Лояльный мужчина (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 54

И именно в этот момент я услышала всхлипывающий голосок своей племянницы, дошедший до меня сквозь туман любовной прелюдии на диване с Десятью и Пятью Десятыми, детективом Митчем Лоусоном.

— Тетя Мара, мне что-то не хорошо.

17

Проследи за Митчем

Я резко повернула голову в ту сторону, откуда раздался голос. Посмотрела поверх пуфика как раз вовремя, увидев Билле, стоящую у противоположной стороны дивана, наклонившуюся вперед и блюющую на ковер в гостиной Митча.

— Черт, — пробормотал Митч, задвигавшись вместе со мной. Прежде чем я поняла, что происходит, я уже стояла на ногах у дивана.

Я моргнула и покачнулась, затем сосредоточилась, Митч подхватил Билле на руки быстро направившись через гостиную в холл.

Я обогнула диван и ее блевотину на ковре, ринувшись за ними, по пути застегивая пуговицы на блузке. К тому времени, как я добралась до его ванной комнаты, там уже горел свет, Билле тошнило над унитазом, Митч сидел рядом на корточках, придерживая ей волосы. Он повернул в мою сторону голову, встретившись со мной глазами.

— Видно, у нее температура, она вся горит, — тихо произнес он.

Я направилась к шкафу в ванной, надеясь, что именно там он хранит полотенца.

— Насколько все плохо?

— Даже не знаю. У меня нет градусника. У тебя есть градусник в квартире?

— Нет, — ответила я, увидев полотенца в шкафу. Я схватила одно, подошла к раковине и открыла кран с холодной водой.

Я снова услышала очередной позыв к рвоте Билле, потом она заплакала:

— Мне плохо.

Я выжала полотенце, нежно воркуя:

— Знаю, детка. Ты заболела. Я оботру тебя холодным полотенцем.

Я подошла к Билле, Митч немного отодвинулся в сторону, все еще удерживая ее волосы, я наклонилась, спустила воду в туалете. Потом сложила полотенце и положила ей на лоб, пока она кашляла в унитаз.

Внезапно я услышала голос Митча, который говорил:

— Да, милая, извини, что звоню так поздно, но Билле тошнит, и она вся горячая. Что нам делать?

Я посмотрела на него, он разговаривал по телефону, его взгляд был устремлен в спину Билле. Я погладила ее по спине, когда ее еще сильнее затошнило, машинально прикусила губу, у меня сжималось сердце от того, как ее маленькое тельце сильно содрогалось.

Скорее всего, именно поэтому она весь вечер капризничала и пребывала в плохом настроении.

Видно, другая женщина с большим опытом общения с детьми скорее всего поняла бы с чем было связано ее капризное состояние гораздо раньше, чем я.

Мне следовало больше внимания уделять своим племянникам, а не переживать из-за Митча, а потом валять с ним дурака на диване.

Понятно же, что я была отстойной опекуншей.

— Нет, не думаю, что у Мары это есть, но я схожу в аптеку. Да, спасибо, созвонимся, — сказал Митч, закрывая телефон, его глаза обратились ко мне. — Сестра говорит, что нужен детский «Тайленол», и мы должны помереть ей температуру. Если у нее не будет спадать температура, мы должны отвезти ее в больницу.

— Понятно, ты пойдешь в аптеку или я? — Спросила я.

— Я пойду, ты справишься здесь?

Я кивнула, удерживая ее волосы. Он кивнул в ответ и наклонился, поцеловав меня в лоб. Затем выпрямился и ринулся к двери, но я окликнула его по имени.

Он остановился и посмотрел на меня сверху вниз.

— Что?

— У нее нет медицинской страховки, — прошептала я.

Стиснув зубы, он кивнул и тихо произнес:

— Не беспокойся об этом сейчас, милая. Давай дадим ей лекарство и подождем. А?

— Да, Митч.

— Я мигом вернусь.

— Хорошо.

И он исчез.

Билле вывернуло наизнанку все, я уложила ее в постель с новым холодным полотенцем на голове. Я также умудрилась убрать блевотину в гостиной (хотя испытывала позывы и меня саму чуть не вырвало), задула все свечи и просто интуитивно нашла среди пультов пульт, чтобы выключить стерео систему. Митч вернулся, я свернулась калачиком рядом с Билле в его постели. Билле лежала, прижавшись ко мне и скулила, стонала, ей явно было плохо, мне так было плохо от ее стонов и от того, как она вжималась в меня, все это пугало меня до смерти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Митч появился в дверях, я посмотрела на него.

— Скорее, — прошептала я.

— Хорошо, — прошептал он в ответ.

Он дал ей дозу лекарства, снял полотенце с ее лба, которое стало горячим, пока я уговаривала Билле подержать термометр во рту. Митч вернулся с новым намоченным холодным полотенцем и еще одним, чтобы положить его на затылок. Затем он достал термометр, посмотрел и пробормотал:

— Бл*дь.

— Насколько плохо? — Спросила я.

— Не очень хорошо, — ответил он, положив термометр на тумбочку, снова вытащил телефон. Билле прижималась ко мне, дрожа всем телом, поэтому я накрыла нас одеялом. Я вытянулась на боку, притянула ее поближе к себе, снова положила холодное полотенце ей на лоб, а Митч говорил:

— Извини, Пенни, у нее жар сто три градуса (39,40С), ее бьет озноб, и она так сильно хочет зарыться в Мару, кажется, будто Мара это одеяло. — Он замолчал на пару секунд, я не сводила с него глаз, а его глаза не отрывались от меня. — Да, я уже дал ей лекарство. — Пауза. — Да. — Пауза. — Хорошо. — Пауза. — Да, я позвоню тебе завтра и дам знать. — Пауза. — Да, спасибо, дорогая, пока. — И он захлопнул свой телефон.

— Твоя сестра? — Спросила я.

— Да. Она говорит, что надо переждать. Можно дать еще одну дозу только через четыре часа и померить тогда температуру, если жар не спадет. Если будет еще хуже, чем сейчас, нужно будет ее везти в больницу.

— Митч, — прошептала я со страхом в голосе, потому что я почти что ничего не знала о повышенной температуре у детей, но маленькая Билле со сто тремя градусами казалось мне, что все очень плохо.

Потом я увидела, как он сел на кровать, скинул ботинки, поднялся, отодвинул одеяло и забрался в постель рядом с Билле, прижавшись к ней.

— Митч, — повторила я шепотом, в этом шепоте тоже был страх, но совсем другого рода.

— Я поставлю будильник через четыре часа, мы проверим ее.

— Эм... может тебе не стоит ложиться с нами, — начала я.

— Хочу с Митчем, — захныкала Билле, каким-то образом умудрившись одновременно зарыться в меня и в Митча.

Вот черт!

Его глаза встретились с моими.

Я перевела взгляд вниз на свою племянницу и сказала:

— Билле, Митчу нужно…

Она оборвала меня:

— Хочу с Митчем.

Черт побери!

— Хорошо, тогда я пойду…

— Хочу с тобой. Хочу с Митчем. Хочу с Митчем! — Ее голос становился все громче, я услышала ее страх, поэтому подняла руку, погладила ее по волосам и крепко прижала к себе.

— Ладно, он останется здесь. Я тоже буду здесь. Все будет хорошо, — проворковала я.

— Холодно, — пробормотала она.

— Все будет хорошо, — прошептала я и перевела взгляд на Митча.

— Не уходи, — прошептала она в ответ.

— Я никуда не уйду, — нежно заверила я ее.

— Последи, чтобы он не ушел, — потребовала она, заторможено хватаясь своей ручкой за его рубашку.

— Я здесь, красавица, — пробормотал Митч и начал гладить ее по спине.

— Холодно, — пробормотала она и снова зарылась в меня и Митча.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить панику за Билле и панику за себя, что я снова буду спать в постели Митча с Митчем. Наконец я положила голову на подушку. Митч положил голову на руку, локоть на подушку. Благодаря этому мы не отрывали друг от друга глаз.

— А сколько детей у твоей сестры? — Тихо спросила я.

— Трое, — ответил он.

Я молча кивнул. Это было хорошо. Его сестра явно была экспертом в этом вопросе.

Я сделала глубокий вдох и притянула Билле поближе к себе. Билле потянула за собой Митча тоже поближе к себе, еще глубже зарываясь в нас обоих. Митч продолжал гладить ее по спине, к счастью, вскоре она заснула.

Когда я поняла, что она заснула, поделилась тем, о чем думала.

— Весь вечер она вела себя странно. Она редко бывает в плохом настроении, но мне даже не пришло в голову, что она может…