Большая Игра (СИ) - Беляев Михаил - Страница 73

***

Перед глазами побежала полоса — скорость все нарастала, и чем дальше, тем больше она ощущала вибрацию, ветер — и мощь. Огромную, колоссальную мощь, всецело подчиняющуюся её разуму и телу. С каждым метром полосы страх таял, сменяясь удивлением и радостью.

Она чувствовала, чувствовала ветер и ускорение, всем телом ощущала, как воздух поднимает её, принимая в свои объятья. Неровная земля, сотрясавшая разбегающийся на широко расставленных колёсах шасси модуль, нехотя отпускала её в небо. Рин чувствовала всё — сопротивление воздуха, набегающего на крылья, нарастающую тягу двигателя, ход рулей и элеронов. И свободу, открывающийся горизонт с пока непознанной и пугающей, но такой манящей свободой!

Триста метров, триста пятьдесят — она набрала скорость для отрыва и, дав максимальную мощь двигателю, взяла рули на себя. Модуль резко, словно истребитель, задрал нос вверх и стрелой устремился ввысь.

— Ииихаа! Дааа! — завопила она, даже не обращая внимания на вопли руководителя полетов в наушнике.

Ей было так легко, просто и свободно, словно она и правда была рождена только ради этого момента — ради полёта, ради того, чтобы ощутить скорость, воздух и безграничный простор. Улыбаясь во весь рот, она попробовала рули — влево, вправо, вперед — дойдя уже до нижней кромки облаков, девушка перешла в горизонтальный полёт.

Опьянённая эйфорией свободы, она, забыв о громадной ответственности, испытаниях и всех пережитых страхах, выписывала бочки, сделала горку, пронзив плотную вату облаков. Рин хохотала, словно ребёнок, разглядывая лениво колеблющиеся облачка, — и снова нырнула в самую гущу. А после — устремилась вверх, медленно вращаясь, и наслаждалась удивительным ощущением полета.

— А если так?.. — игриво сказала она сама себе и отключила двигатель. Пролетев по инерции ещё несколько сотен метров, модуль плавно накренился — и полетел вниз. Словно завороженная, она наслаждалась свободным падением, свистом ветра и ощущением бьющего навстречу воздуха. Пронзив облака в глубоком пикировании, Рин плавно взяла рули на себя — модуль перешел в планирование, подарив очередную дозу адреналина и наслаждения.

Наконец, снизившись до километра, она снова включила двигатель — нарастающая тяга снова понесла вперед, сквозь пространство, над крошечными домиками, деревьями и почти неразличимыми людьми.

И это Алголь чувствовал всё время? И к этому она готовилась, этого она панически боялась? Боже, какая же дура! Разве может быть хоть что-то прекраснее этого ощущения? Разве можно после этого не любить небо?

Рин закрыла глаза, наслаждаясь ощущением полёта и растворяясь в нём полностью.

— Рин, слышишь меня?.. — где-то на самом краю сознания послышался голос лётчика-испытателя. Точно, это же испытания! Сбросив с себя сладкую дымку эйфории, она ответила. — Да, на связи! Простите, увлеклась…

— Напугала же ты нас… всё в порядке?

— Так точно! В полном!

— Отлично. Режимы ты уже опробовала, первичное маневрирование тоже, — голос летчика хоть и был взволнованным, но кажется, он тоже получал наслаждение от ощущений. — Давай левый вираж и максимал, ты далеко ушла от взлётки. Хотя нет, давай боевой разворот!

Почувствовав задор лётчика, Рин кивнула и резко ушла вверх, разворачиваясь назад — полубочка, горизонт — и, врубив полную тягу, модуль устремился к аэродрому.

— Давай покажем им что умеем, — чувствуя уверенность девушки, подогревал её летчик, — а потом давай штатную посадку, я возьму управление, а на тебе шасси. Сможешь?

Рин улыбнулась ещё шире — казалось, сейчас от её улыбки лопнет шлем. Девушка совсем не замечала, как по щекам текли слёзы радости.

— Так точно! Я смогу!

***

Шасси с характерным скрипом коснулись взлетной полосы, из-под раскручивающихся пневматиков показался голубой дымок. Тяга двигателя упала, и дальше они катились уже по инерции, остановившись буквально в пятидесяти метрах от бегущей навстречу толпы.

Едва модуль замер на краю полосы и затих двигатель, его обступили техники, медики, ученые — все, кто был на лётном поле и имел хоть какое-то отношение к испытаниям. Майор Вайнер, с замирающим сердцем, за последние полчаса раз пятьдесят едва не остановившимся от волнения, пыталась пробиться сквозь людскую массу поближе к обтекаемой туше модуля: — Пропустите! Дайте пройти, ну!

Почти подобравшись к нему, через плечо одного и техников Кира увидела, как с тихим свистом выходящего под давлением воздуха раскрылись створки модуля и из ложемента неуклюже, едва не падая на дрожащих ногах, выбралась её подопечная.

Толпа застыла, вглядываясь в пошатывающуюся худенькую фигурку, закованную во влажно поблескивавший костюм и сплошной непрозрачный шлем. Едва ступив на землю, ретранслятор стянула его с головы и, тяжело дыша, вытерла с раскрасневшегося лица выступившую испарину. Еще не придя в себя, девушка подняла глаза, поблескивавшие голубыми всполохами сильнее обычного, на окруживших её людей.

На мгновение Кире показалось, что они встретились взглядами — сердце, словно споткнувшаяся лошадь, ощутимо ёкнуло в груди. Шумно вдохнув прохладный терпкий воздух, женщина воскликнула: — Качай её!

Сбросив секундное оцепенение, люди дружно закричали «Ура!», подняли Рин на руки и стали подбрасывать в воздух. В небо полетели шапки и пилотки, радостные вскрики девушки потонули в звоне аплодисментов и одобрительных возгласов.

Кира Вайнер стояла посреди ликующей толпы и, не отрывая взгляда от счастливой, сияющей девочки-ретранслятора, изо всех сил пыталась не разрыдаться — то ли от нахлынувшей радости, то ли от осознания того, что им всё-таки удалось спасти собственные жизни. На этот раз.

***

Кристаллическая решетка выстраивалась ровно и быстро, словно и не было никогда мучительных тренировок, напряжения всех сил и способностей. Рин, все еще испытывавшая благоговейный страх перед таинственной энергией, заполнявшей материальный мир, с величайшим сосредоточением пропускала её тоненьким потоком через сознание, придавая нужную форму. На этот раз — форму полигональных кристаллов титанового сплава.

Начав с простых металлов и соединений, постепенно она двигалась к сложным сплавам, состоящим их нескольких элементов. Карбид железа, вольфрама, рутениды, и наконец — сложные решётки самых невероятных соединений.

Медленно и осторожно Рин, под контролем своей рабочей группы и учёных из более чем десяти институтов, подходила к рубежу молекулярной инженерии материалов. Только за первые две недели лётных испытаний и материализаций они дважды улучшили конструкцию, казалось бы, совершенного двигателя, поднявшего её модуль в воздух. Редчайшие сплавы, стоившие до этого десятки и сотни тысяч рублей за грамм, а оттого недоступные, теперь применялись повсеместно.

— Отлично, второй этап закончен, всем спасибо за работу, — подытожил Чуйков, выключая газоанализатор. Майя, непрерывно постукивавшая по голографической панели, облегченно выдохнула — на ее хрупких плечах лежал ввод и корректировка параметров ретрансляции, что здорово утомляло. Девушка завершила ввод данных и, потягиваясь, вытянулась в кресле.

— Отличная работа, Рин, — Кира Юрьевна помогла девушке подняться из ложемента и прийти в себя — материализация требовала большого сосредоточения и концентрации сил. Несмотря на каждодневную практику, это ей всё ещё давалось с большим трудом. Для того чтобы унять головокружение и боль в висках, каждый раз требовалось посидеть без движения несколько минут.

— Эй, держи, — к ней вразвалочку подошел Марков и протянул упаковку фруктового пюре. — Хорошо поработала. А теперь дай-ка сниму блок вычислителя…

Негромко бурча себе под нос, он принялся копаться отверткой в заспинном отсеке комбинезона. Рин легонько кивнула ему и попыталась расслабиться. Вокруг шаркали десятки ног, скрипели стулья и ручные планшеты, учёные негромко переговариваясь, покидали лабораторию, вскоре оставив девушку с её изначальной командой.

Дождавшись, пока последний из учёных закроет за собой дверь, Кира легонько хлопнула в ладоши.