Большая игра. Книга 2 (СИ) - Беляев Михаил - Страница 48

— Девчонка что-то не идёт, да и Рыжего не видно, — отвлёк его от размышлений Ваха. Выскребая остатки каши, он покосился на лесок за его спиной, а потом — на часы. Подозрительных звуков слышно не было, но мало ли что могло случиться.

Актёр со вздохом отложил недоеденный завтрак и поднялся. — Пойду, проверю.

— Не спугни, вдруг застанешь на самом интересном месте? — боец подмигнул ему.

Стараясь ступать бесшумно по сырой траве, он пошёл за растворившейся среди деревьев девушкой. Склон шёл вниз, то и дело попадались небольшие каменные осыпи и покосившиеся деревья — разбухшая земля с трудом держала их под напором горного ветра. Особо не укроешься.

Впереди показалась поблескивающая в тусклом свете луны поверхность реки — с тихим шумом вода перекатывалась по небольшим порогам и журчала между камнями. А метрах в десяти от берега, притаившись за раскидистым деревом, стояли Рыжий и Рин. Пригнув головы и притаившись, словно прячась от кого-то. Он сощурился и прислушался — сквозь ветер и плеск воды едва уловимо слышались голоса людей.

Боец машинально присел и бесшумно, прячась за деревьями и осыпями, подобрался к ним. — Что тут?

Рин осторожно повернулась к нему — большие глаза подрагивали, челюсти плотно сжаты. Испугалась.

— Четверо на той стороне реки, — не отвлекаясь от наблюдения, негромко начал докладывать Рыжий. — Двое вооружены, похоже, браконьеры. У одного ружьё с транквилизатором. Поймали барса, ублюдки… смотри.

Он подошел ближе и, держась за ствол, посмотрел в ту же сторону — через реку, откуда доносились голоса.

На другом берегу, метрах в пяти от кромки воды, на небольшой травянистой полянке виднелись четыре фигуры людей и ещё одно странное, шевелящееся пятно — раза в полтора больше человека. Под плотной нейлоновой сетью в неверном свете луны виднелась большая голова, прижатые к телу лапы, тёмные пятна на густой, серебрящейся шерсти. Животное лежало неподвижно, было видно лишь, как вздымается его пятнистый бок.

Актер нахмурился и, посмотрев на спутников, покачал головой.

— Ублюдки, это да. Мы должны были там переправляться, а теперь придется идти выше по течению, чтобы обойти их. Жалко, конечно, зверя, такая шкура стоит целое состояние. Ладно, пойдём обратно, мы время теряем.

— Нет…

Тонкие пальцы вцепились в его рукав — Рин смотрела на него так, будто это он был одним из браконьеров.

— Что?

— Нет. Я не пойду. Мы не можем просто так его бросить, они же убьют его… — голос девушки дрожал, но она продолжала настойчиво шептать. — Я его не брошу… не хочу, чтобы с ним… как со мной.

— Да твою же мать…

Актер еле слышно прошептал такое затейливое и непотребное ругательство, что Рыжий невольно вздрогнул.

— Слышь, ты, — он схватил девушку за запястье и крепко сжал. — Мы сейчас тихо вернёмся в лагерь, тихо соберёмся и тихо свалим отсюда. Не хочешь уходить сама — утащим насильно. Будешь кричать — рот заткну, вырублю, если надо. Но я тебя довезу до этой чёртовой базы, поняла?

— Идите… я и одна как-нибудь справлюсь.

— Мы на задании вообще-то, — тихо добавил Рыжий. — Тебя в Армении ждут. И если ты ещё не поняла, времени у нас нет. Сцепимся с ними — нас грузины заметят, ты так всю операцию сорвёшь.

— Знаешь, сколько народу погибнет тогда? Только из-за того, что ты одного зверя пожалела? — Актер ощутимо тряхнул её — голова Рин мотнулась, едва не задевая ствол. — Ты этого хочешь что ли?

— Как я могу спасти их всех, если я одному зверю помочь не могу?.. — девушка стиснула зубы, горящий взгляд подернутых свечением глаз упёрся в бойца.

Перед ней снова встал образ Алголя, она вспомнила их разговор тогда, в городе, возле подворотни. В тот день, когда она впервые ощутила свою истинную силу. Слова сами полились из неё, словно шли из самого сердца.

— Что мы за люди тогда такие, если готовы просто уйти, когда кто-то страдает? Зачем мы тогда нужны? Вы же сильные, вы можете что-то сделать! И я могу! Если не хотите помогать, так хотя бы не мешайте!

— Вот же ты дубина тупая!.. — жарко зашептал Актер, но она продолжала.

— Эти… браконьеры, они убьют его, сдерут с него шкуру, и вы сможете спокойно жить, зная, что могли остановить их? Это неправильно, не по-человечески, не должно так быть! Я не смогу! Я спать не смогу после этого спокойно, понимаете? Он же даже сопротивляться не может… если мы не поможем, то никто… понимаете?

— Слышишь, босс, — Рыжий с тихим вздохом положил ладонь на его руку. — Так-то права она. По-человечески если.

— По-человечески… — недовольно буркнул он и посмотрел за реку — браконьеры складывали вещи возле пойманного зверя, у одного из них в руке загорелся фонарик — узкий луч света скользнул по мокрым камням и бурлящей поверхности воды.

— Да хрен же с тобой… короче так. Идём вчетвером, переправляемся выше течения, тихо и быстро, обходим их со стороны леса — и вырубаем по одному. Работаем без трупов, грузины потеряют кого-нибудь здесь и сразу панику поднимут. Никакой нам тогда границы… Рыжий, что они говорят, слышишь?

— По-грузински что-то, — боец улыбнулся и продолжил шептать. — И один азербайджанец, говорит давно тут промышляет, выслеживал его, урод…

— Вот же сучёныш, — со злостью выдохнул тот и неприятно осклабился. — Транквилизаторы действуют минут тридцать-сорок, у нас в запасе минут двадцать. Рыжий, иди за Вахой, ножи не забудьте. И веревку мою возьми. Так, теперь ты.

Он железной хваткой вцепился в худенькое плечо Рин.

— Я скажу тебе это один раз. Хочешь ему помочь — слушай меня, ясно? Говорю «беги» — ты бежишь, говорю «ползи» — ползёшь, и никаких «но» и «если». И пока не придём на базу, ты каждое слово моё выполняешь, как закон, поняла?

Она кивнула, на бледном лице читалось выражение полной готовности.

— Пока мы работаем, жди в укрытии, но если что — не мешкай, бей наверняка. Нож вот держи, не потеряй только.

Он отцепил от пояса добротные ножны с ухватистой рукояткой — армейский нож, прочный и лёгкий. Рин молча кивнула и сунула его за пазуху, во внутренний карман.

Сзади послышался тихий шелест и скрадываемые ветром шаги — пригнувшись, бойцы приближались к ним короткими перебежками.

— Дальше молча, — он показал ей знаком закрывающуюся ладонь и указал направление — вверх по течению реки. Еще один взмах ладонью — за мной. Бросив взгляд на людей на другой стороне реки, девушка осторожно пошла за ним. Сердце забилось чаще — от тревожного ожидания она наконец-то перешла к действию.

Идти пришлось метров триста вверх по склону, по осыпающейся скользкой гальке, как назло шумевшей от каждого шага. На берегу каждый обвязался веревкой вокруг пояса — один конец предусмотрительно привязали к здоровенному валуну. Первым в воду вошел Актёр, а сразу за ним, держась за веревку, пошёл Ваха.

Рин шла третьей — вцепившись в дрожащую, как струна, насквозь мокрую веревку, она шаг за шагом ступала за бойцами. Вода то и дело пыталась снести её ниже, а то и вовсе опрокинуть в бурный поток и унести вниз, благо место было довольно мелкое — всего по колено. Но идти даже по колено в холодной горной речке, по скользким камням, продрогшей насквозь девушке было невероятно тяжело. Если бы не адреналин, переполнивший кровь, она бы точно не решилась на такое.

Проще было снова с нуля научиться материализации и десять раз подняться в воздух, чем пройти эти пятнадцать-двадцать метров в ночных горах Кавказа. Шаг за шагом она приближалась к берегу, и каждый новый шаг казался на этот раз уже точно непреодолимым. Стиснув зубы, она неумолимо шла дальше.

Наконец, переправа закончилась — шедший последним Рыжий помог ей отвязать верёвку — продрогшие пальцы совсем не гнулись. Актёр жестом подозвал всех к себе и, присев, негромко заговорил.

— Их четверо, двое с оружием. Один — самый дальний, с ружьём, он мой. Обойду через лес. Рыжий, твой — второй. Сможешь зацепить третьего — отлично, но не рискуй. Ваха, твой — последний, который помельче… да, вон тот.