Нечто волшебное (СИ) - Белых Татьяна - Страница 21

Сквозь адову боль, держась за борт кровати, я с огромным трудом сумела подняться. По ногам стекала кровь. Платье, пропитанное ей же, противно прилипало к ногам. Но переодеться, у меня, конечно, времени нет. Счёт идёт на минуты.

Придерживая живот, я двинулась вниз. Пора выбираться из этого дома. Спуск с лестницы дался мне крайне тяжело. Кровотечение усилилось. Мой лоб и лицо покрылось мелкими бисеринками пота. Я с трудом переставляла ноги. Выглянув в окошко и убедившись, что эта троица уехала, я, наконец, выхожу из дома. Придётся ловить машину, телефон разбит, и такси не вызвать. Но не успеваю я выйти на проезжую часть, как слышу крик подруги. Оборачиваюсь на звук голоса и вижу приближающиеся, полные ужаса, глаза.

Олеся выскакивает из машины и кидается ко мне.

- О Боже, что случилось? Катя!

- В больницу, быстрее. - хриплю я.

- Хорошо, хорошо, давай я тебе помогу. Обопрись на меня.

Олеся, можно сказать, дотаскивает меня до машины на себе и бережно усаживает. В считанные секунды усаживается на водительское место и срывается с места.

- Что случилось, Катя? - подруга неплохо водит машину, но сейчас у неё взвинченное состояние.

- Смотри на дорогу.

- Катя, черт возьми! - ругается она. - Прости. Ты звонила Давиду?

Это имя стало для меня как тряпка для быка.

- Забудь о нем. Его больше нет в моей жизни, и больше никогда не произноси его имя. - я устало откидываюсь на сиденье. Слезы бегут по щекам. "Я не хочу потерять этого ребёнка. Не хочу".

  На удивление, до больницы мы добираемся за каких-то 15 минут. И когда мы появляемся в приёмом покое, подруга устраивает настоящий кипишь. Дежурный врач не очень-то рад новому пациенту и продолжает тянуть кота за хвост. Но Олеся оказалась не из робкого десятка, так рыкнула на медработника, что тот от испуга позвонил в несколько отделений. И буквально через 5 минут меня уложили на каталку и куда-то повезли. Моя голова кружилась и меня жутко тошнило. Ещё в машине у меня начались схватки, через каждые 4 минуты боль возвращалась. Она была не сильной, но ощутимой. Я не стала ничего говорить подруге, незачем её пугать раньше времени. Но сейчас схватки стали сильнее и чаще. Я не знала что делать.

  Поднявшись на лифте в отделение гинекологии, меня сразу повезли на осмотр. Низ живота тянуло, приближалась схватка. Врач, женщина в летах, довольно аккуратно посмотрела меня и сказала:

- У тебя уже роды, матка потихоньку открывается. Какой месяц?

- Почти седьмой. Скажите, вы ведь спасете ребёнка?

- Вероятность есть, но слишком мала.

Мне только это и надо было услышать. Значит, есть шанс.

   Меня усадили на стул и задавали вопросы. Последовали долгие записи о моих болезнях. И даже вызвали травматолога, чтобы обработать мой заплывший глаз и другие ссадины. Дверь в кабинет была открыта, и я видела подругу с моим рюкзаком, что храбрилась в коридоре. А когда мне измеряли давление, я вдруг почувствовала себя плохо. Тошнота подкатила к горлу и голова резко закружилась. Я перестала видеть и начала завалиться набок.

В это время из коридора выскакивает Олеся. Подхватив меня, она не дает мне упасть. Это привело меня немножко в себя.

Наконец мне предлагают отправиться в палату.

- Давай родная, обопрись на меня, я помогу тебе добраться.

Обхватив её за талию, делаю осторожный шаг и начинаю падать.

- Мои ноги! Олеся! - подруга еле удерживает меня и кричит врачам, чтобы помогли донести до палаты.

"Боже, я не чувствую ног, они словно отказали. Не могу сделать ни шагу. Как же это страшно"!

Меня усаживают в кресло, и мы следуем за врачом, что показывает дорогу. В палату Олесю уже не пустили и вообще сказали, чтобы она уходила. Только рюкзак мой забрали и положили рядом на стол. Таким образом, я осталась одна. В палате, конечно, никого нет. Я лежу на узкой койке, вытираю слезы, что бегут в три ручья. Периодически ко мне в палату заходит... уборщица. Блять! Уборщица! Не сраные врачи!

Пожилая женщина обтирает мне влажной тряпкой лоб. Я корчусь от боли во всем теле, но молчу. Слезы все текут и текут, их не остановить. Про себя я возносила молитву Господу Богу. Но шансы практически равны нулю.

Спустя немного времени ко мне в палату зашла медсестра и сказала, что я не вовремя попала к ним. У них, видите ли, пересмешника, и они пьют чай. Сказать, что я была в шоке, значит, ничего не сказать. "Будь они все прокляты"!

Я снова одна. Уборщица уже довольно долго ко мне не заходит. А мне так хочется, чтобы кто-то был рядом. Просто подержал за руку, погладил по голове и сказал бы, что все образуется.

Я напугана. У меня отошли воды. Я почувствовала, что что-то лопнуло во мне и стало мокро. Очень мокро. А ещё я почувствовала какое-то облегчение. Но только на миг. Схватки следовали почти каждую минуту.

Наконец-то пришла уборщица. Она помогла мне приподнять я и сменила постельное белье. Я в ужасе смотрела, как она выносит окровавленную простынь куда-то.

В палату входят две женщины в халатах. Видимо это уборщица позвала их. Мне снова помогли перебраться на каталку и повезли в смотровой кабинет. Там я, не без помощи, вновь перебрались уже на кресло. Со мной осталась только одна женщина. Я понимала, что мы ждём врача. И та не заставила себя ждать долго.

Врач осмотрела меня и сказала, что матка раскрылась.

- Что мне делать? - спрашиваю я.

- Как только почувствуешь схватку, начинай тужиться.

Я кивнула и вскоре почувствовала приближающуюся боль.

- Давай, девочка...

Все происходило как в тумане. Словно не со мной. Левую ногу начало сводить так сильно, что я не смогла молчать. Акушерка бережно взяла её в руки и начала массировать, потом и вовсе поставила так, что я стала упираться в её плечо. Мне было жутко неудобно перед ней. Но она так ласково улыбнулась мне, что я практически избавилась от этого ощущения.

Сами роды длились недолго, минут 40. В какой-то миг я просто почувствовала, что ребёнок из меня выскользнул. А потом мне в руку что-то вкололи и я отключилась.

Глава 29.

 Я очнулась в палате. Какое-то время просто лежала, прислушиваясь к своим ощущениям.

  "Всё закончилось".

Живот тянуло нещадно. А ещё было жутко холодно. Приподнял одеяло, обнаружила, что у меня на животе лежит пузырь со льдом. Сняла его и тут же почувствовала, что стало гораздо хуже. Пришлось вернуть на место. А ещё, между ног была засунута тряпка, которая уже пропиталась кровью.

  Через несколько минут ко мне в палату заглянула врач.

- Как самочувствие?

- Жива? - я не скрываю надежды на то, что это все же могло произойти.

- Ребёнок родился мертвым.

РЕБЁНОК РОДИЛСЯ МЁРТВЫМ. МЁРТВЫМ. МЁРТВЫМ.

Я уже не сдерживаю слез, в груди все сжимается от боли. Дышать так тяжело. Хочется выть. Чтобы вытравить из себя всю эту боль.

- Я хочу увидеть её.

- Не стоит. - мягко произносит женщина.

- Но я хочу! - упрямо заявляю я, утирая слезы.

- Сейчас вам сделают укол с обезболивающим. Живот какое-то время будет схватывать, но вскоре все пройдёт.

Хотелось сказать, что плевать я хотела на все, дайте только увидеть девочку мою, но я лишь спросила:

- Я могу её похоронить?

- Дети, которые не набрали 1 кг, не подвергаются захоронению. Мне жаль. В свое время, я тоже прошла через это и понимаю, как вам тяжело. Но пройдёт время, и вы обо всем этом забудете. Вы ещё слишком молоды и успеете родить. - с этими словами, женщина покинула палату.

"Мне жаль, малышка. Прости меня".

Я была в ужаснейшем состоянии. У меня случилась самая? что ни на есть настоящая истерика. Я не хотела жить. И проклинала все вокруг. В конце концов, мне дали снотворное и я заснула вся в слезах.

  Проснулась ранним утром. Кажется, сегодня мне ещё хуже, чем вчера. Очень хотелось в туалет пописать. Кряхтя, словно старая бабка, я перевернулась на бок, и спустила ноги на пол. Руки страшно тряслись, когда я оперлась на них, чтобы подняться.