Безымянные слуги (СИ) - Сухов Лео - Страница 14

— Будешь, — Пятнадцатая усмехнулась, — но что бы ни произошло, где бы ты ни сглупил — чтоб сразу шел ко мне.

— Хорошо.

— Ну вот и отлично, а теперь вали спать.

Глава 6

На следующий день обучение и тренировки выпали на утро. Если вчера Хохо ограничился короткой вводной лекцией про лес и его обитателей, то сегодня разошёлся не на шутку. Возможно, причиной такой словоохотливости были личные воспоминания, с которых он и начал сегодня рассказ — а может, сказался вчерашний нагоняй Пятнадцатой. На настроении Хохо это не могло не сказаться, в принципе. Он сам ещё перед завтраком подошёл ко мне и признался, что ему досталось — одновременно извинился и уточнил, не расстраиваюсь ли я. При этом постоянно посмеивался над собственной глупостью и моей.

Из лекции я вынес, что лес — или Большая Пуща, как её называли местные жители, или просто Пуща — это немаленькое пространство на востоке княжества, где северные деревья смешиваются с южными джунглями, образуя непроходимую преграду на пути к Диким Землям. Перед Пущей стоит торговый город Линг, славящийся своими алхимическими зельями. Нежить, идущая с востока и с юга, часто попадает в Пущу и не может выбраться. А два раза в год ааори отправляют вычищать Пущу от скопившихся пришельцев. Ааори сдают всё добытое в Линге, что способствует алхимическому ремеслу местных.

Очищают лес не только безымянные, но и нори, и вэри из Форта Ааори, и даже войска местных — это вроде как настоящая военная кампания, принять участие в которой стремится каждый ааори. Именно в Пуще можно не только заработать на имя, но и неплохо запастись деньгами на целый год. Вот только возвращается из леса чуть меньше четверти ааори — среди них смертность очень высока. Но слаженный десяток вполне может и заработать, и вернуться. Из-за возможности остаться в лесу мне не нравилось предстоящее мероприятие. Можно сказать, только жить начал, но шансов отвертеться практически не было. Больше всего радовало то, что я не в четырнадцатом десятке, где шансы вернуться были, судя по рассказам, только у десятника.

Воспоминания о Четырнадцатом заставляли меня ёжиться, но сейчас поделать я ничего не мог. Оставалось надеяться, что во второй половине дня, когда придется выметать дорожки на территории казармы — меня просто не найдут. После лекции весь десяток отправился на тренировку на плац, где нас встретила довольная Пятнадцатая. Она заставила Пузо и Ножа изображать нежить, а нас — отбиваться. Представление имело успех, собрав толпу других ааори, смело подсказывавших нам, что и как делать. О том, как мы успешно развлекли товарищей, я совершенно серьезно думал до самого обеда.

А в обед состоялось настоящее представление, равного которому, забегая вперед, мне увидеть не удалось за всё время в ааори. И представление это лучше всего показало, с чего это Пятнадцатая была такой довольной на тренировке. На обед мы отправились все вместе сразу после тренировки. В очереди в столовую были одними из первых — и первыми же взяли еды. Возглавляла этот коллективный прием пищи наш десятник. Она как раз успела поставить поднос на выбранный стол, когда в столовую буквально влетел Четырнадцатый, таща за воротник двух бойцов — Злату и Бледного.

Вид у обоих вызывал только сочувствие. Мало того, что одежда была порвана и заляпана грязью, так ещё и на месте всех разрывов отчетливо были видны синяки и ссадины. Бледного перекосило — пол-лица у него представляло собой один сплошной кровоподтёк. Злата лишилась части волос, нос был сломан, вокруг губ и на подбородке запеклась кровь, один глаз заплыл.

— Пятнадцатая, ты совсем тронулась?! — с порога заорал Четырнадцатый, протаскивая бойцов к столу, где наша десятник расставила еду. — Кто тебе позволил бить моих людей, сука?

— Ой, смотри, уважаемый десятник припёрся, — промурлыкала Пятнадцатая на всю столовую. — Разве вчерашние почести, которые тебе оказывал мой боец почти два часа, недостаточная плата за этот маленький урок для твоих людей?

Из очереди вышли ещё двое десятников. Одного я помнил — это Первый. Первый десятник был заместителем сотника и единственным, кто мог командовать остальными десятниками. Второго я раньше не видел, но знал, что он управляет шестым десятком.

— Я тебя урою, Карга! Я весь твой десяток сгною, — зарычал Четырнадцатый, отпустив Злату и хватая Пятнадцатую за ворот рубахи.

В ответ наш десятник только ещё шире улыбнулась и обняла Четырнадцатого за шею.

Злата осталась стоять, а вот Бледный медленно осел на пол — находиться в вертикальном положении он, видимо, без посторонней помощи не мог.

— Осторожнее, Пушок, — довольно проговорила девушка. — Зачем ты меня схватил? Рвёшься на тренировку в круге?

Четырнадцатый подержал воротник ещё секунду и отпустил.

— Видишь, Пушок, — не унималась девушка. Она-то и не подумала отпускать его шею, хотя для этого ей пришлось подняться на цыпочки, наоборот — прижалась всей грудью, обняв десятника двумя руками. — Ты умничка, трусливый, но — умничка, знаешь, когда надо язычок между булочками спрятать.

— Сука драная, — прорычал Четырнадцатый. — Я весь твой десяток…

— Я же сказала, осторожнее, — перебила его Пятнадцатая таким тоном, что Четырнадцатый прервал свою гневную отповедь. Подошедшие Первый и Шестой остановились, наблюдая, как дальше будут развиваться события.

Пятнадцатая улыбнулась и провела пальцем по груди Четырнадцатого, закинула одну ногу ему за спину и посмотрела на Злату. Та разве что зубами не скрипела, а во взгляде у нее горела такая ненависть, какой я от своей бывшей подруги опятьне ожидал увидеть.

— Пушок, в эти угрозы мы можем поиграть вдвоём… А, может, ещё кто-нибудь присоединится, — промурлыкала Пятнадцатая снова на всю столовую. — Но первый ход был за тобой. Это твоими стараниями мой боец вместо ужина рубил дрова, да? Ведь это ты заставил его проявлять уважение к себе, по настоянию вот этой красавицы и её ручной рыбки? Ты или нет?

— Я всего лишь потребовал уважения, — процедил Четырнадцатый, не имея возможности даже отстраниться.

— И я потребовала уважения, — ответила Пятнадцатая, проводя пальцем по груди вниз, к животу. — Вот только мои бойцы кланялись, а придраться тебе было не к чему. А твои бойцы меня… Как думаешь, что они мне сказали?

Четырнадцатый промолчал, а вместо него спросил Первый:

— И что же они тебе сказали?

— О, Первый, они сказали! — проговорила Пятнадцатая. — Вот эта одноглазая просто не стала кланяться, а вот этот бледный червяк… Послал меня, представляешь?

Шестой, до этого просто молча наблюдавший за происходящим, повернулся к Бледному и тихо, но хрипло — так, что опять слышала вся столовая — произнёс:

— Уважение, боец!

Бледный, к чести его, попытался. Он рывком вскочил, делая полупоклон, но тот перерос в неконтролируемое падение, которое и завершилось на конце сапога Шестого. Первый положил Шестому руку на плечо и что-то сказал. Тот кивнул и сделал шаг назад, оставив Бледного пускать кровавую слюну на пол.

— Но ведь это не все. Да, Четырнадцатый? — промурлыкала Пятнадцатая. — Они же рассказали тебе, что случилось дальше, ммм…?

Палец девушки дополз до пояса десятника, и тот злобно зарычал.

— Они решили, что им надо вступиться за твоих любимчиков, — Пятнадцатая опустила палец ещё ниже. — И получили все… Первый?

— Да, Пятнадцатая? — оживился тот.

— Отчёт о происшествии я тебе занесу, — Пятнадцатая дождалась от него кивка и повернулась к Четырнадцатому. — Тебе надо лучше учить свой десяток, иначе в лес ты пойдёшь одинокий и гордый. Кого тогда ты скормишь нежити?

— Шлюха, — выдохнул Четырнадцатый, играя желваками.

— О, нет, — ответила Пятнадцатая, ткнув пальцем в штаны. — Не шлюха. Я не возбуждаюсь на тех, кто меня размазывает в грязи, Пушок. А вот ты…

Девушка неожиданно отступила на шаг, но не успел Четырнадцатый порадоваться обретённой свободе, как нога Пятнадцатой с размаху ударила его в промежность. Казалось, вся мужская часть столовой негромко взвыла, буквально ощущая боль несчастного.