Повесть о ледовом комиссаре - Водопьянов Михаил Васильевич - Страница 31

Шмидт знал про этот, если не таинственный, то, во всяком случае, полутаинственный остров. Он проходил в 1930 году на «Седове» в местах, где, по определению норвежца, должен был находиться остров Уединения, и не видел там никакой земли. Зато в 25 милях к юго-востоку седовцы обнаружили неизвестную дотоле землю, которую назвали именем одного из участников экспедиции — Исаченко. Туман и недостаток времени не позволили тогда исследовать новый остров. «Сибиряков» в прошлом году тщетно искал остров Уединения в том месте, где ему было положено находиться по старой карте, но тоже не нашел.

Вот почему на карте, изданной в 1933 году, которой пользовались Воронин и его помощники, под контуром острова Уединения была надпись «положение сомнительно», а рядом с островом Исаченко стояло примечание «существование сомнительно».

Конечно, нужно было воспользоваться случаем, чтобы тщательно осмотреть «спорный» остров.

Желающих побывать на неведомой земле оказалось столько, что Отто Юльевичу пришлось составить твердый список тех, кто поедет на берег. Он был неумолим и включил в список только научных работников и журналистов. Две шлюпки-ледянки, специально приспособленные для плавания в полярных водах, вмещали шестнадцать человек. У ледянок скошенные, пологие форштевень и ахтерштевень, боковые полозья-кили, позволяющие быстро выталкивать легкую шлюпку и волочить за собой по льдине.

На носу первой ледянки стоял Шмидт, ловко отталкивая багром плывшие навстречу льдинки. Пробираясь по разводьям, шлюпки через два часа подошли к кромке прочного берегового припая, и каждый занялся своим делом. Геолог начал собирать образцы местных пород. Зоолог зарядил ружье, надеясь подстрелить представителей островной фауны. Физик приступил к магнитным наблюдениям. Геодезист установил инструменты для того, чтобы по солнцу определить координаты.

Шмидт и еще несколько человек с ним пошли искать какие-нибудь следы пребывания человека на этой, казалось, нехоженой земле. Если это остров Уединения, то здесь после Иогансена ведь побывал и Отто Свердруп.

Свердруп не смог астрономически определить местонахождение острова Уединения, но бегло описал его и оставил здесь памятный знак.

Но сколько ни ходили по заснеженным долинам, пересеченным руслами замерзших ручьев, Шмидт и его спутники, обнаружить остатки знака, установленного полярным капитаном, им не удалось. Примерно через год экспедиция на «Седове» этот знак нашла.

По старой традиции мореплавателей челюскинцы соорудили на острове гурий — знак, отмечающий место астрономических и магнитных наблюдений. Из камней сложили высокую пирамиду, а внутри замуровали бутылку со вложенными записками. Быть может, когда-нибудь другая экспедиция ступит на эту пустынную землю и по записке люди узнают о том, кто побывал здесь до них…

В тот же день над ледяным безмолвием Карского моря зарокотал мотор самолета.

На палубе «Челюскина» стоял самолет-амфибия конструкции Шаврова — «Ш-2». Называли его ласково «шаврушкой».

В предыдущем году в походе «Сибирякова» отсутствие разведывательного самолета сильно отражалось на ходе экспедиции. Начальник Главсевморпути особо был озабочен тем, чтобы в новом арктическом походе у парохода были надежные зоркие «глаза».

«Глазами» в эту экспедицию был лучший в то время наш полярный летчик — Михаил Сергеевич Бабушкин.

С ним-то и летал Шмидт над «таинственным» островом. Погода была на редкость солнечной для этого времени года, и удалось сделать точные зарисовки и заснять остров с воздуха.

«Шаврушка» вторично в тот день поднималась в воздух. На этот раз с Бабушкиным пошел в глубокую разведку капитан Воронин. Самолет взял курс на восток, в тот район, где, судя по карте, должен был быть остров Уединения. Летали часа два, но никакой суши не увидели.

Сомнений быть не могло — случайно обнаруженная земля есть остров Уединения и остров Исаченко одновременно. Значит, одному и тому же острову дали ошибочно два названия. Однако как истый научный работник, не спешащий с выводами, все и всегда досконально исследующий, профессор Шмидт запросил по радио мнение профессора Визе, находящегося на «Сибирякове». Тот ответил, что считает, что посещенный остров и есть остров Уединения, неверно нанесенный на карту.

Лоция Карского моря была исправлена.

…«Челюскин» переменным ходом шел на северо-восток. Приходилось то огибать тяжелые льды, то осторожно пробивать ледовые перемычки. Часто делались воздушные разведки.

31 августа личный состав экспедиции увеличился на одного человека. У Доротеи Ивановны, жены геодезиста Василия Гавриловича Васильева, отправлявшихся зимовать на остров Врангеля, родилась дочка. Счастливые родители за неимением на корабле ЗАГСа решили зарегистрировать новорожденную у капитана.

Васильев принес в капитанскую каюту завернутую в пушистое одеяло крохотную девчурку. Владимир Иванович Воронин расправил свои пышные усы, надел очки и с очень важным видом раскрыл вахтенный журнал.

— А как мы ее назовем? — спросил капитан.

Посовещались и решили, что нужно дать девочке имя, напоминающее о месте ее рождения. Было предложено много вариантов, но выбор пал на имя Карина. Оно всем понравилось.

— Так и запишем! — сказал Воронин и начал водить пером по бумаге, повторяя вслух:

«5 часов 30 минут у супругов Васильевых родился ребенок — девочка. Имя девочки — Карина. Счислимая широта 75°45′5″, долгота 91°06″…»

Отто Юльевич, присутствуя при этой необычной морской церемонии, чуть заметно улыбнувшись, подсказал:

— А на какой глубине? Не забудьте о глубине, Владимир Иванович!

Воронин обмакнул перо в чернильницу и добавил: «Глубина 52 метра».

…Мыс Челюскин стоит почти на половине маршрута Мурманск — Владивосток.

Первая половина пути прошла трудно. Что ждет впереди?

Ближайшие два моря — море Лаптевых и Восточно-Сибирское — не внушали особых опасений, но лежавшее за ними коварное Чукотское море, в котором, как это стало известно, была очень тяжелая ледовая обстановка, могло принести не мало неприятностей.

Как идти «Челюскину» дальше — одному или вместе с ледоколом «Красиным»? Чтобы решить это, начальник Главсевморпути пригласил на совещание Воронина, капитана «Красина» Легздина и помощника начальника Ленской экспедиции — опытного ледового капитана Сорокина. На совещании выяснилось, что у «Красина» в Карском море сломался вал одной из трех машин и он наполовину потерял свои ледокольные качества и поэтому мало чем мог помочь «Челюскину». Было решено продолжать путь в Тихий океан самостоятельно, без посторонней помощи. Большие надежды возлагались на разведку береговой авиации. Однако они не оправдались.

После шестнадцатичасовой стоянки «Челюскин», отсалютовав судам северной эскадры, пошел по проливу Вилькицкого в море Лаптевых.

В этом море почти не было льдов, но были штормы, и какие!

Бешеный девятибалльный шторм обрушился на пароход. Корабль трепало так, что люди едва держались на ногах.

Только на четвертые сутки прекратилась сумасшедшая качка. Люди, измученные вынужденной бессонницей и беспрерывным напряжением, наконец свободно вздохнули.

Из моря Лаптевых в Восточно-Сибирское можно пройти проливом Лаптева (между островами Ляховского и Новосибирскими) или проливом Санникова.

Пролив Лаптева был мелководен для «Челюскина», имевшего глубокую осадку, но и в проливе Санникова наткнулись на малые глубины. При плохой видимости, в тумане и снегопаде, встретили новое препятствие. Не льды — так штормы, не штормы — так мелководье!

«Челюскин» двигался самым малым ходом, поминутно измеряя глубину.

На рассвете 9 сентября повстречались редкие, но большие льдины. Чем дальше, тем больше ледяных полей. Пришлось опять отклониться от курса, по которому Воронин вел корабль к острову Врангеля.

«Челюскин» вступил в совершенно неисследованный район арктических вод, в район, где, как предполагалось, находится легендарная Земля Андреева, названная так по имени сержанта русской армии, будто бы видевшего эту землю во время путешествия по льду с Медвежьих островов в 1764 году. Вопрос о существовании этой Земли, якобы расположенной к западу от острова Врангеля, два столетия интересовал исследователей, но из-за тяжелых льдов никто не мог проникнуть в этот район «белого пятна».