Отступники (СИ) - Дитятин Николай Константинович - Страница 55

С этими словами он выстрелил.

И промахнулся.

Потому что Патриарха секундой ранее сбил ло-ша-ди-ный экипаж, пронесшийся мимо как ужаленная в хвост молния.

* * *

— Кажется, мы кого-то сбили, — сказал Рем, приземлившись после сильного толчка снизу.

— Опять? — спросил я жалобно.

— Моя вина, — откликнулся Реверанс, правивший повозкой.

Он хлестнул поводьями, и экипаж перелетел через разбегающуюся толпу и вторую баррикаду из телег. Ло-ша-ди выглядели слегка озадаченными, из-под вздыбившихся хвостов летели разноцветные искры.

— На этот раз вдребезги, — заключил сухолюд, глядя на митру Патриарха с приклеенным кучерявым париком, которая угодила в Олечуча.

* * *

Это была классическая немая сцена.

Довольно масштабная классическая немая сцена.

Тысяча с лишним человек замерли в разнообразных позах вокруг окаменевшего супергероя Гиганы.

Накат невидящими глазами глядел на то, что осталось от Патриарха Кошкина. А именно: темная дымящаяся полоса локтей в десять. Это выглядело так, словно Первый зажег о магистраль Божественную Спичку, что бы прикурить Сакральную Трубку.

— Может нам стоит что-нибудь предпринять? — спросил Ики нетерпеливо. — Я, например, рекомендую немного смазать мои оси. Это, в конце концов, смешно: я — высокотехнологичный агрегат, которому нет, не то что аналогов, даже жалких подобий, а пою как раненый стриж.

— Заткнись! — люто прошептал Накат. Таким «заткнись» можно было бы травить насекомых.

Кресло в ужасе подалось назад вместе с Накатом и скрипнуло.

— Включай поршневой двигатель! — проговорил Накат, потея от ярости.

— Но… — пискнуло кресло.

— На полную мощность!

— Я…

— Раскрой все четыре турбины!

— Э…

— Мы должны догнать этот экипаж!

— Да, хозяин, отлично хозяин, а не должны ли мы случайно заправить мой бак хотя бы стаканчиком виски?

— Ики!

— Ну, ты ведь понимаешь, что потом тебе придется это сделать.

— После того, как мы догоним этих ублюдков, я залью в тебя целую кегу!

— Ловлю на слове. Пристегнись, как следует, и не забудь про ноги, а то получиться как в прошлый раз.

* * *

Олечуч прекратил петь Каше колыбельную и встрепенулся, схватившись за голову.

— Что-то… о-о-о… следует за нами.

— Ты имеешь в виду крыс? — спросил я.

— Нет. Не то. Гора трупов. Мне нравится. Надеюсь, он нас догонит.

* * *

Крысы.

Что можно сказать о них, до того, как встретишься с одной-двумя, в каком-нибудь загаженном переулке?

Можно вспомнить, что это довольно умные животные, которые способны на качественные совместные действия. Что это очень живучие твари, умеющие пережить многое из того, чем человечество привыкло уничтожать себя. Что во многих культурах крыса считается не только символом порчи, разрушения и огромных затрат, но и символом достатка и процветания. Потому что это серое щетинистое существо с голым хвостиком не оставляет безнаказанными крупные залежи зерна и продуктов и селиться рядом с ними с превеликим удовольствием.

Но стоит вам все же с ней повстречаться, и вы можете подумать только одно: ну и гадость!

То же самое о них думают первенцы.

Как среди Поздних так и среди Ранних почти невозможно найти индивида, который испытывал бы к этим животным искреннюю любовь. Именно искреннюю и именно любовь, потому что содержание этих зверюшек в клетках суть немного иное.

Среди людей такого чудака вряд ли сыщешь, а вот одного первенца назвать можно совершенно точно.

Миумун.

Крысы и Миумун. Миумун и крысы.

Он мог управлять всевозможными животными не крупнее кабачка, но именно крысы составляли костяк его армии. Они были самыми свирепыми, многочисленными и устрашающими его воинами. Его верой в собственные силы. Если бы не эти помойные грызуны, Миумун вряд ли вел и чувствовал себя так уверенно.

В то время как его братья и сестры могли построить пирамиду из слонов или заставить кракена надеть цилиндр и выпить чашечку кофе в летнем кафе, Миумун находил утешение в запугивании городов серыми восстаниями.

И он в этом действительно преуспел. В своем роде он был архизверокротителем, потому что управлять таким количеством животной мелочи не удавалось еще никому. Десятка крыс убоится лев. Только представьте, кого можно напугать, имея двести тысяч крыс. Все верно: двадцать тысяч львов. Или целый город, даже такой необъятный как Гигана.

Вот как сейчас, например.

Пищащая орда с оглушающим шелестом стелилась по мостовой и маггистрали, заползая правым краем на стены домов, в то время как левый край осыпался в Ефврат. На это время большинство людей получали сверхъестественные способности: они исчезали с крысиного пути так быстро, что в воздухе еще некоторое время растерянно висело потерявшее хозяина «АААААА!».

Миумун сидел на бронзовом щите, который постоянно скользил по хрящеватым спинкам, не причиняя им вреда. Крысы несли своего повелителя. Миумун через Великое Оно получил от оригиналов прямой наказ отнять у Реверанса волшебника Вохраса и доставить того в Торкен.

Ровно через шесть секунд после того, как взревел движок Кресла, и Накат умчался в погоню за Престоном и его компанией, восторженный рев поклонников сменился на все то же «АААААА!!!» моментально брошенное на произвол судьбы. Люди всегда знали, как поступать в случаях, когда на тебя несется сонмище крыс. Ведь наверняка среди них найдутся родственники той паршивки, которая угодила намедни в капкан на твоей кухне.

Когда орда начала переползать под телегами, Миумун ловко скользнул вправо и угодил точно в открытое пространство магистрали.

* * *

— Это Накат, — сказал Рем, расплываясь в улыбке.

— Быть не может, — не поверил я.

— Да ты посмотри, это же Кресло! А это Накат!

— Возможно один из подражателей.

— Змей тебя проглоти, Вохрас! Можно нацепить жилет и смастерить из старой навозной тачки коляску, но попробуй так же разогнаться без настоящего Кресла!

— Гора трупов, — гулко возвестил Олечуч. — Это он. Он прекрасен.

— В чем дело? — спросил Реверанс, не оборачиваясь.

В этот момент преследующий нас инвалид что-то неслышно прокричал и Кресло выстрелило. Гарпун с треском вонзился в перегородку нашей повозки. Стремящийся за ним трос натянулся, и Накат указал на нас пальцем. А потом медленно провел ребром ладони по горлу.

— Нас почему-то хочет убить один из опаснейших людей Гиганы, — ответил я буднично. — Только и всего. В данный момент он нас преследует. Чуть опережая крыс.

— Тогда все в порядке, — согласился Реверанс. — Людей нам бояться не стоит. Если не сложно, дорогой Вохрас, избавься от него каким-нибудь дистанционным заклинанием. Пожалуйста.

— Э-э-э, — протянул я неуверенно. — Конечно… Раз плюнуть.

— Это же Накат! — воскликнул Рем. — Легенда Гиганы!

— Молчи! — рявкнул я, свирепо косясь на Реверанса. — Я не знаю, почему он хочет нас переехать. Возможно это какое-то недоразумение. Но сейчас либо он, либо мы. Либо крысы… Я выбираю нас, понятно? И сейчас я подпалю этой легенде парочку мифов.

Рем благоразумно сполз на дно повозки, к дремлющему в сытости Проглоту.

* * *

Скорость была ошеломительной. Встречный ветер не давал дышать, проносящиеся мимо дома напоминали бесконечную пеструю картонку. Накат ревел от ярости и восторга одновременно.

— Множественное движение позади, — предупредил Ики. — Расчетное количество целей… вычисляется… вычисляется… вычисляется…

Накат взглянул в зеркало заднего вида.

— Шагать мне на бровях, — выругался он изумленно. — Подтягивай нас к экипажу, Ики!

— …вычисляется…

Накат зарычал. Одним из основных технических недостатков Ики было маниакальное стремление доводить все расчеты конца. Если он начинал считать, остановить его было невозможно. Вычислительный узел представлял собой обыкновенную коробку с крохотной металлической дробью. Над хозяином Ики, как Смерть с косой, довлела математика.