Варвара Спиридонова, ныне покойная (СИ) - "tapatunya" - Страница 13

Он ничего не ответил, потому что и сам думал также.

Варвара заканчивалась, и не было в этом мире такой силы, которая добавила бы ей еще хоть немного времени.

Марк прижался лбом к рукам оперной дивы Гренландии Брик, крупные кольца оцарапали кожу.

— Я люблю тебя, — сказал он без всякого смысла. — Я так люблю тебя.

— Дураааак, — выдохнула она беспомощно. — Почему ты такой дурак?

— Ладно, давай подумаем обо всем этом разумно, — Марк вскинул голову и улыбнулся окончательно расстроившейся Варваре.

— Разумно о разгуливающем в чужих телах трупике?

— Принципы работы мозга имеет квантовую природу. Душа — это всего лишь нейроны, которые у тебя почему-то не разложились вместе с телом, а приняли иную форму.

— Всякой девушке приятно послушать о собственном разложении, — возмутилась Варвара.

Марк встал и достал из шкафа стопку книг.

— «Физика душ. Квантовая теория о жизни, смерти, бессмертии и реинкарнации», — с изумлением прочитала Варвара. — «Новая парадигма — сопоставление физики и паранормальных феноменов»… Марк, ты совсем рехнулся? Как ты можешь верить в эту паранормальную чушь?

— Ни во что я не верю, — огрызнулся Марк. — В привидения, между прочим, тоже.

— Ну знаешь ли!

— Нам нужно просто понять, куда закачать твою операционную систему.

Варвара от возмущения даже забыла о своей меланхолии.

— Эй вы, — завопила она, — мой дорогой убивец! Я попрошу проявить почтение к моему бессмертному духу!

— Тебя просто надо куда-то сохранить, — убежденно заявил Марк. — Только сохранить не твою ДНК, а твои чертовы нейроны, не знающие покоя.

— Мой бессмертный дух!

— Варвара, не вопи, — Марк склонился над ней и поцеловал ее в лоб. — Всё будет хорошо.

— Что будет хорошо?!

— Я не собираюсь страдать от безнадежной любви из-за такой козявки, как ты.

— Что за эгоистичное животное!

Марк засмеялся.

— Давай не будем обзываться, — примирительно сказал он. — Мы подсадим твой бессмертный дух к кому-нибудь с болезнью Альцгеймера.

— Что? — у оперной дивы Гренландии Брик так широко распахнулась челюсть, что Марку показалось, что она вот-вот запоет какую-нибудь сольную партию.

— Не хочешь Альцгеймера, бери Крейтцфельд-Якоба.

— Ты собираешься засунуть меня в дряхлую безумную старушку?!

— Это возрастная дискриминация.

Варвара вскочила.

— Ты чокнулся, — воскликнула она с чувством. — Окончательно чокнулся.

Марк поймал её в дверях. Поцеловал не то чтобы слишком нежно, скорее энергично.

— Приходи завтра.

— Ни за что больше не приду к такому психу, как ты.

— Что тебе терять, Варвара?

— Мне — нечего. А вот ты растерял все свои мозги.

— В конце концов, чем тебе не угодили дряхлые безумные старушки?

— Извращенец! — глубоким хорошо поставленным голосом завопила Варвара. — Геронтофил! Убийца!

— Ладно, — согласился Марк и снова поцеловал её. У Гренландии были полные, чувственные губы, из которых сочилась печаль.

14

— Кристина Иванова, 22 года. Весной закочила университет, работает бухгалетром, живет одна. Аутоиммунный лимбический энцефалит, генезис неизвестен, поражен только мозг.

— Она красивая?

Варвара крутилась перед зеркалом, разглядывая свою бычью шею профессионального самбиста и переломанные уши.

— Понятия не имею, — ответил Марк, — у меня есть только выписка из медицинской карты.

— Где ты вообще её взял?

— Подкупил одного невролога.

— Ты напрасно потратил свои деньги, — заявила Варвара. — Это вложение не окупится.

— Куда лучше носить на себе черте что! Где ты взяла этого громилу?

— Это Аристофан. У него очень сильное тело. Я легко могу дать тебе по уху.

— Великое достижение, — хмыкнул Марк.

Варвара оттянула ворот рубахи, обнажая покрытое узорами плечо.

— Мне нравятся татуировки, — задумчиво сказала она. — Почему я их не делала, когда была жива?

— Когда ты была жива… у тебя были… романтический опыт?

— Какие формулировки, — расхохоталась Варвара. — Воля ваша, Марк Генрихович, но вы какое-то ископаемое. У меня был один любовник. Ничего выдающегося, но чего могла желать девочка, чей… как вы там сказали?.. романтический опыт помещался между обложками «Евгения Онегина»?

— И как?

— Что — как?

Марк закатил глаза и, обогнув самбиста Аристофана по широкой дуге, прошел в комнату, чтобы без сил упасть на диван.

Дрогнул под тяжелой поступью пол.

— Эй, — возмутилась Варвара, притопав следом. — Ты позвал меня в гости, чтобы меланхолично пялиться в потолок?

Она потянула его за штанины, легко, одной лапой, подняла обе ноги Марка, села на диван и положила их себе на колени.

— Ладно, — помолчав, сказала Варвара с великой неохотой, — что там про энцефалит?

— Девушка умирает. У тебя не так много времени, чтобы принять решение.

Теплые огромные ладони чуть дрогнули на голых ступнях Марка. Варвара раздраженно ухватилась за большие пальцы его ног, развела их в сторону, а потом стукнула их друг об друга.

— Эй, — возмутился Марк. — Твой Аристофан просто варвар какой-то.

— Я правильно понимаю, что ты предлагаешь мне попробовать занять пустой мозг умирающего человека?

— Располагайся там как дома.

Варвара запрокинула назад голову, разглядывая потолок.

— А если все получится… Ну предположим, я смогу там остаться насовсем. И умру вместе с ней? Тоже насовсем, — предположила она с несвойственной ей робостью.

— Ну так постарайся не умирать. Возьми себя в руки, — фыркнул Марк.

— Я думала, что ты физик. Физика — это точная наука. Она не должна основываться на псевдонаучных теориях и смутных мотивациях.

— Отнесем тебя в экспериментальный раздел науки.

— Тебе совсем без разницы, что со мной будет? — спросила Варвара печально. В уголках её глаз сверкнули слезы.

— Не драматизируй, пожалуйста, — поморщился Марк, закрывая глаза.

Варвара пришла в движение. Тяжеленное тело самбиста Аристофана, буквально, вдавило худого Марка в диван. Открыв глаза, он увидел совсем рядом переливы перламутра.

— Ты меня раздавишь, — пожаловался Марк.

— Признайся, что тебе тоже страшно, — велела она жалобно и требовательно одновременно.

— Вот еще!

— Да тебя просто трясет от ужаса.

— Это твои домыслы.

— Почему ты врешь?

Дышать было уже почти нечем, и Марк сдался.

— Потому что страх парализует, — сердито заорал он. — Он не дает думать, не дает двигаться, не дает делать хоть что-то. Страха парализует точно также, как тело твоего орангутана, которым ты меня придавила. Слезь с меня немедленно, Варвара!

Она поспешно отпрянула. Марк сел, хватая ртом воздух.

— Ты совсем рехнулась?

— Мне хотелось, чтобы ты тоже почувствовал себя беспомощным, — если Варвара и чувствовала себя виноватой, то совсем немного. Скорее, она выглядела удовлетворенной. — Как будто тебя пригвоздили булавками, и ты не можешь даже дернуться. Я себя так чувствую каждый день. Просто смотрю в будущее, и не вижу его.

— Послушай, — обнимать Варвару было особенно неудобно, она не помещалась в охвате его рук, но Марк все-таки как-то умудрился пристроить её на своей груди. — Нам обоим некуда отступать.

— Вчера ты сказал, что мне нечего терять. Но мне есть, Марк, мне есть.

Он успокаивающе поцеловал её в колючий бритый висок.

— Я не хочу смотреть, как ты медленно исчезаешь.

— И ты предлагаешь мне совершить нечто антинаучное, не дающее никаких гарантий, с ничтожным шансом на успех?

— Что тебя смущает?

Варвара подняла голову и посмотрела на него. Слезы струились по её лицу, будто где-то открыли кран.

— Если я еще раз умру по твоей вине, — пригрозила она, — то снова вернусь к тебе в качестве призрака. И уже не буду такой дружелюбной и всепрощающей! Я стану злобным полтергейстом из тех, кто обрушивают люстры и ломают стены. Полтергейстом из фильмов ужасов. Твоим проклятием, дорогой убивец!