Ушел с работы экономистом и купил в долг небольшой космоплот, этот К9, назвал его "Роксаной", чтобы твой отец, Джейн, не догадался, что плот я купил из-за твоей матери.

Стал перевозить контрабанду, мои доходы и положение в обществе стремительно полетели вверх.

Бьянка сразу сменила гнев на милость, и очень... очень хорошо ко мне стала относиться. - Герр Михо самодовольно провел тряпкой по усам.

- Отец, а ничего страшного, что ты при мне, твоем сыне, с довольной улыбкой рассказываешь, как изменял моей матери?

- Твоя мать, Бонапарт младший, еще бы с более довольной улыбкой рассказывала о своих мужских Бьянках, - в голосе Михо прозвучала угроза.

- "Роксана" дрожит? - Адольф наклонил голову к правому плечу. - Мы готовимся к взлету, отец?

- К какому взлету? - герр Михо бросился в штурманскую рубку. - Мадемуазель, зачем вы поднимаете трап?

- У мадемуазель есть имя - Бонни, - моя подруга ответила с нажимом. - Поднимаю я трап, потому что вы, герр Михо, слишком увлеклись рассказом о своих любовных приключениях.

Я же в иллюминатор заметила, как от сторожевого ангара отъехали две полицейские машины с мигалками.

Космолетов в порту не так много, поэтому я предположила, что полицейские направляются к "Роксане".

Не мое дело, но не везете ли вы на борту плота что-нибудь запрещенное? - Бонни слышала рассказ Михо о контрабанде, поэтому спросила наугад.

Я знала, что из запрещенного на борту - я и Бонни.

Но оказалось, что помимо нас и Бонни, еще имеется контрабанда.

- Говорил, же я Сантьяго, чтобы упаковал порошок в молочные пакеты. - Капитан Михо занял место у штурвала. - А он меня по плечу похлопывал и успокаивал: "Амиго, Михо!

Все будет в порядке, я обещаю".

Вот и наобещал, жулик! - Герр Михо с тревогой взглянул на приближающиеся полицейские машины.

- Отец, отключи интерком, а то нам прикажут оставаться в порту, - Адольф ринулся в рубку. - Потом оправдаемся, скажем, что интерком не работал, испортился. - Послышались щелчки тумблеров.

- Какой идиот выкатил на взлетную полосу контейнеры с мусором? - капитан закричал, когда от воздушной волны из-под плота вылетели, перевернулись в воздухе два контейнера.

Я и Бонни не стали объяснять, какой идиот выкатил помойки на полосу.

Тем более, что два контейнера, как осенние листики взвились вверх, и медленно опали - один перед первой полицейской машиной, а второй - на ее капот.

- Когда вернусь, то потребую, чтобы администрация порта заплатила мне за то, что полоса не убрана, - капитан справедливо винил администрацию.

Я выглянула в задний иллюминатор - уцелевшая полицейская машина с мигалкой пыталась преследовать космолет на взлете.

- Все равно, что мышь пытается догнать лошадь, - Бонни прочитала мои мысли.

Она тоже смотрела в иллюминатор.

- Мышь может догнать лошадь, если лошадь умрет, - я сразу придумала спорную защиту мыши.

- Мышь, пока будет догонять лошадь, сама умрет от истощения и старости, - Бонни неплохо знала космозоологию.

- Что, подружки, привело вас на космолет моего отца? - к нам присоединился Адольф.

Взгляд его не предвещал поцелуйчиков.

- Лучше ты, Адольф, ответь первый, зачем ты на космолете, - Бонни задала глупый вопрос.

- Сначала вы ответьте, подружки, - Адольф Бонапарт испугался.

Не глупый вопрос задала Бонни, а - в точку.

- Мы тебе не подружки, - я гордо подняла головку. - За все годы совместного обучения ты даже не попытался стать нашей подружкой.

- Зачем мне дружба с девочками? - Бонапарт окрысился.

Я и Бонни переглянулись.

- Нет, ты, Адольф, скажи первый, - я начала игру, как в детстве.

- Почему я? - Бонапарт, уже видно, не возражал, но сопротивлялся для приличия.

Для мнимого мужского приличия...

- Потому что ты мужчина, Бонапарт, - я польстила парню.

- Хорошо, подружки, - Адольф вздохнул, потому что явно хотел рассказать.

Тайна распирала его, как сырой горох распирает живот.

Я в детстве дорвалась до заброшенной на поле плантации зеленого горошка.

В магазине горох стоит баснословно дорого, потому что он - овощ.

Я кушала горох с запасом, хотела опустошить полностью поляну.

После обильного кушанья я оказалась в госпитале.

С подозрением на раннюю внеплановую беременность.

Что на нашей планете Натура является невозможным.

Но лекарь оказался приезжим, наших законов не знал, поэтому определил мне беременность.

Только на следующий день, после обильного промывания желудка, мне поставили правильный диагноз - "обжорство".