Приговоренный к забвению (СИ) - Гернар Ник - Страница 1

Приговоренный к забвению

Пролог

Кровь выплескивалась из широкой прорези в разрубленном нагруднике, и Та-Ши жадно хватал ртом воздух с примесью пепла, стараясь устоять на ногах. Бросив щит, Алрик подхватил его правой рукой и прижал к себе, не давая упасть. Меч демона просвистел совсем рядом, оставляя светящийся след, но Алрик легко уклонился, словно его ноша была невесомой. Быстрым взглядом оценив уровень противника, он даже не стал тратить силы на магию. Обманный выпад вперед — и демон закрылся овальным шипастым щитом, прикрывая голову и подставляя под удар правую голень. Алрик чуть присел и ударил в нее. Меч вошел в латный черно-красный доспех, как в мягкую землю, разрубая конечность. Из раны демона хлынула фиолетовая кровь, и тот рухнул в ржавый дым, клубящийся у ног, и его вопль из-под забрала утонул в звоне битвы и гудении пламени.

— Прикрой! — хрипло прокричал Алрик Ингвару, делая шаг назад. Тот, отпихнув ногой труп, высвободил меч и закрыл магистра собой, давая тому уйти.

Алрик, взвалил друга на плечо и потащил его в защитный круг, к порталу.

— Рик… — послышался за спиной едва различимый стон Та-Ши.

— Молчи! — оборвал его Алрик. — Молчи, и не смей помирать, я тебе не давал такого приказа! Ты слышал меня, сукин сын? Не смей! — шипел он, стараясь как можно скорее пробраться в тыл.

Наконец золотистая дымка защитных чар окутала их, и отдыхавшие в круге воины почтительно расступились, уступая место великому магистру с раненым. Алрик положил Та-Ши на землю. Встав перед ним на колено, прижал ладони к рассеченному доспеху. И раскрыл свое горло. В нем зазвучало бормотание множества голосов, сначала — подобное шепоту, потом оно усилилось и стало громче. Обычной исцеляющей магией здесь было не обойтись, и магистр старался влить в обмякшее тело свою собственную жизненную силу. Пластинчатые перчатки Алрика, казалось, раскалились. Под шлемом пот залил ему глаза, мучительной волной по спине к ногам прокатилась судорога. Еще больше, еще! Но взгляд умирающего неумолимо стекленел, дыхание замерло на губах. Та-Ши ушел в смертную тень. Последний из живых, за которого Алрик не задумываясь отдал бы руку.

Заклинание утихло в гортани.

Он поднес к лицу подрагивающие перчатки — на них кровь поверженных демонов смешалась с кровью друга. Глубоко под ребрами, раздирая грудь изнутри, бился беззвучный крик.

Микаэль, чей отряд ближайшие два часа должен был удерживать круг, отвернулся, чтобы не видеть этого. Даже его воины, серые от изнурительной, опустошающей работы, опустили глаза.

Алрик поднялся с колена. Обвел взглядом своих людей, присмотрелся к серым лицам, набрякшим и покрасневшим венам на шеях.

— Держитесь? — сипло проговорил он Микаэлю.

— Держимся, великий магистр, — с готовностью откликнулся тот, мгновенно оказавшись прямо перед командиром.

— Тогда почему они все выглядят так, будто им в зад оглоблю сунули? Желчью блюют?

— Еще нет, — смутился Микаэль, опустив голову.

Магистр резко развернулся и крикнул ближайшему воину, еще совсем юноше:

— Рот открой! — потребовал он. — Шире! Еще шире!

Из утробы бедняги вырвалось судорожное клокотание, и он скорчился, стараясь зажать себе рот руками, но желтоватая пена неудержимыми позывами все выплескивалась из него.

Алрик скрипнул зубами.

— Не блюют, значит?..

Он врезал железной перчаткой в открытое лицо Микаэля, и тот рухнул на колени в пыль, хватаясь ладонью за разодранную щеку.

— Простите, Альтарган! Мы выдержим, честью клянусь!.. — воскликнул он.

— Да когда я уже выбью из вас, южан, эту вашу сучью честь? — проорал Алрик. — Положить всех решил?! Портал без защиты оставить, а людей — без отдыха? Вставай, и шли гонца на передовую! Вставай, сказал! Смениться за четверть часа с Ингваром, четверть часа на отдых — и в бой! И не на первую линию, а на поддержку!

— Слушаюсь, великий магистр! — отозвался Микаэль, с трудом поднимаясь на ноги.

И тут в золотистое свечение влетели и рухнули в рыжую летучую пыль еще полтора десятка воинов. Сипло дыша, они хватали воздух обожженными ртами — силы духа, чтобы держаться в разлитом повсюду пламени, у них не осталось. Взглянув на них, многие из отдыхавших вышли из круга, чтобы хоть немного облегчить соратникам их тяжкую ношу.

Алрик тяжело вздохнул. Исцеление сразу стольких людей многих из «удерживающих» сейчас бы просто доконало. Негромко сотворив восстанавливающее заклинание, он в последний раз обернулся на Та-Ши. Голос внутри надрывно кричал: почему он? Почему вместо него не кто-то другой?.. И это кричала не одна из запечатанных душ, а его собственная…

И пока дыхание пострадавших становилось легче, а лица светлели, глаза магистра медленно заполняла тьма.

Он ощущал на губах холодность многих остывших лбов. Обескровленные лица сестер… Рут… Марк… Герт… Антоний… Сожженные деревни, опустошенные города. Собранные в кучи еще дымящиеся обугленные трупы… Им всем Альгард давал одну и ту же клятву. Сейчас он давал ее и Та-Ши…

Алрик смотрел на реку своего войска, сверкающего мечами в мареве демонического пламени, на орду демонов и их безобразных прислужников — айров, которая все сильней отодвигалась к высокому холму, где на вершине, как огромная статуя, возвышался их князь Элгор. Тот был раза в два выше любого из своих воинов, в черных одеждах и длинном развевающемся плаще, украшенном серебряной рунической вязью. Его лицо скрывал глубокий капюшон, а у ног клубились живые тени.

Тварь.

Сдохни, тварь!

Тьма растекалась из зрачков магистра, заливая радужки с белками. А когда глаза переполнились тьмой, она принялась стекать черными разводами вниз, окутывая все тело магистра и создавая ауру смерти.

Спасенные воины боязливо шарахнулись в стороны. Подчиненные Микаэля пооткрывали рты и, вытаращившись, смотрели, как живой человек становится смертью.

Из черного кокона Алрик выхватил второй меч — полуторный фламберг с чешуйчатым, как тело дракона, серым клинком. Он не был сделан из зачарованного металла или духовной стали. Этот меч полностью состоял из материализовавшейся ненависти и гнева. Переступив через труп Та-Ши, Алрик взмахнул двумя мечами сразу — и красный клинок из небесного камня в левой руке, почуяв присутствие брата, вспыхнул алыми искрами. Заклинание создало яркую черную тень на земле. Магистр шагнул в нее — и исчез, чтобы в ту же секунду выйти из другой тени неподалеку от Ингвара.

Он выскочил из ниоткуда прямо перед мордой айра. Мускулистая кроваво-красная туша выглядела так, будто с нее содрали шкуру, из пасти свисал длинный язык, покрытый пеной слюны. Качнув коричневыми рогами, тварь с визгом отскочила в сторону, но не успела: Алрик взмахом обоих мечей рассек ее тело на три части. Ненависть клокотала, кипела под его броней, под его кожей. Красный меч запел, вонзаясь в демоническую плоть, а в тон ему зарычал Алрик. Демоны бросились от него врассыпную, ужас ауры смерти делал их безумными. Сейчас светлейший магистр выглядел страшнее любого из демонов, с которыми сражался. В стороны летели шипастые щиты вместе с отрубленными по плечи руками, головы в громоздких черных шлемах. Легкие черно-красные шишаки он разрубал прямо посередине, и головы демонов раскрывались, как дьявольские цветы, заливаясь темно-фиолетовой жижей. Отблески пламени уже не так яростно плясали на мечах и доспехах, на мертвых телах и лицах живых. Еще немного — и оно вовсе погасло, оставив лишь горький дым.

Удар, еще удар! Мечи в его руках мелькали, оставляя след из красных искр и серую дымку. Алрик рубил спины направо и налево, рыча все громче.

Ингвар отступил к порталу, на переднюю линию вместо его людей выдвигался бесстрашный отряд Джабира. Отшвырнув ногой очередного айра, магистр увернулся от удара возникшей вдруг прямо перед ним демоницы. Она отважно атаковала врага, от которого ее соплеменники бежали врассыпную. Алрик взмахнул красным мечом — но тот лишь скользнул по наплечнику, срезая шипастую сталь вместе с закованной в нее плотью. Демоница вскрикнула — и жестокий удар фламберга пропорол ее нагрудник, разрывая жилы и мякоть от шеи через всю грудь. Где-то справа краем глаза Алрик видел, как полыхнула вспышка исцеляющей магии и молния безумной Литы — со спины ее можно было принять за мужчину, если бы не развевающиеся косы с вплетенными в них кольцами девственности. После ритуала разум девушки терзали чужие души, но она еще помнила себя и сражалась еще отчаянней, чем всегда.