Конан и Зерцало колдуна (СИ) - Матвеев Алексей Валерьевич - Страница 12

— Нет. — отрицательно покачал головой Катамаи Рей. — К магии они привычны. Но есть и другие способы…

— Говори. — прищурилась Капна, заподозрив неладное.

— Содиум амитал.

— Сыворотка правды?! — присвистнул Акула. — Ты что «правдодел» с собой прихватил?

Жрец напрягся, найдя в разговоре врагов скрытый умысел.

— Ты неисправим. — покачала головой Капна, но поразмыслив, добавила, лукаво улыбаясь:

— Черт с тобой. Давай сюда.

Ничего подобного Конан раньше не видел. Катамаи Рей снял с пояса кожаный мешочек, из которого выудил небольшую металлическую вещицу весьма странную на вид, вставил в прорезь стеклянный пузырёк с прозрачной жидкостью и передал Капне. Акула прижал стигийца к земле, чтобы тот не рыпался, а Капна приставила переданную братом вещицу к шее. Послышалось едва уловимое уху варвара шипение и надменное выражение на лице жреца постепенно растаяло, сменившись блаженным равнодушием.

— Кто тебя послал? — почти ласково спросила Капна.

— Тутхемес. — промямлил тот, не видя причин скрывать правду от этих почтенных господ.

— Вот те на! — возмутился Конан. — Королю Стигии чем я насолил? Он хочет меня убить?

— А может ему нужно сердце Аримана? — предположила Капна.

— Тот-Амон хочет тебя убить. — вымолвил жрец, которого пошатывало точно пьяного. — И сердце Аримана хочет тоже именно он.

— А что тогда нужно твоему королю? — насторожилась Капна.

— Он. — стигиец ткнул пальцем в Катамаи Рея.

Повисла напряженная тишина. Такого поворота событий не ожидал никто.

— Поясни. — потребовала Капна.

— Тутхемес мне не сказал. — простодушно ответил жрец.

— Лжет! — рявкнул Конан. — Не верь ему.

— А зачем мне лгать? — искренне изумился жрец. — Я рассказал всё, что знаю.

— Не думаю, чтобы он лгал. — подтвердил слова пленника Катамаи Рей. — Он безропотно выполняет волю своего повелителя и ему незачем знать истинных мотивов.

— Он слишком лыс, чтобы ему доверили сколь-нибудь важные сведения. — посмеялся Гавер, указывая на бритую голову служителя Сета, и добавил уже для пущей убедительности:

— Я просчитал.

Выражение на лице жреца ни сколько не изменилось, он либо не понял, либо не придал усмешке генерала должного значения.

Катамаи Рей нагнулся к самому уху жреца и что-то быстро прошептал, затем снял с пояса нож и перерезал верёвки на его запястьях и щиколотках. Жрец поднялся на ноги, растирая затёкшие конечности, а Катамаи Рей повелительно произнёс:

— А теперь иди и передай своему королю то, что я тебе сказал.

— Будет исполнено, господин. — ответил жрец и низко поклонился.

— Ты, что? — изумился Конан. — Его следует убить!

— Нет. — возразил колдун. — Пусть идёт. Тутхемес должен получить моё послание.

Под неодобрительным взглядом киммерийца, жрец гордой неторопливой походкой пересёк поляну и исчез под сенью густых зарослей.

— Что ты ему сказал? — спросила Капна по шумерски, чтобы остальные не поняли смысла её слов.

— Аластор знает, что мы здесь. — коротко ответил Катамаи Рей на том же диалекте.

— Проклятье! — пришла в ярость Капна, выругавшись уже на доступном всем языке, то есть на аквилонском.

— Проверить? — быстро спросил Акула, хватаясь за рукоять меча.

— Нет. — остановила его волшебница. — Это дело касается только меня и Катамаи Рея.

— Что у вас опять?! — возмутился Конан, который терпеть не мог тайн и не любил бездействия.

— Похоже, задачи нашего путешествия несколько усложняются. — невесело произнёс Катамаи Рей, пребывая будто в прострации. — Сердцем Аримана заинтересовались не только Тот-Амон и Тутхемес.

— А кто ещё? — насторожился Конан, который шкурой чувствовал неприятности и особенно, если таковые были связаны с колдовством.

— Одна весьма и весьма эксцентричная личность, известная только нам обоим. — уклончиво ответила Капна.

— Кром! — выругался Конан. — Вы говорите загадками.

— Конан прав. — поддакнул Акула, как и варвар не любивший загадок, тем более если это касалось колдунов, которых, как он считал, хорошо знал.

— Есть секреты, которые таковыми и должны оставаться. — произнёс Катамаи Рей. — К тому же ни имя, ни его род занятий вам ничего не скажут.

— К Нергалу вас со своими секретами. — проворчал Конан и направился к своей лошади.

— О чём это они? — не заметно для остальных Акула негромко спросил Гавра, отвязывая своего скакуна.

— Я просчитал, что тебе лучше не знать. — ответил Гавер также тихо.

— Но ты-то знаешь.

— Конечно, я ж просчитал. — передёрнул плечами генерал, даже не пытаясь скрыть выражения глубокой озадаченности на своём лице.

Всадники оседлали коней и двинулись в путь. Конан пребывал в мрачном расположении духа, он не любил загадок, не любил и колдунов. Своих попутчиков ему поневоле приходилось терпеть, ибо в прошлом они зарекомендовали себя преданными товарищами по оружию, на которых всегда можно положиться, но это совсем не значило, что теперь он сможет доверять им, как прежде.

Наконец, ведомый варваром отряд, подошел к реке. Оставалось найти брод и переправиться на противоположный берег. Здесь, за Красной рекой, начинался Аргос и путь их лежал через всю страну в Асгалун — портовый город Шема и столицу Пелиштии.

Глава VI

Дилемма

Переход через Аргос занял всего несколько дней и серьезных осложнений на пути отряда не встретилось. Король Мило недолюбливал Конана, мечтая видеть на троне Аквилонии графа Троцеро, но, тем не менее, благоволил аквилонцам, поэтому друзья беспрепятственно миновали границу, да и встречи с немногочисленными конными патрулями проблем не принесли. На закате четвертого дня группа всадников подъехала к границе с Шемом, и до Асгалуна оставалось не более дня пути. Они проскакали весь день напролёт, и чтобы дать отдых лошадям, да и самим пополнить запас сил, решено было разбить лагерь на ночлег в поле под открытым небом. Как и прежде Конан и его спутники избегали на своём пути многолюдных городов и довольствовались скромной пищей в придорожных трактирах, под крышей которых собирались, по большей части, караванщики, да путешественники, вроде них самих.

Конан стреножил лошадей, но по настоянию генерала Гавра привязывать не стал, чтобы ночью животные могли свободно попастись. Акула и Катамаи Рей отправились на поиски хвороста, прямо на траве вместо скатерти Капна расстелила грубое сукно и вытряхнула походные сумки, чтобы разложить остатки дорожных припасов. Ужин обещал быть более чем скромным: чёрствый хлеб, сыр, овсяные лепёшки, ключевая вода, оставалось ещё немного вина в бурдюке, которое также было подано к столу. Когда вернулись мужчины с полными охапками хвороста, весело затрещал небольшой костерок. Усталые путники без каких-либо церемоний уселись полукругом и приступили к трапезе.

Конан отхлебнул вина и передал бурдюк Гавру, задумчиво проговорив:

— А мы ведь ни разу не напали на след похитителей «сердца», хотя идём уже не первый день.

— Кто бы его ни украл, он знает свое дело. — заключил Катамаи Рей. — Я более чем уверен, что Тот-Амон нанял далеко не дилетантов.

— Не обязательно Тот-Амон. — поправила Капна.

— Да. — согласился с сестрой колдун. — Возможно Ту-Хемес…

— …или кто ещё похуже. — дополнила она.

— Сердце украли воры из Шадизара. Настоящие профессионалы. Лучшие из гильдии воров всея Заморы. — заявил генерал Гавер и спустя мгновение добавил, как само собой разумеющееся:

— Я просчитал.

— Лучше бы ты просчитал, как нам его побыстрее вернуть в Аквилонию. — вздохнул Акула.

— Дело говоришь. — кивнул Конан. — Королевство нельзя надолго оставлять без короля.

— И это слова варвара? — удивилась Капна.

— Это слова короля! — заверил её Конан.

Закончив с трапезой, усталые путешественники отправились отдыхать. Конан прямо на траве посреди поля расстелил походный плащ, улёгся и через мгновение уже спал. Капна не переставала удивляться его варварской привычке — мгновенно засыпать и столь же мгновенно просыпаться. Именно это качество не раз спасало Конану жизнь, и именно оно сделало возможным пройти весь долгий путь от хижины в горах до королевских покоев в блистающей Тарантии, ибо ещё ни одному злоумышленнику не удалось застать варвара спящим и убить во сне. Акула, Гавер и Катамаи Рей также как и Конан, устроились на земле, завернувшись в походные плащи. Капна осталась в дозоре, и через четыре часа ей предстояло разбудить кого-нибудь себе на смену.