Приключения либроманта в СССР (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 52

Прав Гоша, не поспоришь. Не велик здесь выбор лекарств. Заходил я как-то раз в аптеку, когда в машину надумал аптечку собрать. Санёк свою мне не оставил, вот и пришлось покупать местные медикаменты, да перевязочный материал. Анальгин, аспирин, левомицетин, активированный уголь — это есть, но когда я про бромгексин спросил, провизор посмотрела на меня, как на инопланетянина и предложила таблетки от кашля за одну копейку.

— Вот еще жидкость ценная, — вчитывался я в текст с экрана своего ноутбука, — после приёма появляется способность видеть в темноте.

Гоша пробежался взглядом по экрану, сорвался с дивана и принёс файл с вложенными листами:

— Я читал то, что ты мне показал. Только у него побочный эффект есть — если выпьешь зелье, то это на всю жизнь. Хорошо, что напомнил. Почитай первую страницу там, где маркером выделено, — он протянул мне три листа, сшитые канцелярским степлером.

По тексту старый артефактор имел свою лавку, в которой продавал различные магические вещи, сделанные своими руками. Гоша не стал заострять внимание на многочисленных предметах, находящихся в лавке чудес, а выделил очки, которые носил волшебник. Магические линзы исправляли зрение старика, наделяли ночным зрением и самое главное — артефактор в очках мог видеть любые магические проявления. Я даже знаю, где и у кого я видел описанные очки. В них на меня смотрел Юрий Сергеевич Разумов с экрана, когда позвонил из моего мира.

Я, не раздумывая протянул руку сквозь текст, снял с носа старого артефактора волшебные очки и, вытащив их в реальность, напялил на себя.

Да уж, поторопился я с очками. Нужно было сначала хотя бы через одно стекло посмотреть на окружающую обстановку, чтобы не так рябило в глазах. Мебель, пол, стены и даже мы с Гошей покрылись мельчайшими разноцветными блёстками. Единственное, чего не коснулась такая необычная окраска — это потолок. Я так понимаю, что это из-за того что до него у нас с домовым руки не дошли.

Протянул домовому очки, чтобы тот смог оценить приобретение. Мелкий аккуратно взялся за дужки, посмотрел через линзы по сторонам, и с умильной улыбкой на губах вынес заключение:

— Ты теперь любую магию за версту увидишь, если она здесь появится. И ездить ночью можешь, не включая фары.

— Главное, я теперь с ними артефакт смогу найти. Причём, хоть днём, хоть ночью, — оценил я новое приобретение.

— Угу, — кивнул Гоша, — И это тоже. Хорошая вещь. С тебя пачка "Доширака".

— За что? — возмутился я столь открытому вымогательству, — Я же сам эти очки достал из текста.

— А кто тебе этот текст на блюдечке с голубой каёмочкой подал?

— Уговорил, — согласился я с замечанием мелкого вымогателя, — Только хрумкай его в огороде и проветрись потом.

В моем доме есть радиоточка. Есть ли кто не знает, это такая небольшая розеточка на стене, к который подключается абонентский громкоговоритель. Это не я такое название придумал. Я его купил. Угу, динамик с ручкой громкости в пластмассовом корпусе. Нашлась у меня розеточка на кухне, а надпись "Для радио" подсказала, что туда нужно втыкать. Теперь наслаждаюсь вещанием, за восемьдесят копеек в месяц.

— Умм-ца, ту-дум-дум-дум ту— у-умца, — с оттяжкой пропел я, выстукивая по столу пальцами и ладонями, и щурясь.

Радио слушаю. Местное. Чувашскую народную музыку.

Голимая Энигма. Может не Энигма, но стиль энигматик сюда прямо просится.

— Хозяин, у нас всё в порядке? — тактично поинтересовался Гоша, приоткрыв дверку антресолей, и с опаской высовывая из-за неё один глаз и нос.

— Гоша, как тебе тема? — мотнул я головой на надрывающийся чахлый динамик, выкрученный на полную.

— Чувашская народная музыка? Не, не моё, — осторожно начал спускаться вниз домовёнок, поняв, что опасность миновала, и я не сошёл с ума.

— Ни хрена-то ты в фольклоре не рубишь. Её так обыграть можно, что просто бомба получится.

— Сильно бахнет? — притормозил домовой, поглядывая обратно на антресоль.

— Нормуль. Не хуже, чем любой крутой энигматик.

— Энигматик — задал домовёнок голосовой вопрос поисковой системе, и спустя минуту, облегчённо выдохнул, — Ну-у, это не так страшно.

— Думаешь? — как можно ласковей поинтересовался я, и это меня сгубило.

Гоша тут же почуял неладное.

— Хозяин, ты же сам этим заниматься будешь?

Ну, вот. Что я говорил.

— Гоша, ты же знаешь, что такое оптовые скидки? — начал я на всякий случай издалека.

— Это когда тебе показывают зачёркнутые цены, которые неделю назад специально под акцию в полтора раза больше нарисовали?

— Нет, это распродажа. А цена на опт существенно отличается от розницы. К примеру, я попросил тебя перерисовать ноты песни. Когда это одна песня, то ты свой "Доширак" за неё вправе потребовать. Но когда я тебе дам много нот — это уже опт. И тут должна быть скидка. Серьёзная скидка. Ты не подумай, что мне "Доширак" жалко. Но, во-первых он воняет, а во-вторых, мне тебя жалко терять. А нот много.

— Три "Доширака" в день, и ручка — самописка с тебя, — тут же выдал домовёнок, всем своим видом изображая из себя неприступную Брестскую крепость.

— А что у нас за самописка? — с подозрением глянул я на алчного потребителя химозной продукции.

— Я тебе текст дам, а ты тащи. Потом разберёмся, — вильнул взглядом мелкий нахал, уже начав давиться слюной, — Что там за ноты у тебя появились?

— Ещё не появились, но уже вот-вот, — не стал я посвящать Гошу в таинство рождения музыки.

Там только начни говорить, и дня не хватит. А в итоге всё равно он ничего не поймёт. Этим жить надо. А мне ноты потом вручную перерисовывать, которые с компа программа выдаст. Нет в этом мире пока принтеров. Ноты руками пишут. Как и всё остальное, млин.

Похихикали над проблемой?

Зря.

Не хочу никого огорчать, но ноты тут положено писать тушью. Тот, кто сталкивался с этой омерзительной жидкостью, меня поймёт. У меня слов не хватает, чтобы выразить всё своё отношение к туши, к тому, кто её придумал, и ко всему, что с ней связано.

Короче. Тушь. Большая проблема. Кто ей чертил чертежи, меня сейчас понимает.

Странного вида ручку я Гоше выдал, а сам помчался на квартиру. Зацепила меня тема фольклора не на шутку.

У меня бывает такое. Иногда что-нибудь, как втемяшится, и всё остальное побоку.

Час. Целый час я потерял, пытаясь найти подходящий звук флейты, перебирая все доступные сэмплы.

Японская флейта. Называется "Сякухати". Похоже на Энигму, даже в первом слое. Вторым слоем найденный звук подработал под себя.

У меня она звучит мягче, и электронной синтетики меньше, чем у австралийцев. Ещё и бухающую бочку, синхронизированную с бас — гитарой, я тоже слегка по громкости прибрал.

Тут у одного из сотни, если не меньше, есть такая акустика, которая низы нормально держит, а у остальных вместо низких частот слышен откровенный пердёж. Это самое приличное слово, которое у меня такой звук вызывает, после того, как я его услышал.

Объясню проще. То, что в моём времени записывали специально для парней, которым нужен был сабфувер, такой, чтобы в машине стёкла выпрыгивали, тут не взлетит.

Всё на порядок проще и скромней.

Такое впечатление, что всё подогнано под то, чтобы моя радиоточка, этот убогий ящик с не менее убогим овальным одноваттным динамиком, были в силах воспроизвести то, что в этом мире считают музыкой.

Со звуком всё плохо. Порошковое молоко. Да нет. Всё гораздо хуже. Подкрашенная молоком водичка вместо музыки льётся из радиоточек и из лакированных ящиков телевизоров.

Как бы то ни было, а за четыре часа я накатал три вещи по четыре минуты звучания каждая. Очень красивые и мелодичные. До сих пор я ничего похожего не писал. Для меня это не просто результат, а результатище.