Сокровища фараона (СИ) - Величкина Татьяна Осиповна - Страница 82

— Почему это ты так решил? — удивилась она, на что Генри пожал плечами, — у меня предчувствие.

— У тебя опять появилось шестое чувство? — спросила Саша, — ты думаешь, все вернулось?

— Я чувствую, что моя сила возвращается и с каждой минутой, ее становится больше.

— Смотрите, мы подлетаем к Мемфису, — воскликнул Тобиас, — после всего случившегося, у меня одно желание, принять душ и чем-нибудь наполнить свой голодный желудок.

— Ты стал говорить, как мой муж, — улыбнулась Милли.

— Поэтому, ты понимаешь какого мне? — Майкл посмотрел на жену глазами полными мировой скорби, — если Тоб умирает с голоду…

— Хозяин подготовил чудесный обед, — улыбнулся Хабиб, и начал медленно снижаться на крышу отеля Нуваса.

Мансур встретил их лично и не поверил своим глазам, признавшись, что боялся вообще больше их не увидеть в живых. Гибель Тани его очень расстроила, он горестно поднял руки к небу и, покачав головой, сказал, что ему очень жаль. Когда он узнал о случившемся, то очень скорбел.

— Я буду скучать о Тане, она спасла твою жизнь и осталась в земле Египта, — он похлопал по плечу Картера, — и я рад, что с вами все в порядке.

Внезапно Милли покачнулась и упала на руки Майклу, теряя сознание.

— Дорогая, что… что с тобой? — Майкл, подхватив ее на руки, вопросительно посмотрел на друзей.

— Пойдем, положишь ее на кровать, а я позову врача, — сказал Мансур.

Все были очень обеспокоены состоянием Милли, и когда врач осмотрел ее, друзья бросились наперебой расспрашивать, что с ней.

— Я не понимаю, в чем причина такого переполоха, — улыбнулся врач и, обернувшись к Майклу, протянул ему руку, — поздравляю, у вас будет ребенок.

— Что, ребенок?! — Майкл не верил своим ушам, ведь еще десять лет назад его жене поставили диагноз-бесплодие, она не могла иметь детей, — но это не может быть!

— Мы можем провести ультразвуковое исследование, чтобы подтвердить мое заключение, но поверьте, в таких делах у меня большой опыт.

Майкл стоял словно ошпаренный, не в силах прийти в себя, все было так странно, но если отбросить болезнь Милагресс, это могло быть, ведь они жили полноценной жизнью.

— Что ты задумался, — потрепал его по руке Генри, — иди лучше к Милли, поговори с ней, она тоже, наверняка в приятном шоке от известия доктора.

Уже вечером, когда Генри и Саша остались одни, они вышли на балкон. Полная луна освещала их лица, а легкий ветерок, ласково пробежал по волосам. Генри коснулся губами ее шеи и, обняв Сашу, притянул к своей груди.

— Знаешь, ты изменила меня, твоя любовь сделала меня другим, ведь, раньше все было как в черно-белом кино, а теперь, жизнь наполнилась красками.

Саша, улыбнувшись, прижалась к его плечу и, закрыв глаза, прошептала:

— Мне так хорошо с тобой. Все эти события еще больше сблизили нас. Я чувствую тебя, словно ты и я части одного целого, — она погладила его по щеке, — знаешь, беременность Милли подтвердили, Майкл на седьмом небе.

— Я очень рад за них. А когда ты меня обрадуешь?

Саша удивленно повернулась к нему:

— А как же предстоящая битва? Мы теперь не можем принимать необдуманных решений… — он не дал ей договорить и нежно поцеловал ее в губы.

— Оставь мысли о войне мне, — Генри взъерошил ее короткие волосы. — Говорят, что люди, это ангелы, только с одним крылом, и когда они находят свою половинку, то могут взлететь, если будут крепко держаться за руки, потому что у них теперь два крыла, сильных и надежных, — Саша обвила его шею своими руками и, посмотрев в серые глаза, начала целовать его. Генри, подняв ее на руки, вошел в спальню, а ее горячее дыхание и жаркие поцелуи, обещали длинную, полную ночь любви.

Впереди были сотни дней и ночей, когда они будут вместе, словно ангелы, обретшие два крыла, как две звезды на одном небосклоне, как две реки, слившиеся в океан чувств. Владыки истины, соединившие свои души и сердца.

Ночное небо окутало землю своим звездным покрывалом, и раскинувшись над Мемфисом сказочным шатром, охраняло покой древнего города. Луна отражалась в темных водах Нила, который протянулся на шесть с лишним километров по всему Египту, не принимая ни одного притока. Не зря говорится Египет — дар Нила. Тысячи и тысячи раз Солнце нового дня коснется лица обращенного на восток сфинкса, и тени минувших тысячелетий, словно принимая вызов, который бросали им звезды, говорят о вечности и бесконечности времени. «Человек страшится времени, время же страшится пирамид»