Целительница: другая (СИ) - Воропаева Светлана - Страница 35

Анастасия Георгиевна отложила свои дела и села за стол, напротив Вики.

— Я возненавидела тебя за твоё враньё, за твою напускную идеальность. Идеальный муж. Идеальная работа. Идеальное спокойствие. Всегда всё знаешь, как ходячая энциклопедия. Всегда готова поговорить. Только что я знаю о тебе настоящей? Ничего. Ты же не живая. С тем же успехом меня мог растить робот и идеально заботиться обо мне, даже гладить по голове и целовать на ночь. Робот без прошлого, никогда не совершавший ошибок, выдающий лишь правильные ответы. А я росла с гнетущим ощущением, что уродец, который зачем-то чувствует, да ещё вечно ошибается. Вот только и ты и я, мы в первую очередь люди, а потом уже идёт приставка, мол, обладающие даром. Мы подвержены дуальному мышлению, страстям и порокам. Нас тянет и вниз и вверх одновременно. Внутренний комфорт и принятие себя, важнее идеальности, мам. Ведь идеал — это всегда внешнее и оценочное понятие. А ты себя не принимаешь. И я по твоим стопам себя не принимала. Знаешь, что я поняла и что всегда мне транслировал Витя, а я никак не могла осознать, пока не закрылась одна в квартире. Что бы ни случилось, со мной всё Окей. Изначально все Окей, а не типа, ты ещё научишься, понаберешься опыта и прочее. Нормально чувствовать и нормально чувствовать разные эмоции. Из базовых эмоций только одна — радость — положительная, а остальные: страх, гнев, печаль, отвращение — они с точки зрения общества негативные, но помогают нам выжить. Без радости человек проживёт, без страха — нет. Бесстрашные долго не живут. Не нормально иметь всегда идеально ровный эмоциональный фон. И показывать даже родным, только положительные чувства. Зачем тебе это? Ведь в тебе до недавнего времени было очень много того же страха. Иначе зачем ты тихо сидела в книжном, стирая пыль с полочек, а не использовала свой дар по назначению. И лишь теперь начала раскрываться. Центр развития личности с Машей открыли. Не думай, это я лишь по началу злилась, сейчас отпустило. Обучайте других, тем более раз придумали какую-то методу, чтоб объяснять азы магии всем. Знаешь, от чего мне пока не по себе, я научилась жить без тебя. В этом есть что-то неправильное, словно дерево без корней. Впрочем, я выросла и я живая. А как ты будешь жить без меня?

Анастасия Георгиевна тихо заплакала, закрывая лицо руками. Вика поднялась и подошла к ней. Присела и обняла.

— Я прощаю тебя за не любовь и зависть. У тебя есть в этом мире своё место, а у меня своё и даже совсем в другой вселенной. Я благодарна тебе за мое рождение и твою заботу обо мне. Прости меня, что пока я не чувствую к тебе любви. Во мне было столько сомнений и ненависти к самой себе, что я пока ещё не могу. В душе очень пусто. Впрочем я верю, что то, что произошло, было правильным и наилучшим из вариантов. Ангел сказал, что было много вселенных, когда мы даже не дошли и до этой точки, значит мы молодцы.

Анастасия Георгиевна не могла говорить лишь продолжала плакать, а дочь обнимала её. Когда слезы матери стихли, Вика поднялась с колен и присела за стол:

— Пожалуй, выпью какой-нибудь твой чай. Кофе остыл.

— Ты уйдёшь в другую вселенную? — с горечью спросила её мама, не спеша ставит чайник.

— Да, мам. Я пойду к Виктору. Я хочу быть с ним. А он в другой вселенной.

— Вселенные будут соединены как сейчас?

— Я не знаю.

— Мне грустно от мысли, что мы можем вновь потерять связь.

Вика опять покрутила чашку и спросила:

— Чего ещё я не знаю о тебе?

Её мать прямо посмотрела на дочь и начала свой рассказ:

— До родов я работала в больнице хирургом. В травме. Надеялась, что так быстрее смогу исполнить своё предназначение, но у меня ничего не получалось. Это было совсем не то место, где людям нужен был мой дар. Чудеса да, но не чудеса мгновенного исцеления. Там не сядешь задушевно поговорить с пациентом и предложить различные варианты. А когда родилась ты, и я ощутила твою силу…, — Анастасия Георгиевна замолчала, словно голосовые связки не могли вспомнить, как произносить нужные слова. — Ты права отчасти. Да, по началу я не могла тебя любить, смотрела и ужасалась, что не могу. И кляла в сердцах тебя и себя, да и твоего отца. Меня растили как избранную, которой я не стала, а стала инкубатором для более сильной волшебницы. Мне хотелось просто умереть. Но я не могла бросить тебя. Тогда не только не я не справилась. Твой отец не смог переносить моих состояний и ушёл. Помогал финансово. А я жила лишь на одном слове «надо», не оставлять же тебя сиротой при живых родителях. Да, я тоже отрекалась от дара и своей судьбы. А однажды, когда отболело, когда потихонечку начал возвращаться вкус к жизни, я приняла себя и тебя и твоего отца, пожелавшего вернуться. Ты не права. Я тебя сейчас очень люблю. Тогда мы решили начать всё сначала и переехали в Тулу. Тебе было чуть больше трёх лет. Отдали тебя в детский сад, я устроилась работать продавцом в книжный, чтоб больше без дежурств и нервов. Так и пошло.

— Ты отговорила меня поступать в медицинский, да?

— Да, отговорила. Я не хотела тебе такой судьбы, как у меня. Это вечная жертва во имя других. Порой стоишь на операции и даже переступить с ноги на ногу не можешь, чтоб не сделать лишнего движения. Так что да, отговорила. Ты злишься на меня?

— Нет. За это не злюсь. Не было бы у меня опыта работы в банке, я была бы другой. Более жертвенной. Я видела последствия.

— Видела? Тебе показали высшие силы?

— Я познакомилась со своим двойником из другой вселенной. Она врач и ее мать учила магии. Пока у неё тоже не вышло исполнить предназначение.

Анастасия Георгиевна закрыла глаза. Из них вновь полились слёзы.

— Да, мам. Все мы хороши. Не только от твоих решений зависел ход событий. Так что все мои поводы ненавидеть тебя, рассыпались в пыль. Я бы вас с Витой познакомила. Она хотела переходить в нашу вселенную, влюбилась тут в Алексея.

— Нашего?

— Да. Но мы перезаписали друг другу прошлую память, и она засомневалась в своём выборе.

— Лёша изменился, — качнула головой мать Виктории.

— Мы точно не знаем насколько сильно он изменился. Страшно остаться одной, а уж если ещё и родить…

— Это у тебя мой страх.

— От этого не легче.

— Прости.

— Я не злюсь, мам. Уже нет. Ты меня тоже прости.

— Давай уберём этот страх. Ведь в твоём положении?

— В каком положении? — смутилась Вика.

Глава 17

Виктория ехала в метро от Тимирязевской до Цветного бульвара и размышляла, что с этими перемещениями из вселенной во вселенную, они не думают о таких мелочах как деньги и верхняя одежда. Хорошо, что мама дала денег на проезд и тёплую кофту и ехать домой в общем-то недалеко.

Вика подошла к дому на Трубной. На углу её поджидала Лена, жена Алексея.

«Ну, конечно, — пронеслась мысль у Пятницкой. — Разве могла эта история закончится банальным забвением».

— Ах, ты тварь! — обрушилось на Вику, а лицо чуть не получило пощёчину. Леша вовремя подоспел перехватить руку жены.

— Не смей, — холодно бросил он ей.

Она тяжело дышала и зло смотрела, что на него, что на Викторию.

— Я не люблю тебя и люблю Вику. Ни ты ни она ни в чём не виноваты.

— Ненавижу тебя! — вновь попыталась наброситься на Пятницкую Лена и вновь была остановлена Смолиным.

— Лен, я люблю её, — обнял её Алексей, гладя по спине. — Прости. Ты же видела, я честно пытался её забыть, но не смог. Это не специально.

Лена обмякла в его объятиях разрыдавшись. Пятницкую трясло, когда она смотрела на происходящее. И так хотелось завершить эту эпопею.

— Пойдёмте все вместе пить кофе на Центральный рынок, — тихо сказала Вика.

— Да, — согласился Алексей. Лена тоже не возражала.

Ланч уже закончился, а рабочий день ещё нет, поэтому за столиками на рынке было пустынно. Они сели в центре зала.

— Лёш, там в конце слева продают вкусный кофе. Возьми мне капучино, пожалуйста, — попросила Вика.

— Тебе? — спросил у Лены Алексей.