Отступники (СИ) - Дитятин Николай Константинович - Страница 48

Но с другой стороны.

Если б Олечуч не уничтожил Рогоголового.

Если б Проглот не имел такого длинного языка.

Я сейчас мог покинуть башню только благодаря им, а, значит, и они этого заслуживали.

— Я хотел бы взять еще моего телохранителя и зверюшку.

— Это допустимо, друг мой, — не стал возражать Реверанс. — Это все?

— Да. Может быть, еще узелок с пожитками.

— Что ж, — Реверанс поднялся, словно перетек в осанистую стойку, — поторопись. Собери все необходимое и выходи. Я буду ждать тебя на поляне. А сейчас приготовься, я буду управлять башней. Будет очень шумно. Не бойся, это всего лишь механика и работа неживых двигателей. Никаких проклятий. Все будет хорошо.

С этими словами он достал из кармана небольшой прямоугольный предмет с набором блестящих пупырышков и надавил на один из них.

Мне захотелось заорать от ужаса, потому что Миркон задрожал так, как дрожит любая башня, готовящаяся потерять веру в вертикальное положение.

— Ай, помогите, — проскулил я.

Судя по моим ощущениям, башня опускалась вниз. Делала она это с максимальным драматизмом, рыча и содрогаясь так, что, будь у меня зубы, челюсть повыщелкала бы их один за другим.

Под конец Миркон довольно долго скрежетал и крутился вокруг собственной оси. Потом с жутким ударом встал в какой-то подземный паз и замер. Метеоритный камень продолжал дрожать и нервничать. Он еще не знал, что это не конец шутки. Реверанс нажал на второй пупырышек и стены начали расходиться в сторону тремя лепестками. Я закрылся руками от струй песка и мусора. Упавший сверху свет обжог мою шкуру, и Реверанс быстро накинул на меня старый балахон.

Стены никли все ближе к земле и, наконец, легли на нее тремя огромными желобами, придавив вершинами заросли на окраине поляны. Смертоносной иглой торчал платиновый шпиль.

Стоял прохладный полдень конца откорма. Пугливо верещали птицы, испуганно и злобно выли лесные жители. Светозверь ворочался в небе, полный икры и планов на отпуск. Вялый, одышливый ветерок скользил у меня меж лодыжек, почти не тревожа драную юбку балахона.

— У-кхе, — чихнул я, щурясь из-под пыльного капюшона, наползающего на нос.

— Я не стал делать этого сразу, — проговорил Реверанс, глядя на мою жалкую позу готового к смерти шахматного коня. — Подумал, что могу слишком сильно тебя напугать. Знаешь, в этой башне вместе с тобой была заключена в своем роде тонкая ирония. Первенцы построили ее, чтобы контролировать континент. Но в результате в ней возрос ты. Неожиданная величина, очень полезная миру.

— Спасибо, — никогда в действительности не знаешь, как ответить, когда тебя называют неожиданной величиной.

— Поторопись, — еще раз предупредил Реверанс. — Нас преследуют.

— У-кхе? То есть, я хочу сказать, уже?

— Да, — Реверанс ласково потрепал меня по макушке, как понятливого песика. — Уже. И поверь, с этими первенцами тебе лучше не встречаться. Они уничтожат тебя сразу, как только поймают.

— У-кхе! Но за что?!

— Просто за то, что ты нужен мне.

— Так-так.

— Но в действительности, тебя следует уничтожить потому, что ты угроза их правлению. Просто они еще этого не знают.

— Ах, вот оно что. У-кхе!

— Ты расстроен?

— Просто позабыл, куда запрятал планы на скорую гибель. Ты знаешь, в какую сторону бежать?

— Знаю. Нам необходимо добраться до центральной пристани Ефврата.

— Вохрас! — крикнул Рем, появляясь на другом конце раскрывшегося этажа.

Следом за ним появилась черная глыба Олечуча. Он шел раскинув руки в стороны, издавая звуки которые не ждешь услышать, по крайней мере, до приближения к вратам Клоаки.

— Нам придется идти через город?! — в отчаянии воскликнул я. — Хочешь заработать на парне с двумя правыми ногами? Ты ведь могущественный волшебник, открой какой-нибудь портал или подними нас в воздух!

— Я открою портал лишь до самого города. Порталы на пустом месте создавать сложно даже мне. Ты, вероятно, хотел бы соединить наши усилия, но маггии Первенцев и людей имеют разные мировые регистры и несовместимы. Ты ведь должен знать это.

— Гм. Ну, знаешь. За все это время многое…

— Вохрас! Какого змея произошло?!

— …позабылось.

— Вохрас!

— Для тебя я господин Вохрас! Э-э-э… Червь!

— Да-да. Эй, ты! Да, ты, в белом! Как тебя там?! Верерамс? Где мои мидии, Верерамс?!

— Каша! Каша! Смотри, мертвый зверь! Какая прелес-с-сть… Кто? Никогда о нем не слышал.

— ..! (треск ломаемого дерева)..!

— Впервые в жизни мне кажется, что я смущен, — произнес Реверанс, глядя на моих сопартийцев сквозь паранджу на шляпе. — Ты уверен, что хочешь взять их с собой?

— Эх…

— Хорошо, я не буду тебя искушать, — сказал первенец. — Сейчас я открою портал. Времени на сборы не осталось. Наш враг уже слишком близко.

— Насколько близко? — спросил я, начав озираться по сторонам в поисках вооруженных фигур, мелькающих меж стволов.

— Ежи! — заорал вдруг Рем.

— Он уже здесь, — спокойно ответил Реверанс, надевая на руки плотные рукавицы расшитые алмазными нитями. — Хм. Ежи. Миумун, ты, как всегда, жалок.

— И змеи! — добавил Рем, уже почти у меня под боком.

— А вот это уже серьезней, — сказал Реверанс, совершая рукавицами сложные пассы. Со всей поляны, окрестного леса, быть может со всего мира, к нам потянулась душная, колючая сила, которая злобно кусала Реверанса за рукавицы, пыталась жалить его и жечь. Рукавицы задымились.

Тем временем, к нам со всех сторон сползалась армия маленьких озлобленных зверюшек. Сплошной фыркающей ордой семенили ежи, меж которых струились тугие змеиные тела. Шуршали скорпионы, сверху над нами собирались эскадры синиц, воробьев и галок.

Я пытался найти смысл в происходящем. Рем сидел на плечах у Олечуча, который с воплями носился по ежам. Проглот нервничал, он никак не мог найти позиции с которой он мог бы контролировать всю пищу сразу.

— Реверанс! — запищали над нами синицы. — Тебе запрещено появляться на Зрачковом континенте, и ты это знаешь лучше, чем свое имя! Не знаю, зачем тебе этот мешок с костями, но помни, что мы все время следим за тобой. Великое Оно будет осведомлено о твоих действиях. Оставь волшебника здесь и убирайся!

— Нет, — просто ответил Реверанс.

— Тогда пеняй на себя, — немедленно пропищали синицы.

— Ты не сказал мне ничего нового, — вполголоса проговорил Реверанс. — Вы немощны и ничтожны. Вы разменяли свою честь на бесконечные струны правления. Делай что хочешь. Жалуйся, кому хочешь. Ты даже не знаешь для чего это нужно. Это всего лишь привычка. Жаль зеркала могут показать лишь ваши ожиревшие хари! Кроме этого, вы ничего не способны увидеть в них. Вохрас!

— А? — встрепенулся я, путаясь в балахоне.

— Все готово, зови своих слуг.

— Э-э-э, рабы! Рабы! Немедленно ко мне, мы уходим. Проглот, к ноге!

Как ни странно Олечуч тут же подковылял ко мне и, сбросив Рема на траву, с хриплыми возгласами, принялся нанизывать на шипы наголенников ежовые шкурки. Проглот радостно носился вокруг, преданно заглядывая в глаза своими драгоценными каменьями. На его шкуре появилось несколько зеленых веточек и подрагивающие скорпионьи хвостики.

— Реверанс! Змеи!

— Уже.

Первенец снял рукавицы и набрал пригоршню песка из мешочка на поясе. Развеял ее перед собой. Песок оседал на чем-то невидимом, имеющем форму пожеванного бублика.

— Внутрь, — сказал Реверанс.

Я зажмурил глаза, зажал двумя пальцами нос и, глотнув воздуха насыщенного ежовыми шорохами, бомбочкой прыгнул в центр портала.

* * *

А пока организмы Престона и его товарищей (во всяком случае, даже из Олечуча полезла солома, хотя у него организма никогда не было) с невыносимыми, адовыми муками, проходят через сито пространственного полотна, мы опередим их молниеносное появление в Гигане. И заглянем в Золотую Струю № 13, что на углу здания налогового управления Малой Кривоватой улицы.