Отступники (СИ) - Дитятин Николай Константинович - Страница 23

Хотя хватило бы и половины одной особи.

Как бы глупо мы себя ни повели, решившись зацепиться за подсказку рыжего «Дориана Вига», было уже слишком поздно поступать разумно и идти спать в таверну. Я бы не пошел, даже если б мог. Да и Рем, конечно, тоже.

— Вот оно, — сказали мы почти одновременно.

Мы остановились и с минуту молчали, разглядывая «оно». Оно напоминало два круглых глаза, круглый пористый нос и закрытый скорбный рот. Оно резко выделялось из общей стеклянной текстуры коридора и напоминало кусок скалы вмурованный в стену.

— А что это, змей подери? — изумился Рем.

— Ну… — я осторожно потыкал палкой в огромную отвисшую губу. — Похоже на путеводный камень, которые ставятся на участках торговых трактов в Империи Сай. Такие штуки подсказывают путникам дорогу на развилках и предупреждают о разбойниках. Я видел картинки.

— И что с ним делать? — Рем пролез вперед. — Отдай палку… — Он щелкнул камень по носу. Потом сделал это чуть посильнее. Потом пнул ногой. И уже достал было ручного хлопыша, но я схватил его за руку.

— Клянусь Первым, Рем, когда-нибудь ты сделаешь что-нибудь настолько глупое, что сам удивишься, и тогда наступит конец светозверя, — сказал я с неудовольствием. — Смотри как нужно.

Я приложил к камню руку и сказал утомленным голосом, сильно окая и гнусавя:

— Клянусь девятью ящерами, совершенно не понимаю, куда идти дальше!

Камень лениво дрогнул.

— Я устал, мои грузовые меригины взмылены, а товары портятся, — продолжил я.

Камень выпятил губу.

Осталась последняя часть ритуала. Я пошарил по карманам и чертыхнулся.

— Рем!

— А?

— Есть монета? Или пара камней? Хоть какая-нибудь валюта? Черт, он наверно не ест ничего кроме золота и минералов.

— Ему нужно скормить деньги? — возмутился сухолюд.

— Да, без этого можно пососать ноги, — сказал я. — Кости Первого, ну почему я не взял с собой кошель.

— Чтобы разорить меня! — проворчал Рем. — А может просто засунем хлопыша ему в ноздрю?

— Рем, давай не будем давать волю твоей жадной заднице, и просто проникнем в эту башню, вынесем в миллион раз больше сокровищ, и я потом отдам тебе этот жалкий золотой или камень из своей доли, — убедительно парировал я.

— Вонючие сайцы, — Рем, так чтоб я не видел, достал из кошелька самый плохонький побитый профиль, и, скрипя зубами, дал его мне.

Я положил монету на губу, и она скользнула куда-то в полость за ней. Внутри камня глухо щелкнуло, завертелось, лязгнуло, и он произнес голосом прекрасной сайской гейши:

— Ты заблудился, о, путник?

— Мои слуги выдохлись, мои ноги поют скорбно, мой меч утомился повергать разбойников, — подтвердил я.

— Тогда поведай мне путник о…

Голос гейши осекся, нутро камня снова неопределенно щелкнуло, там что-то быстро прокрутилось, и он прогрохотал мощным полководческим покриком:

— Назови себя!

Я посмотрел на Рема. Рем соорудил из пальцев корону на своем хохолке.

— Дориан Виг, Светлейший, Храбрейший, Достойнейший, — представился я скромно.

— Пароль! — рявкнул камень.

У меня опустились руки. Я привалился к стене, и обеими руками помассировал лицо. Пароль это здорово. Это, пожалуй даже чуть хуже, чем некуморки. На ноготь мизинца, но хуже. Хотя бы потому, что некуморков мы уже минули, а этот змеев камень мог дать нам пару уроков отчаянья, безысходности и фатализма.

— Присаживайся Рем, — пригласил я. — Как много слов ты знаешь? Желательно хоть как-то связанных с дворцами, коронами, похотливыми фрейлинами, властью и внешним долгом.

— Авторитет, — начал Рем. Он, тоже привалился к стене, только противоположенной. Достал кисет, трубку… Сизый дым моментально распространился по нашему каземату.

— Валлис, — продолжил я.

— Кто это? — спросил Рем.

— Неважно. Один из его близких друзей.

— Угу… — Рем пыхнул вверх мощной струей дыма. — Магарики.

— А это что? — в свою очередь осведомился я.

— Это наше национальное блюдо, — Рем облизнулся. — Мясные шарики. Я бы сейчас навернул котелочек.

— Светозверь подери, какое отношение твои мясные шары имеют к Дориану Вигу?! — не выдержал я. — Вы тогда еще не были открыты с вашими отравленными островами и магариками!

— О! Значит это вы нас открыли? А до появления лазутчиков Авторитета, Менады не существовало? Возможно Дориан Виг тайно побывал у нас, откуда тебе знать?

— Да что ему делать в таком месте…

— Каком же это, интересно, таком месте?

— Рем, давай не сейчас. Я не расист. Я сотню раз тебе говорил. Просто магарики это не то!

— Знаешь что, катись ты к змею, приятель, — предложил Рем, ложась на пол. — Если ты такой умный, то ищи пароль сам, а я пока вздремну.

— Хорошо, — я всплеснул руками. — Согласен. Я оставлю тебя здесь мелкий вонючка.

Рем закрыл глаза и отчетливо засопел, не забывая пыхать трубкой. Я безнадежно махнул рукой, и тоже сел. Мои знания о первом Авторе были знаниями школьника о нелюбимом предмете. Я помнил кое-какие основные даты, пару подвигов и политических анекдотов. Помнил, как звали его ручного крефера:

— Атамак.

…как звали его тайного незаконнорожденного сына:

— Семмил.

…наставника:

— Измаил.

…злейшего врага:

— Кропос.

…любимый напиток:

— Корелье.

…цикл рождения:

— Ома.

…пожалуй… пожалуй все.

Камень стоял уверенно и бескомпромиссно. Я вздохнул, и принялся повторять все слова без разбору. Ритмично, монотонно и совершенно безнадежно. Ведь слов могло быть и два и три, могла быть целая змеева поэма или песня. Или какой-нибудь фразеологизм, который выдумал лично Виг, и о котором естественно никто не мог знать. Или даже звук. Может нужно было рыгнуть как Его Величество, или икнуть… О, Первый! Да, это был один из тех моментов, когда понимаешь, что ты не бессмертен, мир играет не в твою пользу, ты не самый красивый мужчина в мире и у тебя нет подходящей шутки для момента. Господин Престон стушевался? О, да! Достаточно взглянуть в его поблекшие глазенки. В его голове нет плана, но ведь и во всем плане нет головы. И вот он сидит и произносит одно слово за другим, как старик забывший название того места, куда он ходит справить нужду. Когда у меня уже пересохло во рту, а зоб неприятно запершило, я поперхнулся и замолчал.

— Когда я был в Гротеске… — сказал вдруг Рем. Я вздрогнул и посмотрел на него. Я был уверен что он спит. — …Я видел одну старую. Как это называется, когда на камне вырезают картинки?

— Гравюра, — подсказал я.

— Да, — Рем приоткрыл один глаз, блестящий и черный. — Так вот там был изображен этот ваш змеев Вориан Диг. Я плохо помню детали. Мне тогда было не по себе, я только что получил свою печатку меж лопаток… Но, чтобы перетерпеть боль, я старался смотреть на что-нибудь, и думать об этом. На что угодно. Тут-то она мне и попалась на глаза. Она была вытеснена на потолке. Локтей сорок не меньше. И вот что мне показалось странным на этой гаврюре… На доспехах вашего главаря были буквы.

— Три Первых Клятвы, — встрял я, припоминая эту гравюру. Она украшала зал Памяти.

— Наверное, — небрежно согласился Рем. — Так вот все они были выложены Красными камнями. И только два крохотных, как лягушачьи икринки, слова, которые были вытеснены на его губах, были пусты. Я еще подумал, ну ладно, Первый подери, у меня зрение как у ястреба, но всякие там подслеповатые пятколизы разве углядят?

— Ты разглядел их снизу? — восхитился я. — И что это были за слова?! Ну!

Мое сердце снова застучало, а воздух вокруг нагрелся и стал горячим, как поцелуй удачи. Я уже приготовился испытать невероятное облегчение и азарт, когда Рем произнесет эти слова, и это конечно окажутся именно те самые слова, которые составляют пароль. И вот оно! Вот оно! Камень пропустит нас, и моя глупая, старая, заржавевшая мечта осуществится!

— Я не помню, — буркнул Рем.

И закрыл глаз. Тяжелым серым веком.

В этот момент я, наверное, стал прозрачным.