Столичные каникулы - Дейли Джанет - Страница 28

– У вас есть молодой человек? – прямо спросил Такер.

– А вам не кажется, что это не ваше дело? – огрызнулась Джоселин с холодной вежливостью.

– Может, и не мое. Все зависит от того, насколько серьезные у вас отношения.

– И если я скажу, что есть, что тогда? – Тюбик зашипел, когда она потрясла его и выдавила струйку крема.

– Все будет зависеть от того, насколько он большой. Но обручального кольца на вас нет. – Такер посмотрел на ее левую руку.

Хотя резиновые перчатки довольно свободно держались на ее руках, можно было точно сказать, что кольца на пальце нет.

– А может быть, я сняла его. – Тюбик опять зашипел, когда Джоселин выдавила крем на рану и влажную кожу.

– Если вы на самом деле его сняли, то правильно поступили, – заявил Такер, как всегда умея отыскать положительную сторону в любом деле.

– Почему? Может, я просто боюсь его потерять. – Джоселин закрутила тюбик.

– Может быть, – медленно протянул он. – И все-таки что-то подсказывает мне, что вы не носите кольца, потому что у вас его нет. А если у вас его нет, то, значит, на горизонте все спокойно. Вы не гуляли бы в одиночку по Вашингтону, а проводили бы выходные вместе с вашим парнем.

Лишь одного маленького намека на существование молодого человека оказалось достаточно, чтобы Такер занервничал. Но чем больше Джоселин врала, тем сложнее было доказать, что все сказанное – истинная правда.

Она решила сказать правду:

– У вас великолепная дедукция, Шерлок. У меня нет парня.

– Элементарно, моя дорогая Джонези, элементарно, – тут же подхватил Такер.

– Не называйте меня так, – проворчала она. Джоселин раздражало это имя, потому что оно было созвучно с нее собственным.

Она выпрямилась и сняла перчатки. Обедиа сдирал полоски с пластыря. Рядом на столе лежали большой марлевый рулон и тюбик с противовоспалительным кремом.

– А что не так, Джонези? – спросил Такер с невинным видом. – Разве это не ваше имя?

– Меня зовут Линн Джонс, а не Джонези. – Она открутила крышку на тюбике.

Он прищурился и внимательно посмотрел на нее.

– Не знаю почему, но мне кажется, Линн вам не идет. Не поймите меня неправильно. Линн – прекрасное имя, – поспешно добавил он. – Но когда вы произносите его, оно как будто стекает с ваших губ водой и звучит при этом как-то легко, немного мечтательно, безмятежно.

– И вы считаете, что Джонези мне больше подходит? – Она восприняла это как сомнительный комплимент.

– Я допускаю, что Джонс распространенная фамилия, но это придает ей сильное звучание. И именно поэтому вы меня зацепили – сильная, прекрасная, сногсшибательная и без обмана.

В том-то и заключалась проблема. Джоселин вся была сплошным обманом. Вовсе не Линн Джонс, а Джоселин Уэйкфилд. Не школьная учительница, а дочь президента.

– Это очень точная характеристика, мисс Джонс. – Обедиа с одобрением посмотрел на Такера. – Она действительно сильная. Когда вы упали, она отреагировала очень быстро и не выказала ни малейшего намека на панику. Разумеется, мисс Джонс привлекательная, а что касается сногсшибательности, то лучшее тому доказательство – ее отношение к вашим ранам. А ее доброе и заботливое сердце не вызывает сомнений.

– Вы правы! – Такер был абсолютно согласен с Обедиа.

– Прекратите! Оба! – приказала Джоселин, совесть которой не позволяла ей все это выслушивать. Почти в гневе она выдавила большую горошину мази на палец, проворчав: – Вы меня смущаете.

– К тому же она еще и скромная. – Похвала Обедиа была мягкой и простой, но его взгляд таил в себе секрет, который был понятен только им двоим.

У Джоселин появилось желание его толкнуть.

– Хватит! – запротестовала она. – Вы его поощряете, Обедиа.

– Хоть кто-то меня поощряет, – обрадовался Такер. – Вот вы еще ни разу меня не поощрили.

– Но это не дает вам права так говорить, – парировала Джоселин с вызовом.

– Нет, но это говорит о том, что я очень усердный, – заявил он угрюмо, а затем объяснил: – Поймите, у меня ведь мало времени.

– И у меня мало. А я трачу его на то, чтобы обмениваться с вами замечаниями. – Джоселин злилась и на себя, и на Такера. Она оторвала немного марли и снова опустилась на колени, чтобы было удобнее приложить ее к ране.

Такер благоразумно перевел разговор на другую тему:

– Ну, и на что же похожа моя коленка?

– На коленку, которую стукнули о бетон и содрали с нее пару лоскутков кожи. – Джоселин намазала крем на марлевую подушечку.

– Что, все так плохо?

В тот момент, когда Такер наклонился, чтобы осмотреть свое колено, Джоселин наклонилась, чтобы приложить к нему повязку. И они стукнулись головами. Джоселин моментально ухватилась за голову, главным образом, чтобы убедиться, что не съехал парик. Ушиб был не сильным.

– Вы поранились? – забеспокоился Такер. – Дайте я посмотрю.

Она оттолкнула его руку, понимая, что если он дотронется до ее волос, то сразу же поймет, что на ней парик.

– Я не поранилась. Но кто-то из нас обязательно поранится, если вы не будете спокойно сидеть на стуле и не дадите мне наложить вот это!

– Ладно, ладно. – Такер демонстративно откинулся назад. – Я просто беспокоюсь о вас.

– Не беспокойтесь. Я в порядке. – Но с каждой минутой Джоселин убеждалась, что находиться рядом с Такером опасно. Она аккуратно наложила марлевую подушечку на рану и протянула руку Обедиа: – Дайте мне, пожалуйста, пластырь.

– Конечно.

Со сложенными на груди руками Такер наблюдал, как Обедиа передал Джоселин пластырь. Но прежде чем она успела наклеить его на повязку, сказал:

– Я вовсе не собираюсь указывать вам, как поступать, но мне кажется, что пластырь не приклеится к влажной коже.

К своему великому огорчению, Джоселин поняла, что он прав. Она промыла рану, и кожа вокруг нее еще не успела высохнуть.

– Нужно пропитать полотенцем.

– Я принесу. – Обедиа быстро направился к шкафу.

– Полотенца на верхней полке, с правой стороны от раковины, – подсказал ему Такер. – Возьмите любое.

Обедиа принес большое белое полотенце, обшитое по углам рыжими нитями.

– Это подойдет?

– Отлично, – одобрила Джоселин.

В следующий момент перед ней возникла другая дилемма. Одной рукой она придерживала марлевую подушечку на колене, а в другой держала пластырь.

Такер сам взял у Обедиа полотенце.

– Давайте лучше я, – предложил он. Нагнувшись, Такер медленно вытер полотенцем кожу с одной стороны раны, затем занялся другой, в то время как Джоселин начала наклеивать пластырь. Она низко наклонила голову, чтобы не встречаться с Такером глазами.

Вдруг совершенно неожиданно он спросил:

– Зачем вы так сильно накрасились?

Вздрогнув, Джоселин откинулась на пятки. Ее сердце бешено заколотилось. Но, посмотрев в его глаза, не заметила ничего, кроме простого любопытства.

Переведя дыхание и немного успокоившись, она взяла у Обедиа другой пластырь и проговорила с умеренной критикой в голосе:

– Вам не кажется, что это мое личное дело?

– Возможно, – согласился Такер. – Но у вас такое прекрасное лицо, что мне пришло в голову, может, вы маскируете шрамы?

– А если и маскирую, неужели вы думаете, я вам признаюсь? – Уверенная, что лучшая защита – нападение, Джоселин решила атаковать. – Я не собираюсь доверять вам мои секреты. Мы совсем не знаем друг друга!

– Но я как раз пытаюсь это изменить! Разве вы не понимаете, почему я задаю вам все эти вопросы? – объяснил Такер. – Но несправедливо, что вопросы задаю только я. Может быть, вам тоже у меня что-нибудь спросить?

– Простите, мне нечего у вас спрашивать.

На самом деле Джоселин знала о нем уже очень многое, включая и то, что он ей нравится. Более того, ее влекло к нему, чему она несказанно удивлялась. При любых других обстоятельствах Джоселин могла бы позволить себе проверить, к чему все это приведет.

Но как это сделать здесь и сейчас? Она подумала: «Только не в этой жизни».

Такера расстроил ее резкий ответ.