Целительница: другая (СИ) - Воропаева Светлана - Страница 20

— Таков был расчёт. Вам не нужно было встречаться. Вы бы снова ошиблись. А сейчас есть варианты, когда не ошибётесь.

— Варианты? — смутилась Вика.

— Вы же не думаете, что есть только две вселенные? — загадочно спросила душа Виктора.

— Душа, одновременно проживает множество вариантов жизни одного человека, а после ещё и перерождается в другом теле? — спросил Виктор.

— Да.

— Ты не он, — запротестовала длинноволосая Виктория.

Тогда другой Виктор подошёл к ней, сел возле на корточки, взял за руки и продолжил:

— Чего ты боишься? Признаться себе, что всё закончилось? Что твоё сердце открыто для новой любви? Так бывает. Давай отпустим друг друга, чтоб в текущей жизни ты ещё раз смогла быть счастлива.

— Это невозможно.

— Не закрывайся от собственных чувств, ведь желание нового, уже есть в тебе. Ты и сама это чувствуешь. Меньше всего на свете я хочу, чтоб ты страдала.

— Ты не вернёшься?

— Мне больше нет места в вашей вселенной.

— А в другой?

— И в другой. Я тоже заслужил покой.

— Я не могу.

— Позволить себе счастье, не значит обесценить былые чувства. Жить в любви нормально. Не нормально, запрещать себе это.

Вита молча уткнулась в плечо другого Виктора.

— Оставьте нас наедине, — попросила она через некоторое время. — Это ведь возможно?

И Пятницкая с Поспеловым вдруг осознали себя в спальне на втором этаже в доме Климова.

— Как нам теперь взять и куда-то уехать, — озадачено сказала Вика. — Он ведь к ней не вернётся. Она останется одна.

— Она и так ощущает, что одна. Дело не в том, уедем мы или нет. Я не заменю ей её мужа. Откажемся от своего шанса, будет плохо не только ей, но и нам.

— Это так грустно.

— Согласен.

Глава 11

Пятницкая смотрела на озеро. Роман дал ей туристический коврик, чтоб было не холодно сидеть на песке. Сегодня туман не пришел, как и солнце. Но даже в сером цвете Леман смотрелся обворожительно.

— О, ты здесь, — сказал Стас, спускаясь с дорожки на песок. — А я думал, почему они исчезли. Вот, пока ничего не происходит, пошёл домой переодеться.

— Внутри меня сейчас очень тихо. Поэтому мы не видим вторую вселенную, — мирно ответила Виктория. — Так, тихо будто я долго-долго была в напряжении, а потом резко отпустило. Что даже тело чуть покалывает, будто кровь возвращается в сосуды после онемения клеток, — разоткровенничалась она, сама удивляясь этому.

— Сяду? — уточнил Стас. Вика согласно кивнула. — У меня было что-то похожее. Когда боль отступила. И когда я начал свыкаться с мыслью, что моя жизнь не так беспечна как раньше и вполне себе конечна.

— Ты про свою болезнь?

— Да.

— Что у тебя?

— Диабет и полинейропатия. Плохо, что я не чувствую, когда у меня снижается сахар и, если приступ случится ночью, то могу и не проснуться.

— Полинейропатия — это же поражение переферической нервной системы? По сути потеря чувствительности мышц ног. Что иногда сопровождается сильными болевыми симптомами.

— Да ты разбираешься в теме!

— Раньше любила почитать медицинские учебники вместо сказок на ночь.

— У меня второй вариант, с болевыми симптомами. И кстати, на органы это тоже влияет. Может и дисфункция сердца случиться.

— Разве полинейропатия не осложнение диабета при длительной болезни? Ты ещё так молод.

— Полинейропатия может развивается на фоне хронической гипергликемии. А я, как говорил, скачки сахара не чувствую, вот и получилось, что сначала впал в кому, а потом узнал, что у меня уже и диабет и полинейропатия в острой форме.

— И часто такие приступы?

— Один был полгода назад. Мне хватило. Резко пересмотрел взгляды на жизнь.

— И каков прогноз?

— А какой может быть прогноз, если диабет не лечится? Слежу за сахаром. Сижу на уколах. После приступа капали тиоктовую кислоту. Но сейчас уже не нужно, боли ушли.

На Вику волнами накатывала злость на себя, что она не может помочь Стасу. И несовершенный мир казался ещё более недружелюбным. Эти мысли показались ей знакомыми, что разозлило Пятницкую ещё больше. Кажется, она забыла всё, что ей говорили дух Тимофея и ангелы.

— Я после случившегося, перечитал кучу литературы по этой теме с нетрадиционными подходами. И так разочаровался. Ну кто я такой, чтоб быть причиной своей болезни, которая передаётся по наследству? Я человек. У меня нет мании величия. В книгах наперебой пишут, что это болезнь от нехватки любви. Я думал о своих отношениях с родителями. Разве они меня недолюбили? Да вроде все ок. А то, что работают много, ну а кто сейчас мало работает. Что иногда конфликты были? А у кого их не бывает, особенно в подростковом возрасте? Нет девушки. Ну, пока нет. Не встретил ещё. Вот и получается, что я причина этой болезни также, как причина того, что сегодня нет солнца.

— Мне жаль, что я больше не исцеляю людей.

— Мне тоже. И ведь от тебя это тоже не зависит.

— Думаю, зависит.

— Ты пуп земли? — засмеялся он.

Вика тоже усмехнулась, но немного грустно:

— Мне нравится твоя интерпретация. Она помогает избавиться от вины. А вина всегда токсична, как для разума, так и для тела.

— Вот и не будем ей упиваться. Я теперь на многое смотрю иначе. Стараюсь взять от сегодня всё, что могу. И уж точно на что я не хочу тратить время, так на сожаления и грусть. Смотри как сегодня красиво озеро.

— Бесспорно!

***

В доме было непривычно пусто. Климов сидел на кухне за столом и смотрел в окно. Только мыслями он был явно не там.

— Виктор с Витой и другим мной уехали в Женеву погулять. Не дождались тебя. Хотели объяснить своё решение.

— Да и так понятно.

— Иван пошёл в отель собирать вещи. Зайдёт попрощаться ближе к вечеру, а после поедет домой. У него самолёт почти в ночи. Говори, есть дела, которые уже не ждут. Вот Стас пошёл переодеться и потерялся. Два часа уже нет. Думаю ему позвонить сейчас. Начинаю тревожиться.

— Не потерялся. Мы с ним болтали. Он только пошёл домой.

— Тогда всё в порядке. Лиза с Сашей ближе к вечеру придут. Одни. Сергея я в командировку отправил. Как раз все вместе проводим Ивана добрым ужином. Может снова раклет?

— Ром, как ты тут сколько живешь и до сих пор в форме. Я вот после раклетов и тартифлетов еле пуговку на штанах сегодня застегнула.

— А ведь точно, я тебе обещал рассказать про злость.

— А это как-то взаимосвязано?

— Ты любишь бег?

— Спокойно к нему отношусь. Раньше с Виктором бегали. Потом всё реже и реже. Сейчас уже год как перерыв.

— Пойдём пробежим пару-тройку километров. Только поедем в парк, чтоб не убивать колени на бетонной дорожке вдоль берега.

— Хм, ты прав. Меня это предложение уже несколько напрягает и злит.

— Я вовсе не про это. Поговорим после.

— А где Лёша, я так расслабилась, что и забыла про него.

— Поехал на работу. Вечером придёт с вещами, чтоб не ходить туда-сюда.

— То есть мне рано радоваться.

— Ты не слишком к нему строга?

— Строга? Разве ты всё про нас знаешь? У меня есть повод. И не один.

— Это конечно. Могу судить только по нашему общению. По ощущениям он хороший парень. Ну, любит тебя как умеет.

— А я его нет. И не скрываю это. Не играю. Не вру. И вообще считаю, что у меня есть право имеет чувства, отличные от его.

— С этим не поспоришь. И ты не переживай, я просто сказал. Никакого давления и сватовства. Это исключительно тебе решать.

***

Роман припарковал машину на небольшой парковке у парка, больше похожего на негустой лес, соседствующий с полем.

Заморосил дождик. Невзирая на это, Климов выключил зажигание с фразой:

— Готова?

— Дождь, — смутилась Пятницкая.

— Не вспотеем, — неоднозначно сказал он и спокойно посмотрел на неё, ожидая ответных действий.

Голова Виктории стала похожа на улей, переполненный мыслями от «какого черта?» до «чего ты испугалась?». В них не было безликой агрессии, была злость на дождь, на себя за лень и трусость, и на Романа за дурацкое предложение, от которого она вовремя не отказалась. А сейчас вроде уже приехали. Вика посмотрела на свои голубые кроссовки с белоснежной подошвой, как в последний раз, представляя лесные мокрые грунтовые дорожки. Взгрустнулось. Одежду ей было не так жалко, потому как она снова досталась ей от бывшей женщины Романа, да и стиральная машинка всё исправит. А кроссовки?