Отступники (СИ) - Дитятин Николай Константинович - Страница 37

Колдун привел нас сюда после того, как прогнал воспоминания. Перед этим он долго спорил о чем-то с Цыпленком, на повышенных тонах, угрожая тому посохом и неким предметом похожим на скворечник с прибитой гвоздем кружкой. В отличие от нас, колдун знал язык Цыпленка, поэтому их свирепое конкурентное попискивание все еще отдавалось у меня в ушах.

Боюсь даже предположить, с какого именно момента он знал наши имена, но, тем не менее, представляться не пришлось. Когда воспоминания рассеялись, он просто поманил нас за собой, привел сюда, и принялся потчевать плесенью.

— Разглядите меня, как следует, — проговорил Вохрас спокойно. Голос, приятный, ровный как оструганный посох парящий рядом с колдуном, был несколько не некромантским в моем понимании феномена любви к мертвым. Но я не протестовал.

— Ничего, что мы так пялимся? — спросил я, делая вид, что смутился.

— Я бы удивился, если бы вы этого НЕ делали, — заметил Вохрас. — У меня левая рука длиннее правой на две ладони, две правых ноги… Две правых ноги, кости Первого! В прошлый раз этого еще не было! Если так и дальше пойдет, я в следующий раз превращусь в большой розовый тефтель… М-м-м… Тефтели.

Вохрас закатил глаза и прикусил нижнюю губу.

— Тефтели? — удивился я.

— Да, я же… — Вохрас встрепенулся. — Ну, поднимите руки, кто готовился увидеть огромный скелет в доспехах из костей, с костяным мечом и костяным луком, который бы стрелял костяными стрелами с костяными наконечниками. А глазницы что угли. И может быть немного червей… Ну?

Мы с Ремом молча подняли руки.

— Ну что ж, у меня и так уже было достаточно сюрпризов на сегодня, — пожал плечами Вохрас. — Я должен был вас убить?

— Как только увидишь, — согласился Рем.

— Что ж, потом сможете сделать это сами, — успокоил нас Вохрас. — А пока, вернемся к действительно серьезным вещам. В общих чертах я уже знаю, зачем вы залезли в мою башню. В конце концов, единственное, что имеет значение: вам это удалось. Не без моей помощи… Но будь я проклят, если эта несчастная лисичка пострадала зря.

Я слушал его с чувством, которое бывает, когда понимаешь, что твоя нога увязла в болоте по колено и не собирается бросать это дело незавершенным. Я не верил ни одному его слову. Нужно было срочно перехватывать инициативу, потому что Вохрас мог прямо сейчас вырвать нам черепа и сделать из них накладную грудь для своей кресельной подруги.

— Да. — Встрял я, наваливаясь на столешницу. — Собственно было довольно опрометчиво с нашей стороны нарушать твой покой, о, Вохрас…

— Не надо окать, я не твой господин.

— …но мы уже заплатили за свою самоуверенность и наглость, — продолжал я не моргнув глазом. — Местное животное, Проглот…

— Я называю его Пельмешком.

— …он сожрал сокровища, за которыми мы приходили.

Вохрас хрюкнул. Потом улыбнулся. Потом еще раз хрюкнул, уже громче, и вдруг расхохотался. Я замолчал, беспомощно глядя на Рема. Сухолюд угрюмо ковырялся в тарелке.

— Мои… Мои извинения, — выдавил Вохрас, отдышавшись. — Просто вспомнил, как у вас рожи обвисли, когда Олечуч объяснил вам, что все золотишко съедено. Первый, ну почему я не умею рисовать. Я бы обязательно написал шарж. Люди животики надорвали бы.

— Да, — мрачно кашлянул я. — В общем… Мы нижайше просим прощения, еще более нижайше взываем к милосердию твоему, надеемся на компромисс, и… И все такое.

— Милосердие, — Вохрас посерьезнел. — Да, сколько угодно. Еще раз повторю, гостями мне разбрасываться не с руки. Представьте, что вы четыреста нерестов ждете лекарство от зубной боли, и оно наконец-то у вас появляется. Вы же не выбросите его в окно? У меня есть к вам предложение и я, несомненно, озвучу его…

Облегчение так резко сменило обреченность, что меня чуть не выстрелило со стула. Сотня идей тут же взвились в моей голове. Я достал из кармана свой писчий уголек и попросил у Вохраса бумагу. Тот посмотрел на меня с недоумением, но указал трехсоставным указательным пальцем на тумбы. Там я нашел кипу чистых рисовых листов и взял себе стопку.

— Я был бы очень признателен, Вохрас, если б вы сначала рассказали свою историю… Что это за храм внизу, почему стреляет башня, как с этим связаны колонны и радиация, почему столько метеоритного камня, что на самом деле случилось с…

— Нет, постой, будем последовательны, — остановил меня Вохрас, помотав головой. — Если хотите, я расскажу парочку забавных анекдотов по мотивам того, как сотня маггов умирали в одной башне под присмотром целого Авторитета, которому дела до всего этого не было! Но начну я сначала.

— Отличная идея, — согласился Рем. — Можно мне еще плесени?

— Возьми в кадке.

— Ага.

Как и все менадинцы, сухолюд мгновенно приспособился брать то, что давали.

— Итак, — Вохрас откинулся на спинку стула и принял странную позу, которую с успехом можно было бы расценить как признак сердечного приступа. — С чего бы начать. Знаете Дориана Вига? Вонючку Дориана? Дориана-козла? Мучителя-поганого-убийцу-обезьянью-промежность Дориана? Дориана-ослиного-хе…

— Видели на кружках, — кивнул Рем, с набитым ртом. — Но ты продолжай, Вохри.

— Вот он, — Вохрас щелкнул пальцами.

В углу комнаты что-то шевельнулось. Как, оказалось, там стоял небольшой аквариум, накрытый бордовой парчой. Я не сразу его заметил. Теперь парча слетела со стеклянной коробки и та подплыла к нам.

Дно аквариума было засыпано опилками и бумажками. В центре стояло самодельное беговое колесо, а в углу маленький, собранный из деревянных деталей дворец. Из крохотных главных врат показалось заспанное встревоженное личико.

Рем радовался как мальчишка.

Это действительно был Дориан Виг, в маленькой шелковой рубашечке и батистовых штанишках. На голове у него торчали овальные настропаленные ушки. Он встревожено потянул носом воздух и быстро-быстро потер руками лицо.

— Я встретил его прямо в сокровищнице, — сказал Вохрас, бросая Вигу кусочек плесени. Крохотный Автор тут же набросился на угощение и принялся стригать его длинными передними резцами. — Не дал Проглоту сожрать.

— А его приближенные? — спросил я, глядя на Вига с застывшей улыбкой.

— А зачем они мне? — пожал плечами Вохрас. — Я испепелил их. А вот мой… Точнее, наш великолепный, всемогущий, златоокий Дориан Виг, он по праву наш. Он принадлежит всем, кто умер в этой башне. Я сделал его таким и не даю умереть, хотя мне иногда кажется, что я поступил слишком великодушно.

Дориан доел плесень и теперь окарачь бегал в колесе, бодро попискивая что-то вроде: «повелеваю, повелеваю, повелеваю, ирркрик!»

Вот он, золотой фарс легенды, — подумалось мне.

— Можно взять его в руки? — спросил Рем, оторвав нос от стеклянной стенки.

— Конечно, — кивнул Вохрас. — Смотри только, чтоб не цапнул. Характер у него все тот же.

Рем осторожно подхватил бегущего Автора двумя пальцами под бока и вытащил из аквариума. Виг кусаться не собирался. Он маленьким колобком уселся на ладони Рема и принялся умываться.

— За Авторитет! — пискнул он, на секунду отвлекаясь. — Икррик!

— Подожди! — осенило меня. — Но если он остался здесь…

— Нашли другого, — небрежно пояснил Вохрас. — У него двойников хватило бы на маленькую деревню.

Рем гладил Автора по голове. Тот задремал, слабо попискивая и призывая фрейлину.

— Одиноко ему, бедняге, — проговорил Рем сочувственно, кладя Автора обратно в аквариум. Тот сразу же зарылся в опилки. — Хоть бы мышь ему подсадил. Бабу, значит.

Мы еще некоторое время разглядывали Вига, а потом Вохрас отогнал аквариум обратно в угол.

— Что ж, преступника вы увидели, — изрек Вохрас торжественно. — Теперь поговорим о преступлении, — он взглянул на нас радужным глазом. — Так вот. Время было непростое. Ну, знаете ребятки, четыреста нерестов назад, когда Гигана только становилась приличным местом, для маггов работы было маловато. Нас еще не воспринимали всерьез, думали, что магги это вроде той же штуки, когда ты просыпаешься поутру, а нерестового запаса зерна амбаре как не бывало. Чудо. То есть мы, конечно, пользовались уважением у простого люда: дожди, безболезненные роды, тут зуб заговорить, там корову оплодотворить… Э-э-э, то есть я хочу сказать… Ну в общем вы поняли. Унизительный шаманизм. Настоящей маггией занимались только Мудрейшие. Они же отбирали маггов для двора. Попасть к ним за пазуху было делом целой жизни. Попасть в их число… Ну, это было посложнее, чем почесать за ухом Светозверя.