Рог Роланда и меч Гильома - Яснов Михаил Давидович - Страница 27

Тут-то, на пустоши, и настигли французы мавров. Бернар первым добрался до Клариона, вспорол его кольчугу копьем и сбросил наземь ненавистного врага. Окружили нарбоннцы недругов, погнали их по полю, а Гиль ом, увидя своих, воспрял духом и возликовал, когда на полном ходу подскочил к нему Бернар и рассек мечом его путы. Ни минуты не стал медлить Гильом: ухватил он за волосы Мюргале, который ехал с ним бок о бок, и обрушил на язычника кулак — вышиб он королю глаз, выбил зубы, и сарацин испустил дух, даже не поняв, что с ним произошло.

Спешились французы, и Гильом обнял своих оруженосцев.

— Вы спасли меня, бароны, — сказал он в радости, — буду я об этом помнить до гроба, и, когда Карл сделает меня рыцарем, я сам препояшу вам бедра мечом и добуду вам богатства.

Тут пришел в сознание раненый Кларион и взмолился:

— Пощадите нас в угоду Орабль, и мы еще с честью вам послужим!

— Вот как? — откликнулся Гильом. — Вспомнили бы вы пораньше про вашу сестру, небось и жертв было бы поменьше. Бернар, трубите отбой, зовите сюда нашего отца.

Вскоре старый граф обнимал своего освобожденного сына.

— Кем вы так жестоко ранены в плечо? — всполошился он, но Гильом пресек все попытки забинтовать его рану.

— Не беспокойтесь, отец! Подпустил я к себе неосторожно одного из врагов, однако уже с ним расчелся — так огрел его кулаком, что пал он с коня бездыханным. Однако остальных отпустите, отец, с миром. Пусть возвращаются в Оранж и расскажут королевне обо всем, что видели.

Так и случилось. Все пять лье проскакали язычники без отдыха и вскоре спрыгнули с коней у самого Оранжского дворца. Орабль с толпой придворных вышла им навстречу и спросила у братьев:

— Как же звать того, кто сумел вас одолеть? Кто он — король или герцог, что он за силач, коли разбил весь ваш отряд наголову?

— Дорогая сестра, — ответил Асере, — вы знаете, что до сего дня не было нам равных на поле брани. Однако осрамил нас юный Гильом, сын Эмери Нарбоннского. Не видел свет такого удальца! Он же, узнав о вашей красоте, учености и учтивости, решил не допустить вашей свадьбы с королем Тибо. А иначе, сказал Гильом, останется у нас из всех земель ровно столько, чтобы хватило лечь в могилу!

Опустила Орабль голову, а брат продолжал:

— Красив Гильом и статен, и коли станет он рыцарем, то не будет ему ровни ни в Испании, ни во Франции!

Еще ниже опустила голову Орабль, но заметила, что появился во дворце ее постельничий, которого королевна посылала гонцом к Гильому. Отвела она его незаметно в сторону, и гонец сказал ей вполголоса:

— Госпожа, Гильом, самый красивый и благородный из христиан, велел передать вам поклон и этот перстень с драгоценным рубином. Просил он вас носить его на руке днем и ночью, никогда не снимать и не брать короля Тибо себе в мужья.

— Благодарю! — также вполголоса ответила Орабль. — Этот заветный дар я предпочту любым сокровищам и не расстанусь с ним, покуда буду жива!

И пока любовалась Орабль подарком Гильома, тот вместе с братьями и седобородым отцом снова собирался в путь ко двору императора Карла.

— Одного не могу себе простить, — сказал юноша старому графу, — что не углядел я за конем, за моим Пятнистым. А я так мечтал явиться на нем к королю, а затем в Оранж, чтобы увидела Орабль, в какие руки попал ее питомец!

— Не грусти, — рассмеялся Эмери, — твой отец не дал пропасть такому знатному скакуну. Вот он, погляди!

— Пятнистый! — вскричал Гильом, а конь, услыхав его голос, забился, разбросал по сторонам слуг, державших узду, и весело подбежал к хозяину.

Те, кто их видели, говорили потом, что даже лучшие друзья не радовались бы при встрече так, как ликовали юный граф Гильом и его верный конь.

ИСТОРИЯ ДЕВЯТАЯ

Позор короля Тибо. — Глас Магомета. — Перемирие. — В тени оливы. — Чудеса Глорьетского дворца. — «Дело решенное». — Тайное письмо и колдовство Орабль. — Маленькие защитники Нарбонны. — Арабчонок. — Тем временем в Сен-Дени… — «Что это за смутьян?» — Бой на палках. — Посвящение в рыцари. — Гонец из Нарбонны. — Гильом и Тибо. — Опять Париж.

е близок путь в Париж — а когда везешь столько добычи, то дорога кажется вдвое длинней. Растянулись по ней обозы, трусят мулы с драгоценной поклажей, громоздятся на телегах мешки с сокровищами и сарацинское оружие, взятое в бою. Знаменитый Роланд и тот не брал разом столько трофеев, сколько удалось добыть достославному графу Гильому и его седобородому отцу Эмери Нарбоннскому. И покуда вся эта процессия через поля и леса двигалась на север, в противоположную сторону скакал один из мавров, уцелевший после битвы с нарбоннцами.

Нарбонна куда ближе к Оранжу, чем Париж, поэтому уже вскоре гонец был у шатра Тибо Арабского, который проводил досуг, играя в кости со своими приближенными. Осада города затянулась, не удалось взять ее приступом — решил Тибо брать Нарбонну измором.

— Король, — едва отдышавшись, сказал мавр, — перебиты все ваши послы, которые были посланы в Оранж.

— Кто? — вскочил разъяренный Тибо. — Кто осмелился это сделать? Отвечай немедленно, если тебе дорога твоя голова!

— Их перебили граф Эмери и его сын Гильом. Юнец хотя еще не рыцарь, но так прошелся деревянным колом по нашему войску, как никто другой не смог бы сделать ни мечом, ни копьем. А уж когда возведет его император Карл в рыцарское достоинство, — видать по всему, не будет ему ровни во всем христианском мире. Мало того, что нарбоннцы истребили все Акильяново воинство, разделались они и с Отраном Нимским, а Гильом к тому же отобрал у сватов коня Босана, который послан был вам в подарок принцессой Орабль. Вы же, король, опасайтесь потерять ее любовь: сдается мне, отправила она с гонцом тайное письмо юному французу. Отберет он у вас принцессу и завоюет Оранж, потому что некому тягаться ни с его силой, ни с его красотой.

— О Магомет! — вскричал Тибо Арабский, вознеся руки к небесам. — Такого позора я не снесу! Пусть же не будет на свете лжеца, который скажет, что мы не возьмем Нарбонну!

В сердцах король кинул в траву игральные кости и процедил сквозь зубы со злобой и ненавистью:

— Недолго же ты, Нарбонна, будешь сопротивляться! Сегодня же возьму тебя приступом, и ни одной живой души не останется за твоими стенами!

Не медля ни минуты, надел он кольчугу, подвязал потуже зеленый шлем, привесил к бедру меч, украшенный дивными драгоценностями и, гарцуя на персидском жеребце, выехал на полет стрелы перед своим войском.

— Воины! — закричал он маврам. — Трусы и лгуны утверждают, что вовеки не взять нам Нарбонну, что восемьдесят лучников да пятьдесят стрелков из арбалета засели на ее стенах, что две сотни отважных рыцарей охраняют ее ворота, что нет счета дюжим горожанам и нет преград их тяжелым секирам. Взгляните, воины: их несколько сот, а нас — тысячи. Неужели Магомет допустит, что мы дрогнем перед этой горсткой врагов, трусливо спрятавшихся за каменными стенами? Каждому из вас, кто войдет в город, я дам три дня, чтобы взять себе богатства — сколько угодно вашей душе и сколько унесут ваши руки!

Тут-то и закипела схватка! Посыпались сверху на басурман камни и увесистые бревна, кто забрался на лестницу — падает вниз с пробитой грудью, кто смог влезть на стену — тут же обезглавлен и скинут в крепостной ров. Засыпают арабские лучники своими калеными стрелами защитников города — вонзаются стрелы в камень, отскакивают от стен, падают вниз, на толпы осаждающих.