Гаситель (СИ) - Евстратов Василий - Страница 5

Постоял с минуту, прислушиваясь к тишине подъезда — зомбаки утихомирились, больше не урчат, — направился вверх по лестнице. Сначала с крыши осмотрюсь, а потом уже буду решать, куда в первую очередь податься.

На восьмом этаже сразу бросилась в глаза открытая дверь в Светкину квартиру. При мысли о трагедии, что там случилась, снова горечь к горлу подступила и я поспешил проскочить мимо, даже не заглядывая внутрь. И так запах скотобойни оттуда распространялся и преследовал меня до тех пор, пока на крышу не выбрался.

В разных концах города, судя по дымным столбам, пожары приличные разгорались.

«Как бы весь город не выгорел», — мелькнула тревожная мысль.

Долго на это дело не пялился, как и во двор пока не стал идти смотреть, пошел к другому краю крыши, на проезжую часть посмотреть.

«Не все в зомби превратились, бегают люди, — вздохнул облегченно и с надеждой, что может кому из наших тоже повезло. — Но нужно быстрее шевелиться, если мои догадки верны, то зомби, как и Светка, нажравшись мяса — быстрее становятся. А ведь они сейчас жрут, массово жрут. И эта отожравшаяся толпа скоро побежит ловить таких вот бегунов».

По Малой улице Ленина, то между стоящими тут и там машинами, то сворачивая на аллею, уворачиваясь от многочисленных зомбаков бежала, если не ошибаюсь, женщина. Ну или низкий и полноватый мужичок. Но то не важно.

Важно сейчас — время!

Его, до того как твари отожрутся, совсем немного осталось. Так что пожелал бегуну удачи, принялся в голове маршрут составлять, как и куда, да к кому первому я направлюсь.

Глава 3

Маршрут составил довольно быстро. По кругу нужно будет пробежать, благо живут их родственники почти все на девятом микрорайоне, что через дорогу от нашего одиннадцатого находится. Только Лехина жена с ребенком на восьмом живет, но с краю, на границе с девятым. Там недалеко и моего брата квартира, сразу им после армии купленная, находится, куда мне тоже заглянуть не помешает. Есть там то, что у тетки мы не хранили, а мне точно понадобится.

Но прежде чем в забег пускаться, даже стыдно стало, что только сейчас о нем вспомнил, нужно не к другу, но хорошему приятелю, с которым часто в одних и тех же компаниях тусовались, к моему однокласснику заскочить. Благо живет он в этом же доме на третьем этаже, только через подъезд от нашего.

Кинув взгляд на уже превратившегося в точку бегуна, мысленно его поблагодарил, так как приличная толпа зомби за ним потянулась, освобождая мне путь через дорогу к девятому микрорайону. Направился к нужной надстройке, через которую в подъезд к Вавилову Андрюхе без приключений и спустился.

Спустился и сразу же уже привычно замерев — прислушался, не урчит ли кто–нибудь? Ничего подозрительного не услышал и начал спускаться, держа топорик наготове. Если какая «Светка» или «дядька Женька» по пути попадутся, есть чем их встретить.

Не попались. Хоть понервничать всё же пришлось — на восьмом, пятом и четвертых этажах двери в некоторые квартиры открыты были. На четвертом даже уже знакомый запах скотобойни учуял, но благо что замок в двери, в отличие от других открытых, здесь автоматический оказался. Чем я и не преминул воспользоваться, тихонечко эту дверь прикрыл, до щелчка.

Постоял немного, но урчания изнутри так и не последовало — или там уже нет никого, или зомбак так занят, что просто ничего не услышал. Но то черт с ним, главное теперь со спины ко мне не забредет, по тетке уже понял, что двери они открывать не умеют.

У Вавиловых в квартире, прижав ухо к двери, тоже ничего не услышал. Прежде чем постучать, нажал на ручку и снова замер, дверь не замкнута оказалась. Медленно открыв ее — прислушался и принюхался. И если запахи обычные для этой квартиры унюхал, особенно сильно запах духов Анжелы Олеговны, матери Андрюхи, ощущался. Ничем подозрительным не пахло, но вот стук раздавшийся со стороны кухни меня насторожил. Даже вздрогнул от неожиданности. Хоть и надеялся на положительный результат, но всё равно не ожидал ничего кроме урчания услышать. А тут сразу после стука раздалось бульканье, кто–то что–то во что–то наливал.

Так же тихонько закрыл за собой дверь и направился на кухню. Где увидел отца Андрюхи, что в дупель пьяный за столом сидел и неотрывно смотрел на налитый чуть ли не до краев стакан водки. Бутылкой, уже ополовиненной, он наверное и стучал недавно. Еще две пустые на полу, возле ножки стола стояли.

— А, Ванька, — заметил он меня молча стоящего в проходе. До такой степени нетипичное поведение Николая Олеговича, что я нутром понял, что и у них в семье случилось что–то плохое. Он обычно не пьет, язвенник, а тут уже третью бутылку в одно горло приканчивает. Поэтому и стоял молча, не находя слов. — Пришел? Молодец! Садись, помянем, — махнул он рукой со стаканом напротив себя.

Ничего не говоря, вложил в чехол на поясе топор, прошел на кухню и пододвинул к столу табурет, но прежде чем сесть взял из шкафа рюмку и поставил ее на стол. Николаи Олегович также молча ее наполнил, снова поднял свой стакан и в два глотка опрокинул его в себя. После чего со стуком поставил его обратно на стол и тут же прижав кулак к носу — глубоко втянул в себя воздух, типа закусил.

Не успел и я свою рюмку выпить, как Николая Олеговича сначала затрясло, а после он из- под стола приподнял вторую, до этого скрытую от меня левую руку, перевязанную бинтом с выступившей на нем кровью. Вытянул чуть перед собой крепко сжатые кулаки и с трудом их разжав…

— Вот этими руками… Сам… С-сына… Ж-жену… — и такое отчаяние в его голосе прозвучало, что у меня всё тело захолодело, а волосы под банданой зашевелились.

С трудом выдавив из себя эти слова, он с хлопком закрыл ладонями глаза, оперся локтями на стол и, продолжая подрагивать плечами, с минуту так просидел. Я думал прорвало, плачет. Но нет, когда он ладони от глаз оторвал, следов слез вообще не было видно, зато и пьяным он уже не выглядел, горе полностью выжгло недавно выпитое спиртное. И он, взяв себя в руки и прекратив трястись, глянул на меня абсолютно трезвыми глазами, спросил:

— У вас как, Вань?

— Тетка… — выдавил из себя, с трудом проглотив вставший, после услышанного, в горле ком и тут же опустил глаза в стол, не выдержав его пристального, казалось в самую душу глядящего взгляда.

— Помянем! — тяжело вздохнул он, после чего снова налил до краев стакан и мою рюмку. Молча выпили.

— Ты собрался смотрю … — нарушил он молчание, после того, как снова кулаком водку занюхал. — Из города уходишь?

— Да! Но не сразу. Сначала к родным друзей заскочить нужно, может кто выжил… — закончил я неловко.

Покивав каким–то своим мыслям, он тут же встрепенулся и произнес:

— Уходил бы ты сразу, Ваня! Видишь что за окном творится… Конец света наступил, — судорожно втянул он в себя воздух, смотря в окно. — Люди в зомби превращаются.

— Не могу, дядь Коль! — мотнул я головой. — Парни вернутся, что я им скажу?

— Они же в Прибалтике? — посмотрел он на меня уже не таким острым взглядом, водка снова начала действовать. — И ты, я так понял, летом там же побывал?

— Побывал! — сознался, так как не видел смысла теперь это скрывать.

— Мы с мужиками сразу подумали что вы туда, а не на море рванули. Очень уж резко Женька с братом твоим сорвались. А потом там полыхнуло…

Женька Нойкин, самый старший из друзей брата, двадцать девять лет ему. Работал автомехаником в гараже, где Николай Олегович мастер. Его он и просил перед отъездом рассчитать с работы без отработки. Так что, зная Женькины увлечения, не удивительно что они догадались.

— Совсем ты взрослым стал, Ванька! На войне побывал… — потянулся он под стол и достал еще одну бутылку водки. — А мой Андрюха, лоботряс! Бабы и гулянки до утра, ничего больше не интересовало… — Скрипнув зубами, он снова налил нам и подняв свой стакан, хрипло произнес: — Давай, Ваня, выпьем! А потом беги, нечего тебе тут со мной сидеть, ждать пока и я зомби стану.