Отступники (СИ) - Дитятин Николай Константинович - Страница 19

А еще Миркон.

Никому не нужно объяснять, что такое опасность. Это когда парень с топором почему-то думает, что ты курица, и нарезает за тобой круги вокруг стола.

Да, я помню, как это было. И помню как Миркон следил за мной, когда я холодея от ужаса лазил за десятки метров от его могучего древнего тела. Следил, да, я не стараюсь выдать панику своих инстинктов за их же впечатлительность… Кости Первого, никто еще за мной так пристально не следил, даже Рем во время дележки общака.

Но не будем о плохом. Лучше окунемся в ночной мир Живущего леса.

С чего бы начать… Могучие древа теснят друг друга, намертво схватываясь железными лапами ветвей, яростно сцепляются корнями, стремясь перебороть десятки ближайших конкурентов, из-за чего дно этого зеленого океана почти полностью охвачено узловатыми щупальцами. Перекликаются, воют и лютуют невидимые во тьме твари, борясь за места повыше в лесной пищевой цепочке. Мимо проносятся звенящие стаи светлячков, на мгновенье наполняя мир вокруг тебя театром мелькающих теней. Зловеще и притягательно мерцают потусторонней жизнью древние лишаи кристаллов, проедающих деревья насквозь, а порою полностью покрывая их колючей бугристой корою.

Раньше из этих кристаллов делали оружие которое очень ловко вспарывало тяжелые доспехи, но потом несколько воителей заметило, что они, Первый побери, остались без возможности иметь наследников. Потом это заметило еще несколько воителей. А вскоре все, кто пользовался кристаллическим оружием, впали в глубокую депрессию по этому поводу.

В общем оно не прижилось.

В Живущем лесу обитает, — только по данным переписчиков Зверя, — не меньше ста тридцати тысяч различных форм жизни с крыльями и присосками, с жвалами и клыками, перьями и чешуей, слизью и шерстью. Иногда, со всем вышеперечисленным враз. Уважаема, поощряема и зело опасна работа переписчика Зверя. В помощниках у него не мальчишка, лениво волочащий футляры приборов, а взвод Мастеров Оружия, которым, тем не менее, запрещено убивать нападающих животных. Даже из милосердия, если те вдруг подавятся цепляющимися за небо латниками и будут долго мучиться, задыхаясь и хрипя. Зверокротителей, ввиду их вечного дефицита и болезненной мании величия, на описательные экспедиции назначают лишь в исключительных случаях, когда переписывают одного из Алтарных Зверей.

Говоря о себе, — никогда не плевал на Первого. Но и не скармливал свои мизинцы Алтарному Некуморку. Держался не хуже господина Генерального Судьи с его всепрощающей индульгенцией от Его Преосвященства Патриарха Кошкина. Клянусь когтем Первого, эти их индульгенции были лучшим изобретением Церкви после ритуального вина.

«Внимание! Кто бы ты ни был, уважаемый ли человек, никчемный ли прощелыга. Остерегись! Миркон уже чует тебя. Его темная душа жаждет твоей смерти и вот уже гибельные щупальца древнего зла тянутся в само твое Я, поглощая свет Первого и оскверняя голодом…»

— Чертовы магги, — сказал я, пряча за пазуху фосфор. — Написали бы просто: «Миркон — 200 шагов». Или — «Осторожно Миркон».

— Осторожно, пугливые мещане! — сказал Рем, вытирая подошву мокасин о горбы корней.

— Думаю, это все-таки Некуморк, — заметил я отвлеченно.

— Тогда полезли обратно в кроны! — пыхтел Рем. — Что ты припал к этой табличке?

Он не понимал. Немудрено, я и сам не до конца понимал это. Миркон не терпит масок. Он не видит их. К нему можно подойти. Только подойти. Открыто. Не подбежать, ни подползти, и уж тем более ни в коем случае нельзя приходить к Миркону, прыгая по деревьям, как обезьяна.

— Дальше… только по земле, — зловеще проскрежетал я, сверкнув в темноте глазами.

Рем молча пнул мне под коленку.

— За что? — просипел я сквозь зубы.

— Не знаю, — пожал плечами Рем. — Считай это вдохновением. Некуморки ведь кусаются гораздо нежнее, да Престон? Змеев придурок…

Насколько я понял, это было проверкой.

Только не такой проверкой, как в старинных легендах. Обычно рыцарь идет по некой прямой, а ему на голову сыплются испытания, одно лучше другого. Потом происходит взвешивание, подсчет баллов на вскинутых табличках, и, — поглядите только — на нашего рыцаря ниспадает благодать. Или падает плита.

В случае с Мирконом происходит нечто совершенно иное. Тут тебя не оценивают, никому и даром не нужны головоломки с цветными огоньками или кнопками в стенах. Просто ты что-то теряешь. Порой ты даже сам не знаешь, что именно, но факт утери неопровержим. Это может быть что угодно. Можно потерять медяк, а можно лишиться разума. После моей первой разведки, я с ужасом понял, что забыл, как выглядит мое давно покинутое поместье.

— Престон, держись рядом, дери тебя Хладнокровный.

— Рем, — сказал я шепотом.

— М-эа?

— Ты что, совсем не боишься?

— Чего?

Вокруг нас, в сумеречном сиянии кристаллов, зловеще ворочалась, учуявшая нас фауна, которая не нападала лишь потому, что, похоже, была приятно удивлена нашей опрометчивостью. Да, это было самоубийство. Вполне осознанное, расчетливое, не лишенное благородства самоубийство. Именно ночью, только по земле, различая в туманной плеве восстающие долговязые силуэты.

— Ну… Я не знаю из чего выбрать. Некуморков. А? Что скажешь? Огромные вонючие некуморки! Ого. Во-от с такими клычьями! Прямо с плаката «ОСТОРОЖНО ЛЮДОЕДЫ».

— Черта с два, все некуморки здесь давно уже прикормлены, — зевнул Рем. — Они привыкли к грибникам и детишкам. Давно разучились охотиться, клянусь Первым.

Силуэты тянулись за нами, мелькая на флангах ломанными линиями, выдавая себя прерывистым возбужденным клокотанием. Некуморк — это паршивый зверь. Слишком умный. Церковь официально нарекла их Когтями Хладнокровного. Обычно эти горбатые злыдни ничем не отличались от разбойников. Им по силам было разработать план штурма небольшого каравана защищаемого арбалестчиками и инфузерами. Мечники в расчет не принимались, Некуморкам они, наверное, казались грибниками. Во всяком случае я еще не видел мечника, способного удержать даже детеныша некуморка. Детеныша… Кости Первого, бывали случаи когда фехтовальщика убивала половина животного. Верхняя, нижняя — всякое случалось. Наемники — веселый и общительный народ, горазды были поговорить на эту тему. А я не дурак был послушать.

Надо ли говорить, что одно дело — слушать, подперев подбородок кулаком, когда в руке у тебя почти полная кружка пива… Ныне я видел, — впервые столь близко и явно, — эти согбенные двухметровые тени, а в руке у меня была лишь рукоять моего однозарядного инфузера. Я бы сейчас предпочел держать почти полную кружку пива. Во всяком случае, от нее было бы куда больше проку.

— Престон.

— А?

— У тебя ведь все под контролем?

— Смотря что.

— Эти сволочи не нападут на нас, да? — Рем чуть притормозил, сделав вид, что внимательно осматривает дыру на своем локте. — Тут какая-то хитрость, я прав?

Я задумался над ответом. Сложно сказать, что я мог бы наврать моему приятелю, будь у меня время. Некуморки приближались. Вздох, неуловимое движение прямиком к нашим горловым артериям, еще вздох, и появляется вонь предыдущих побед некуморка над грибниками и детишками. Я судорожно зашарил по карманам.

— Вот, — я показал Рему клок белой шкуры.

— Чтоб тебя, — воскликнул тот, отстраняясь. — Что? На заднице у себя вырастил?

— О-о… — протянул я интригующе. — Это, брат мой, кусок шкуры Матки некуморков. От этого клока исходит ее запах.

— Кости Первого, только не говори, что они захотят с нами спариться.

— Нет, — меня неприятно тронуло это предположение. — Торговец сказал, что это должно держать их на расстоянии. Видишь, как они трусят?

— Ладно, ладно, — Рем оставил дыру в покое.

Я посмотрел на клок шерсти в своем кулаке. Откуда он вообще взялся у меня в кармане? Клок сопровождали туманные видения: лилось пиво, взвизгивали Добрые девочки, я отчетливо видел основные фрагменты девочек… Потом что-то большое и неприятное словно бы сминая эти сладостные видения, вторгалось в мой маленький рай и ревело, и сверкало сталью, и гневно мело… Бородой! Ну конечно! Чья же это борода? Да еще и белая… Хвост Хладнокровного, что я мог не поделить с ребятами Тепе Красивого?.. Возможно он опять позавидовал моей красоте и решил уравнять шансы несколькими шрамами на моих скулах. Ха! Пусть теперь растит новое помело, ублюдок!