул в бороду. Как будто он знал забавный секрет, который не хотел раскрывать. Чтобы не испортить шутку.

— Завтра все сами увидите. Мыться и спать!

***

Завтра со двора почтенного гнома должна была выйти телега с огромными бочками, медленно влекомая меланхоличными волами. Как и всегда в этот день недели, как и всегда — в одно и то же время. Только в этот раз в бочонках будут спрятаны два беглеца.

Но это будет завтра.

Сегодня два беглеца, сытые, отмытые до блеска в ванне, лежали на чистых простынях под легким одеялом.

На чистой простыне. Под одним одеялом. На одной кровати.

Гном Гемез не стал интересоваться их взаимоотношениями. Он только сказал, что спать они будут на чердаке, кровать там только одна и, если их эта ситуация по каким-то причинам не устраивает — вторую кровать они потащат сами. «Устраивает!» — хором сказали Зай с Алионой и не менее синхронно покраснели. Алиона — точно.

— Зай… — прошептала она, — Ты спишь?

— Нет, — прошептала темнота в ответ.

Она протянула руку и дотронулась до плеча юноши. Его невидимые пальцы коснулись ее плеча.

Ткань. Гном выделил им для сна длинные ночные рубашки до колен. Обоим.

Пальцы Алионы скользнули по груди Зая и коснулись ворота рубашки. Скользнули внутрь, мимолетно приласкав кожу груди. Пальцы Зая повторили то же самое.

— Зай…

— Алиона…

Они заговорили оба, сразу, почти одновременно, торопясь и боясь своих слов и того, что может за ними последовать и того, что может НЕ последовать:

— Я…

— Думаю…

— Что…

— Потом…

— У нас…

— Может…

— Не оказаться…

— Возможности…

— Чтобы…

Губы слились в поцелуе.

Рядом с кроватью упало одеяло. На него слетела рубашка. За ней — вторая.

***

То, что в этом мире есть магия Алиона знала и раньше, но то, что здесь есть волшебство — узнала только сейчас.

***

Она проснулась рано утром. Резко, как будто сон выключили рубильником.

— Зай… — Алиона потянулась, вспоминая все, что было ночью и чувствуя только настоящее, беспримесное счастье.

Юноша лежал на боку, гладя на нее. Свет из чердачного окошка падал на его лицо.

— Зай?

На Алиону с лица юноши смотрели два глаза. Один — яркий, синий, второй — тусклый, серый. Стальной.

Оба глаза были живыми и оба были одинаково безжизненными.

— ЗАЙ!!!

Глава 34

— Зай, встань!!!

Зай сел. Одним неторопливым, плавным движением. Нечеловечески плавным. Неестественным.

— Зай… — севшим голосом прошептала Алиона, — Зай…

Так бывает. Когда твой близкий, очень близкий, самый близкий человек очень долго болен смертельно опасной болезнью — к этому невольно привыкаешь. Тебе начинает казаться, что это состояние, пусть тяжелое, пусть опасное, будет тянуться еще долго, так и не подойдя к закономерному печальному финалу. И когда он наступает — для тебя это всегда будет шоком.

К смерти — не подготовишься.

Зай был жив. Но… Если живо его тело — жив ли сам Зай, ершистый, вредный, отчаянно смелый парнишка, сын охотника и ее любимый? Можно ли его вернуть обратно, можно ли обратить назад стальной потоп, заливший его тело и сделавший его бесчувственной металлической болванкой?

Или… нет?

Алиона оторвалась от груди Зая и посмотрела ему в глаза. Безразличный взгляд был ей ответом.

— Зай… — девушка вытерла слезы. Она не в сказке и слеза любви не оживит Зая. Тем более, что эти самые слезы уже и так залили ему всю грудь без всякого результата.

Охваченная внезапно вспыхнувшей надеждой, девушка впилась поцелуем в губы юноши.

Без результата.

Жизнь — не сказка и не диснеевский мультик, где поцелуй любви возвращает истинный лик и снимает любые заклятия.

Губы Зая даже не дрогнули. Те самые губы, что совсем недавно с готовностью отвечали на поцелуи. И даже больше того.

Юноша продолжал сидеть на кровати, молча глядя в стену. Не двигаясь. Не глядя на нее, даже не пытаясь прикрыться, что совсем не походило на прежнего живого Зая, который стеснительно кутался в рубашку при каждом удобном случае.

Сейчас он оставался совершенно голым, так, что можно было без труда рассмотреть испакостившую его сталь. Левая рука, вся, вместе с плечом, половина лица — один глаз стал серо-стальным, холодным, как прицел — половина груди, живот — наискось от солнечного сплетения до левого бедра и левая же нога почти до колена… Граница между живым телом и металлическим не была ровной: она извивалась, как след ядовитой змеи, где-то холодная серость выбросила вперед длинные языки, глубоко впившиеся в теплую кожу, где-то — охватила дугой небольшие плацдармы живого…

— Зай.

Алиона шмыгнула носом и встала. Несмотря на произошедшее…нет, не то, что случилось ночью, об этом некогда думать! Несмотря на произошедшее с Заем — планы не меняются! Им нужно попасть к людям — они попадут к людям! Даже если ей придется тащить его волоком, переплывать реку, лично загрызть полдюжины пограничных собак, просить, умолять и унижаться — она это сделает!

Девушка посмотрела на молчаливую полуметаллическую статую, безжалостно задавив кольнувшую сердце жалость. Некогда!

Что с ним теперь делать?

Он двигается, значит, наверное, может идти сам. Только…Как? Как заставить его шевелиться?

— Зай, встань! — быстро проверила Алиона мелькнувшую мысль.

Зай встал.

— Оденься!

Юноша принялся натягивать одежду, все теми же нечеловечески плавными движениями. Ага, понятно… Он выполняет команды… Надел штаны, рубаху… В рукавах не путался, куртку на ноги не тащил… Интеллект — по крайней мере, бытовые навыки — не исчез, значит, чтобы Зай что-то сделал…

Девушку вдруг накрыло волной черной тоски. Она зарыдала, упав на кровать, рядом со стоящим столбом парнем. Нет, ей не стало вдруг жалко себя, несмотря на то, что она отчетливо понимала: впереди ее ждет множество трудностей. Она не могла, не могла, не могла называть вот это… этого… киборга — Заем!

А с другой стороны — кто это? Еще Зай? Или уже нет?

Дилемма родственников вампира: кто перед ними? Их любимый муж, сын, брат, подхвативший какую-то неприятную заразу, но оставшийся все тем же мужем, сыном, братом, до которого можно достучаться? Или же это — смертельно опасная тварь, просто надевшая на себя тело их стопроцентно мертвого родственника?

Алиона вскочила и начала одеваться. Пока он не пытается высосать ее кровь — это Зай. Без вариантов. До тех пор, пока она не узнает точно, что Зай — мертв, а это — его тело.

Сейчас задача номер один: пересечь границу и попасть к людям.

— Пойдем за мной.

Зай зашагал к выходу с чердака, аккуратно следуя за Алионой.

***

— Дядюшка Гемез!

Внизу в доме никого не было. Оно и понятно: солнце встало уже давно, а в деревне у людей нет привычки валяться в кровати до обеда. Наверняка, гном занят по хозяйству: оленей кормит, кур доит… в смысле — наоборот… Какая-то мысль попыталась пробиться в разум девушки, но ей сейчас было не до того.

Случившееся с Заем выбило Алиону из колеи.

На столе — оставленный для них обед. Если, конечно, гном Гемез не имел привычки есть сразу из двух тарелок. Порезанная толстыми ломтями коврига хлеба — интересно, мужчины вообще умеют резать хлеб тонко? — несколько кусков темно-вишневого копченого мяса, две глубоких миски с грибным супом, две ложки. Кувшин с грушевым компотом.

Алиона села, Зай встал у ее плеча, послушно выполняя команду «за мной». Девушка вздохнула:

— Зай, сядь.

Он сел. На лавку рядом с ней. Вторая тарелка стояла сдругой стороны стола.

— Сядь с той стороны и поешь.

Юноша молча пересел, взялся за ложку и принялся опустошать миску с супом. Быстро и аккуратно. Как робот.

— Это не еда, это, мать ее, заправка топливом.

Зай коротко взглянул на девушку, убедился, что команд не воспоследует и продолжил есть. Закончил. Положил ложку. Сел. Выпрямился.