Врата Вайптауна (СИ) - Мышкин Евгений - Страница 22

Он нашарил на столе очки, сползшие с него, пока он спал, и громко крикнул в сторону камер:

— А ну, заткнулись там нахрен все!

Крик затих.

А потом Хью услышал, как кто-то (похоже, тот самый паренек) начинает вскрикивать, срываясь на фальцет. Помощник шерифа нехотя встал и направился к его камере. От криков проснулся залётный мексиканец, и начал полушепотом молить кого-то о пощаде. А старику Вилсону вся эта суматоха, похоже, была нипочем, и он натужно храпел пьяным сном.

Проходя мимо первой камеры, Хью грозно посмотрел на этих двоих и пошел дальше.

Парень метался и вскрикивал на койке. Сперва сержант даже подумал, что у того приступ эпилепсии. Хью зашел в камеру, схватил его за плечо, отчего тот вскинулся, сел, и, не открывая глаз, перехватил руку сержанта.

— Парень, проснись! — Хью тряс его, пока тот не открыл глаза.

— Он идёт! Он уже здесь! — Зрачков у него не было видно, сплошь белое, как пелена.

— Кто идёт? — Хью снова хорошенько тряхнул Вэйда. Тот дернул головой так резко, что сержант услышал, как щёлкнула его челюсть. Он поморгал, и теперь уже глаза были уже нормальные — как и полагается человеку. Только красные.

— Я, наверное, кричал? — Спросил он, растирая глаза.

— Ты меня разбудил. Тут что-то с электричеством стряслось. — Хью озабоченно отвернулся на тусклую лампу в углу коридора. — Я пойду, погляжу.

— Не надо. — Взгляд у мальчугана стал серьезным и испуганным.

— Эй, успокойся! Всё будет норм. — Сержант попытался улыбнуться. В красной полутьме это получилось жутко. Однако, бессловный взгляд мальчишки пугал его. Пугал иррациональным знанием, заставив Хью нащупать рукоять пистолета холодной липкой ладонью.

Так он и вышел к входным дверям, дребезжащим мелкой дрожью. На улице было темно — ни электрические столбы, ни город не горели огнями. А ещё там бушевал ураган. Настоящая песчаная буря, которая грозилась принести в Вайптаун тонны песка.

И Хью казалось, что сквозь двойные стекла, он слышит вой пустынных призраков. Ветер смешивался с гудением резервных генераторов в дьявольскую какофонию. Что-то определенно странное и ужасающее опускалось на город. Хью закрыл двери на засов.

Рукоять пистолета в кобуре стала предательски скользкой. Часы на руке показывали два часа ночи.

Внезапный крик за спиной заставил его вздрогнуть, и он едва удержался от того, чтобы не вскрикнуть тоже. Револьвер неуклюжим ленивым движением выполз из кобуры.

— Что там снова за дела, мать вашу!? — Голос дрожал и едва не дал петуха.

Сердце участило биение, и страх переползал из живота в предательские колени.

Впервые за все ночные смены ему стало страшно. Песок скрипел под ботинками и смешивался с частым дыханием. Крик то нарастал, то затихал. И принадлежал он уже не странному мальчишке. Да и не человеку вовсе. Крик должен был принадлежать дикому животному.

Хью заглянул в камеру к пареньку, и увидел, что тот спрятался за загородкой туалета и с ужасом затаился. Здесь всё в порядке.

А вот следующей камере творилось неладное. Мексиканец лежал на полу, а руки и ноги его бугрились венами, и выгибались под совершенно невероятными углами. Спина его была натянута как струна, а шея вывернута назад, и опирался он на голову. Черные волосы рассыпались по грязной плитке.

Хью направил на него ствол и взвел курок.

Тот, услышав этот звук, моментально замер, будто это могло спасти его от смерти. А спустя пару секунд и хрустя суставами, он поднялся на четыре конечности, не меняя позы. Ноги согнуты в коленях, руки вывернуты назад. Голова свесилась до самого пола. Взгляд направлен сержанту прямо в глаза.

— Стой, не шевелись! — Тон Хью, к его собственному разочарованию, оказался больше умоляющим, чем приказным. В голове мелькнула отчаянно рациональная мысль о том, что, возможно, не стоит пить так много кофе на ночь. И тогда, может, перестанет мерещиться всякая срань.

Только вот "срань" резво метнулась прямо на него. Хью машинально отпрыгнул назад и поблагодарил всевышнего, что между ним и тварью находится решетка. Мексиканец (вернее, то, что раньше им было) вцепился руками в прутья и попытался их разжать.

— Я буду стрелять! — Сам Хью не был уверен в этом до конца. И если с учебными мишенями он разобрался давным-давно, то с тем, сможет ли он оправить кусок свинца человеку в грудь — он до сих пор сомневался.

(Это всего лишь мишень, Хью, только перевернутая. Человеком оно уже быть перестало…)

Он так и стоял с пистолетом на вытянутых руках. Слабая дрожь передавалась оружию, и мушка легонько выплясывала перед глазами.

Хью застыл. Он ждал того момента, когда основания стрелять станут совсем уж очевидными. Секунда. Другая…

И тут существо открыло рот, и из него в сторону сержанта стремительно вылетел скользкий черный язык. С присоской на конце и длинный, как у хамелеона, он пружиной выстрелил вперед.

Пальцы среагировали быстрее головы. Выстрел револьвера отбросил создание к противоположной стене, заляпав все вокруг густой черной жижей. Помещение наполнилось резкой вонью, запахом пороха и звоном в ушах. Из оцепенения Хью вывел старик Вилсон, который всё это время мирно дремал на соседней койке. Хью дернулся, и направил ствол в его сторону.

Тот, к превеликой радости сержанта, выглядел нормальным человеком. Он осмотрел помещение и только перевернулся на другой бок. Перед тем как снова захрапеть, он проворчал:

— Приснится же гадость такая…

Пистолет будто пустил в руку корни. Хью никак не мог заставить его убраться обратно в кобуру. Рука дрожала, а мысли в голове пришли в хаотичный пляс. Он сумбурно ходил от одной камеры к другой и попеременно заглядывал то в одну, то во вторую.

Мёртвое тело в черной луже продолжало лежать всё в той же нелепой позе. Старик спал. Мальчишка в соседней камере устроился на жесткой койке, поджав колени под себя. Но не спал. Даже здесь он не чувствовал себя в безопасности.

Остатки кофе в чашке были холодными. Хью выпил, не разбирая ни вкуса, ни температуры. Пожалел он только о том, что нечем сдобрить. Пара глотков виски определенно, была бы в самый раз. Револьвер наконец-то выпал из оцепеневших пальцев. И когда Хью, показалось, что пора выдохнуть, раздался настойчивый стук в парадные двери.

Он старался шагать бесшумно, медленно продвигаясь из своей будки к выходу. Не обращая внимания на нетерпеливый грохот в стекло, он крался, сжимая оружие обеими руками. И только когда он аккуратно выглянул из-за угла и увидел шерифа, прижавшегося к дверям, выдохнул.

Пока он шел, он разглядывал не столько Майлза, сколько стоящего рядом с ним тощего мальчугана.

(У нас сегодня тут филиал детского сада, что ли?)

Оба они выглядели комично, с намотанными пыльными тряпками на лицах.

Хью открыл засов и впустил Чифа, паренька, и в придачу облако пыли внутрь.

— Хью, твою мать, ты тут спишь что ли? — Майлз снял с себя повязку и отряхивался от пыли. Паренек проделал то же самое, только с большим стеснением и будто бы извиняясь за то, что нанес грязи в помещение.

— Чиф, тут творится какая-то… Какое-то…

— Необъяснимая дрянь, Хью. Называй, пожалуйста, вещи своими именами. И не только у тебя, ты не избранный. Чего так долго не открывал?

— Я, это… У меня тут сегодня очень насыщенный вечер. — Чиф заметил, как Хью рассматривает Салли.

— У нас тоже. Есть выпить?

— Сэр? — Хью удивленно поднял брови.

— Черт, это же участок, да. — Майлз разочарованно вздохнул. Потом заметил, как его помощник удивленно и даже снисходительно разглядывает Салли. — Не косись так на мальца, я подобрал его в пустыне. Он был с каким-то типом в капюшоне.

— Каким-то типом в капюшоне? В пустыне? В такую бурю? Шериф, я, конечно, могу поверить, что есть сумасшедшие, разгуливающие в пустыне в непогоду, но… Что вы-то там делали? — Видя, как Хью озадаченно смотрит на них двоих, Шериф вздохнул и произнес:

— Чуть позже расскажу. Или пусть он сам расскажет.