Героинщики (ЛП) - Уэлш Ирвин - Страница 58

Телки, с которыми он зависал, - профессиональные нетронутые или ебаные чудовища, никому не нужны. Ибо парень не представлял для них никакой угрозы. Они с Элисон ходили на чтение вместе, потом ездили во Францию. Целую неделю он ее даже пальцем, блядь, не касался! Она сама мне рассказала ... после нежного допроса, конечно.

Рентс улыбается и возвращается к Франко:

- А ты сказал им, зачем тебе фургоны? ГГ, Джо, Деннису?

- Да на хуй. То, чего они не знают, хуй кто потом из них сможет выбить. И каждый из этих подонков тогда будет держать рот на замке, ага, понятно? - Он окидывает нас взглядом, одного за другим.

Какой же тупой этот кошак, почти ползала этого клуба может его услышать, но никто не обращает на это внимания. Трудно не рассмеяться, друг, ой как трудно.

- Хорошо, без базара, - бесстрастно соглашается Рентс.

- Я и не сомневался, - выговаривает ему Франко; но я теперь точно понимаю, что все дело в героине; кошак просто не понимает, во что влезает. - Ты чистый?

- Как стекло, - улыбается Рентс, но он подозрительно чуть шевелит, и Кайфолом какой бы хмельной, они оба часто моргают и иногда едва заметно вздрагивают. Что-то мне не верится ...

Слышал, что под героином бывает очень плохо, но мне кажется, это замечательно. Легко критиковать кого-то со стороны, но в жизни надо все попробовать, да? Еще неизвестно, как пошли бы наши дела, если бы Джим Моррисон не познакомил нас с кислотой. Если бы он не прорубил нам окно в другой мир, нам было бы сейчас значительно сложнее. Да, это опасно, и я не хочу повторять свой печальный опыт. Но это было не так плохо. Безумие Бэгби, мошенничество Кайфолома, жалобы Томми, тупые шутки Кизбо и, прежде всего, злость моей старушки, которая выбросила меня на улицу, чтобы я искал себе работу и зарабатывал на жизнь, а не на героин. Но теперь меня это не касается.

Мы выходим из бара; Томми не слишком доволен, но он тоже идет с нами. Мы садимся в разные фургоны и направляемся к промышленной площадки в Ньюгейвен на рандеву. Затем мы подъезжаем к шикарному дому, оставляем фургоны в переулке, чуть подальше от него, и лезем через заднюю стену, легко удается нам всем, кроме толстяка Кизбо, который висит на ней мешком.

- Давай, толстый, бля, - подбадривает его Рентс, дыханием согревая себе ладони, хотя сегодня не так уж и холодно. Мы с Томми подталкиваем Кизбо под его жирный, тяжелый зад, и в конце концов он залезает на стену и падает на землю с другой ее стороны. Даже не знаю, как такие жирдяи носят на себе такую тяжесть каждого дня, дружище. Мы тихонько крадемся через сад к двери, которые открываются с первого же толчка плечом Бэгби. Мы готовы услышать вой сигнализации, но она не срабатывает! Клево! Мы внутри!

Мы заходим в огромную кухню с каменным полом и стойкой посредине, как в «Беверли-Хиллз», вообще, типа, как у всех таких фильмах, Кизбо поворачивается к Рентону и говорит:

- Так заживем и мы, мистер Марк, когда группа приобретет популярность, только в Лос-Анджелесе или Майами, чтобы можно было на заднем дворике установить бассейн.

- Точняк, - улыбается Рентс, - только сейчас у нас от рок-н-рольщиков только то, что мы сидим на героине.

- На чувство ритма это никак не влияет, мистер Марк, мы все еще можем играть, - объясняет Кизбо, отправляется в сторону сервантов и засовывает хлеб в тостер. - Посмотри на исполнителей джаза, они просто садятся и играют. Особенно за деньги. Или, например, возьмем Топпер Гидона.

- За героин его выгнали из группы, - качает головой Рентс нашем великану. Господи, как он может в такой момент есть?

- Да, им не нравилось, что он употреблял, - объясняет Кизбо, ища баночку с джемом где-то на полках, - но они снова пригласили его в группу, когда поняли, что это не влияет на его игру на барабанах. Он и сейчас лучше всех, лучше Терри Чаймза.

Эти кошаки могут спорить о рок-н-ролле хоть целый день. Бэгби недовольно смотрит на Кизбо, достает пару сигарет, но когда он собирается подкурить, я говорю ему:

- Нет, Франко, сработает пожарная сигнализация!

- И действительно, выйди на улицу с этим, мистер Фрэнк, - предлагает Кизбо.

Бэгби выходит из себя:

- Там холодно, на хуй!

- Но, Франко ...

- Я хочу покурить, прямо здесь и прямо сейчас, - кричит он и смотрит на Кизбо. - Все, блядь, делают что хотят! Кто-нибудь мог бы подняться и выключить проклятую сигнализацию Мы смотрим друг на друга, но почему-то потом все пялятся на меня.

Такая моя судьба, друг. Обречен за свои обезьяньи таланты к лазанию. Это началось еще когда я был ребенком; всегда помогал всяким бабкам, которые забыли ключи дома и не могли попасть внутрь. Затем случилось так, что мой старик рассказал, что его друг тоже закрыл свой дом, указывая пальцем на окна квартиры в высотном доме на Берлингтон-стрит.

- Слазай туда, Дэнни, в то окошко, Фредди где-то оставил свои ключи, - попросил мой старик, глядя на своего друга, который стоял рядом с мрачной, смущенной улыбкой. И я карабкаюсь вверх по трубе, потом проскальзываю в окно, прохожу через всю квартиру и открываю входную дверь, чтобы они могли зайти внутрь, даже раньше, чем они успевают подняться на нужный нам этаж. Фредди дарит мне несколько шиллингов, и старик отводит меня домой. Я сначала жду на него на улице, спрятавшись за машиной; и потом вижу, как они тащат что-то тяжелое из той квартиры и быстро прячут его в фургоне.

Так случилось то, что спортивные комментаторы обычно называют «определенной неизбежностью », что-то типа того. Я признаю свое поражение и оглядываюсь по сторонам, разглядываю эту подсобку, которую просто отгородили от остальной комнаты.

- Тотчас же идиот, - подгоняет Фрэнк, - хватит уже стоять здесь и зевать!

Я иду вверх по лестнице в сторону той красной лампочки, мерцала нам с белого диска. Мне слышится спор Кизбо и Рентона, которые теперь переключились на футбол:

- Робертсон уже отслужил свое у шотландцев, мистер Марк, статистика говорит сама за себя.

- Но Джукбокс забивает голы, он играет как в начале выигрышной комбинации, так и на финальной ее стадии. Он забивает сам и помогает забить своим, принося таким образом огромную пользу всей команде, больше, чем какая-либо машина для забивания пенальти, который больше ни на что не способна.

Мне кажется, что Рентс неадекватно оценивает Роббо, ибо тот действительно невыдающийся игрок. Хотя и настоящий «Хиббс», конечно, до того, как он подвергся коррупции и перешел на темную сторону; и я уже хочу присоединиться к их спору, но это неудобно из-за того, что эта лестница над неровным каменным полом очень шаткая; но я все равно иду к детектору, чтобы отключить его, и тянусь к нему рукой, и вдруг поскальзываюсь на блестящей металлической поверхности и лечу в воздухе; и последнее, что я помню, это то, что я лежу прямо на каменном полу ... ... просто, бля, лежу на полу и смотрю на заветную красную точку ...

- Блядь, Кочерыжка... - я слышу панику в голосе Томми.

- Пиздец! Дэнни! Как ты? - присоединяется к нему Кайфолом.

- Не двигайся, - уговаривает Рентс - не пытайся подняться. Просто попробуй подвигать пальцами. Потом - стопой.

Я стараюсь, и у меня получается, поэтому я сажусь, и меня сразу поражает резкая боль в руке.

- Моя рука, мне пиздец ...

- Бесполезный подонок, - жалуется Бэгби, затем выходит на улицу и курит там, - как же здесь холодно!

Я поднимаюсь, но моей руке наступает настоящий пиздец, друг, она не шевелится, только свободно висит. Когда я пытаюсь поднять ее, мне плохо, больно, просто ужасно, сразу начинает болеть живот. Ребята ведут меня в гостиную и сажают на диван.- Оставайся здесь, Дэнни, не шевелись, - предлагает Рентс, - мы отвезем тебя в больницу сразу, как закончим здесь все.

Кизбо прыгает вокруг меня с тостом, намазанным джемом, каждый его шаг отзывается нестерпимой болью в моей руке.

Бэгби возвращается и видит, как Рентс украшает стену большими черными буквами:

Ча Моррисон не виноват

ЧА МОРРИСОН НЕ ВИНОВАТ