Сокровища фараона (СИ) - Величкина Татьяна Осиповна - Страница 47

— Что я должна делать?

Он знал, что Татьяна будет на его стороне. Обняв, Скотт потрепал ее по руке и, ухмыльнувшись, добавил:

— Из нас выйдет неплохая парочка.

Часть третья Возвращение в пустыню

Глава 1 Взаперти

Почти две недели, Картер и Альмадеро провели под арестом. Татьяна настаивала на их причастности к исчезновению сестры, чем вводила следствие в недоумение. Особенно, когда выяснилось, что фотографии, чистой воды монтаж.

— Не пойму, кому это было нужно? — майор Баскаков долго разглядывал дело Картера и Альмадеро.

Он не знал, что ответить сидевшему рядом с ним гражданину Америки Майклу Бенсону. Баскаков сначала сказал что-то о нарушении паспортного режима, мол, не было при данных гражданах документов, а тут еще девушку похитили, и сестра подала заявление.

— А как можно было бы повидаться с Татьяной Тумановой.

— Извините, господин Бенсон, но я бы вам не советовал. Сегодня, — майор посмотрел на часы, — через три часа, их выпустят, но одно небольшое «но», под подписку о невыезде.

Ваш Картер был последний, с кем общалась Александра Туманова.

В это время Татьяна сидела в коридоре, около кабинета майора Баскакова. Она не знала, что нервный взъерошенный человек, влетевший в кабинет майора, друг Картера, который был посвящен во все его планы. Она набрала номер Скотта:

— Ну, как она? Ничего я из нее все эти штучки вытрясу. Ладно, сейчас, надеюсь, поговорить с Картером…ага…встретимся вечером, у тебя, конечно.

Через полчаса, Татьяна вошла в кабинет Баскакова. Он ожидал ее увидеть, так как еще день назад, она надоедала ему звонками, прося рассказать, как продвигается дело. Не нравилось это дело Баскакову, мало того не хватало еще международного скандала. Если бы не мистер Бенсон, Картера и его друга ожидала не веселая перпектива провести время с уголовниками в следственном изоляторе, пока не найдутся какие-либо доказательства об их непричастности к похищению Тумановой Саши. Американцы сидели в разных камерах, но к счастью пока все обходилось без недоразумений, свойственных подобным заведениям.

Майор недоверчиво посмотрел на вошедшую Татьяну. Он носом чуял, что не все так просто и Туманова старшая не так проста, как хочет показаться.

— Здравствуйте…э-э…

— Игорь Станиславович, — помог ей он.

— Да, Игорь Станиславович, — она судорожно вздохнула, — простите, я так переживаю за Сашу, что все слова вылетают из головы. Ну что, есть новости?

— Да, но боюсь, они не порадуют вас, — Татьяна заметно нервничала, и Баскаков внимательно смотрел на нее, надеясь, понять ее намерения. — Мы проверили фотографии, это очень хороший компьютерный монтаж.

_ Как, Игорь… Станиславович? — она переменилась в лице. — А может Генри и Тобиас совсем не причем, раз фотографии фальшивка! Может я зря все это, обвинила не в чем неповинных людей…

— Ну, это мы разберемся, кто виноват, а кто нет, сегодня Картер и Альмадеро освобождают под подписку о невыезде.

— А можно, — Татьяна вдруг заплакала, — можно я поговорю с Генри, ведь потом, он не захочет не то, что говорить, знать меня. А я извинюсь, и вообще…

Баскаков, нахмурившись, посмотрел на нее, не нравилось ему это дело, ох как не нравилось. Он поднял трубку внутреннего телефона и, отдав приказ, посмотрел на Туманову.

— Хотелось бы верить, Татьяна Григорьевна, что все не так как я думаю.

— О чем вы, Игорь Станиславович? — непонимающе спросила Таня.

— Старею, наверное, старею.

Вскоре открылась дверь, и вошел молодой сержант.

— Проводите Татьяну Георгиевну, — обратился Баскаков к сержанту. — До свидания Татьяна.

— До свидания. — Таня, спохватившись, вернулась, взяв со спинки стула свою сумочку, — до свидания.

Генри и Татьяна сидели друг напротив друга, только стол разъединял их. В камере для свиданий было душно, тусклый свет лампы падал на лицо Картера, который с вызовом смотрел на Татьяну, не желая с ней говорить.

Наконец он не выдержал ее упорного взгляда:

— Я не понимаю, что происходит, теперь, когда мы одни, ты можешь мне все объяснить?

— Генри, прости меня…

Он не понимающе раскрыл глаза, нет, такого он не мог от нее ожидать, только не от нее.

— Что ты от меня хочешь?

Таня взяла его за руку, чувствуя, как по коже пробежал мороз, и, прижав губы к его ладони, прошептала:

— Я очень виновата, и знаю, что поступила плохо, подло, — из ее глаз полились слезы. — Мне нет прощенья, но эти фотографии, ко мне пришел человек из Интерпола. Я испугалась… — казалось, Генри не слушал, изучая стену за ее спиной. — Ну, обрати на меня внимание, почему ты мучаешь меня?! — она опустилась перед ним на колени, пытаясь обнять его. — Я не могу без тебя, у меня нет смысла в жизни!

Картер брезгливо высвободил мокрую от ее слез руку из ладоней Татьяны и, наклонившись, посмотрел в ее покрасневшие глаза. Таня перестала плакать, она только сейчас поняла, как он ненавидит ее.

— Когда ты украла карту, ты тоже думала о своей любви ко мне? — холодно спросил он, — я, мог бы все рассказать Баскакову, как ты взяла карту, как связалась с Тёрнером. Не удивляйся я не такой придурок, чтобы не понять, кто поработал с тобой. Даже если ты всего лишь жертва, Тёрнер не обрабатывает бедных несчастных овечек. Ты не любила Сашу, ты всегда завидовала ей, вот он и сыграл на этом. Хочешь спросить, откуда я такой умный? — Картер рассмеялся, — просто я знаю Тёрнера, а о тебе мне много рассказывала Саша. Ты пользовалась тем, что у нее доброе сердце и «ездила» на ней как хотела. На мне же, где сядешь, там и слезешь и не надо мне тут обливаться слезами и клясться в вечной любви. Если бы ты любила меня, то никогда бы не сделала больно той, которую люблю я. Если бы ты не была ее сестрой, — он мрачно посмотрел на нее и продолжил, — ты любишь только себя. А я для тебя всего лишь понравившаяся вещица в витрине супермаркета.

— Замолчи. Возьми в Каир меня, и я все сделаю, чтобы Скотт не убил ее.

В голове Картера мгновенно созрел план. Мне не нужно с ней ссориться, может быть, используя ее, я смогу найти Сашу.

— Хорошо.

— Не поняла, — Татьяна не ожидала такой перемены. — Что ты хочешь сказать этим «хорошо».

— Я согласен на твои условия… — она не дала ему договорить, заключив в объятия и поцеловав в губы, так быстро, что Картер не успел среагировать.

— Меня радует, что ты передумал ссориться со мной. Тебя сегодня освобождают, телефон работает?

— Да.

— Я позвоню тебе, — Генри, притянув к себе Таню, сурово посмотрел в ее голубые глаза.

— Не вздумай шутить со мной, детка.

Когда Татьяна ушла, Генри вытер рукавом губы, которых касалась она, эта рыжая бестия. Его руки пахли ее духами, и от этого его замутило.

— Ненавижу, — процедил он сквозь зубы. — Эта тварь заплатит за все, если хоть один волос упадет с головы моей Саши.

О том, что его и Тоба должны освободить, Генри узнал от Баскакова, который долго разговаривал с ним. Он не сказал Картеру о своих соображениях, но все-таки организовал наружное наблюдение за домом Тумановых.

Картер и Альмадеро были очень рады встречи с Бенсоном. За время их вынужденной разлуки, Тоб и Генри совсем похудели и осунулись, обнявшись, они пожали друг другу руки и сели в вызванное Майклом такси.

В машине друзья наперебой рассказывали о своих злоключениях.

— Как я рад видеть тебя! — Тобиас ткнул Майкла в тугой плотный живот. — А Милли тебя хорошо кормит! — Бенсон, улыбаясь, пожал плечами:

— Если вы оставите мой живот в покое, Милли накормит и вас.

— А она что тоже здесь?! — удивился Картер.

— Ты что же думаешь, я могу хоть день прожить без горячего? — пробасил Майкл. — Хотя шучу, она так просилась, ты же знаешь ее, Генри. Тем более трем холостякам в пустыне будет не так одиноко. А что это за запах? — спросил он Альмадеро. — Всю дорогу он просто оскверняет мой нос.