Начало (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 41

– А если ребеночек будет? – внезапно спросила Харлова.

– Какой ребеночек? – по-глупому ответил я.

– Маленький такой – девушка прыснула, показала руками – Например, мальчик.

– Станет принцем – буркнул я, одеваясь. Еще детей мне не хватало. «… по бурлящей России он торопит коня…». Какой уж тут ребеночек?

– Неужто признаешь бастрюка? – вдова внимательно на меня посмотрела.

– И не одного – мысленно я ей ответил.

– Таня! – пришло время поменять тему – Пришли столяра дверь в бане починить. Да так, чтобы в следующий раз она открывалась.

Я быстро, пока Харлова не опомнилась, поцеловал ее в губы, быстро оделся и вышел из спальни. В коридоре сразу наткнулся на Колю. Выглядел он обеспокоено.

– Э… Петр Федорович – мальчик замялся – Вы не видели сестру? Она не ночевала у себя в комнате.

Вот еще засада. Как объяснить пацану про Татьяну? Та еще задача.

– Так, Коля – иди к себе. Татьяна Григорьевна скоро придет. Я ее послал в гошпиталь помочь Маше.

– Я слыхал – паренек нахмурился – Много пораненных привезли?

– Да, бой был жестокий. Так что если надумал сбежать и пострелять в наших солдат – сходи, погляди, как все выглядит потом.

– С той стороны тоже пораненных и убитых много – набычился Коля – И все под присягой.

– Ума много не надо присягать дурному делу – я отстранил мальчики идти дальше.

– Служить государыне вовсе не дурное дело! – выкрикнул Николай.

– А кому служит сама Екатерина? – я резко обернулся – Стране? Народу? Вовсе нет. Она служит барям! Дарит им поместья с рабами, раздаривает миллионы фаворитам. На эти деньги и детей крестьянских можно обучить писать да считать, гошпитали по городам наоткрывать – людей лечить…

Парень стушевался, покраснел. Повисло тяжелое молчание.

– Там… Васька-птичник ищет вас – выдавил из себя Коля – Голубь прилетел из Казани. Все по вашей задумке.

Хлопуша в коротком письме сообщал шифром, что до Казани добрался удачно. Нашел старых дружков по каторге. У них и остановился. Войск в городе нет совсем – одна гарнизонная рота. По всей губернии волнения – солдатские команды в разгоне, сам губернатор Брант сидит на «чемоданах». В народе поговаривают, что вывозит мебель в Москву. Большую власть в городе имеет «опальный от Екатерины» митрополит Вениамин. Хлопуша советовал мне связаться с ним.

Я еще рез перечитал расшифрованное послание. Надо писать Вениамину и брать Казань. А значит, требуется выезжать к войскам Мясникова. Дождаться новых пушек и сразу ехать. В дороге составить письмо митрополиту. Я про него слышал. Он был обвинен в сношениях с Пугачевым и в ходе следствия находился под домашним арестом. Екатерина уже несколько лет последовательно вычищает из высшего духовенства малороссов. Удаляет их в заштатные епархии и даже сажает под аресты, как митрополита Арсения, который резко выступил против секуляризации церковных земель. Тут явно имелось поле для интриг. Того же «ссыльного» Вениамина можно поманить патриаршеством. Синод и заседающие там иерархи – продавшиеся престолу с потрохами и подпевающие Екатерине – кость в горле всему черному и белому священничеству России. Они с радостью поддержат все мои устремления по ликвидации Синода.

Прошло несколько дней. Новости повалили как из рога изобилия.

Во-первых, Овчинников добивает остатки отряда Корфа. Происходит несколько мелких стычек возле Сеидовой слободы и Сакмарского городка. Правительственные войска рассеяны, частично взяты в плен.

Во-вторых, примчался посланник от Перфильева. Пал Яицкий городок. Безо всякого шифра Афанасий Петрович сообщал, что крепость удалось захватить в ходе ночной вылазки верных мне казаков. Убито больше пятисот солдат – остальные сдались. Рукой Шигаева была приписка, что в их верности есть сомнения, а захваченного коменданта Симонова он предлагает казнить, так как тот и в плену продолжает смущать умы казаков, утверждая, что я никакой не Петр III, а беглый вор Емелька Пугачев.

Я тут же отписал, что запрещаю убивать Симонова и требую его вместе с присягнувшими мне солдатами отправить в Оренбург. Одновременно предложил направить разъезды к Астрахани и Царицыну. «В малых силах». Посмотрим, что будет у нас с южным направлением. Позарез нужно «поджечь» Дон.

Хотел бы узнать, как Екатерина будет возвращать свои войска из Турции по разоренным провинциям, где в каждом селе – партизанские отряды, а в каждой деревне – свой Денис Давыдов да Василиса Кожина. Вторжение Наполеона – покажется легким приключением.

Третья новость, которая сваливается на меня после победы в Яицком городке – триумфальное возвращение Лысова и Мустофанова. Один взял все крепости верхнеяицкой линии, привез мне казну и пороха с ядрами. Второй – пригнал аж полторы тысячи человек заводских рабочих с пяти предприятий Демидова. От татарского старшины я также получаю целый обоз длинною в километр, в котором чего только нет – мортиры, единороги, сотни ружей. У меня появляется возможность создать и вооружить второй заводской полк. А также еще одну артиллеристскую батарею. Только вот где взять офицеров?

Делать нечего. Обоих – и Лысова и Мустофанова, не говоря уж о Перфильеве с Шигаевым, надо награждать. Также хорошо бы поддержать медалью раненых в госпитале. Это поднимает моральный дух. Вызываю к себе Авдея и даю ему задание сделать ордена.

– Это можно – соглашается выкрест – Вам бы, царь-батюшка, еще бы зимнюю корону. Видел ваш выезд на улицах. Можно красиво шапку украсить.

Корона и правда не налезала на меховой головной убор.

– Сможешь сделать вторую шапку Мономаха? Хотя бы подобие – поинтересовался я – Каменьев и злата дам.

– Попробую – Авдей даже не удивился – Но сначала рисунок сделаю. А какие ордена делать потребна?

– Красного знамени. Два вида. Трудового – с серпом и молотом. И боевого – с саблей и мушкетом. Двух степеней каждый.

Я опять решил не придумывать ничего нового. Если что-то хорошо работало в прошлом, то сработает и в далеком прошлом. Красные знамена и повязки в армии прижились. Даже некоторые офицеры, в целях сближения с солдатами, начали украшать себя крепом. Что уж говорить про бывших крестьян…

Нарисовав эскизы орденов и попрощавшись с Авдеем, я принимаю Неплюйводу. Художник закончил картину «Петр III принимает присягу у жителей Оренбурга». Написано все слегка гротескно, но живо так. Картина размером полтора метра на два, в деревянной раме. Прямо просится на стену. Там где висел парадный портрет Екатерины.

– Сколько хочешь? – интересуюсь я, разглядывая полотно.

– А сколько, царь-батюшка, не жалко – с хитрецой отвечает Неплюйвода.

Мне было не жалко тысячи золотых рублей. Огромная сумма для художника. Тот даже рот раскрыл.

– Плачу. Но с условием – я назидательно поднял палец – Нужно сделать с картины десяток литографий.

Неплюйвода смотрит на меня с непониманием. Я кличу из приемной Почиталина и когда он заглядывает, велю позвать Рычкова. Когда Петр Иванович приходит, я раскрываю обоим мужчинами секрет литографии.

– В немецких землях придумали сию новину. На отшлифованную пластину камня – можно однородного известняка – с помощью жирной туши наносится исходное изображение – я киваю на картину, которую с удивлением рассматривает Рычков.

Дальше я рассказываю, как после нанесения рисунка поверхность камня слегка протравливается серной кислотой. Протравленные участки легко смачиваются водой, но отталкивают краску, а на места, где был нанесен жировой рисунок, легко прилипает краска, но они не смачиваются водой. Литографский камень закрепляется в печатном станке. Исходное изображение смывается. Взамен валиком на увлажненный камень наносится печатная краска на основе олифы, пристающая лишь к непротравленным частям камня, в точности соответствующим рисунку. Бумага посредством станка плотно прижимается к покрытому краской литографскому камню. Таким образом, на оттиске рисунок получается покрытым краской, а фон остается белым.