Коронавирус (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич - Страница 31

Чайку, так чайку. Чай не водка, много не выпьешь. Можно слегка кишочки и пополаскать.

Сидим, чай пьем, печенье чифаним…

– Про прадеда тогда, в прошлый раз тебе не дорассказал. Так вот, слушай.

Отхлебнул Слава липтона, печенюшку зажевал и начал.

– В конце двадцатых это уже было. Но пока еще с колхозами сильно не наезжали, единолично, как прадед говорил, жили. Занимались практически натуральным хозяйством – зверя били, рыбу ловили, пчел держали, на поле тоже не лодырничали. В лесу – грибов и ягод было море. В общем, кто не ленился – не голодали и было чем зад прикрыть. Чайком с сахарком, как мы с тобой сейчас, баловались. Выпивали, что уж греха таить, но по праздникам.

– Ну, ты, Слав, прям – сказитель. Певец, сельской жизни… Акын…

– Ты, дальше слушай. Пошел как-то наш патриарх на охоту. Идет себе потихонечку, глядь, а между деревьев петушок бегает. Интерес его взял – в лесу, довольно далеко от деревни, и – петушок. Откуда? Да и петушок не простой, а как будто огненный. Ну, как сейчас бы сказали – не материальный, а из огня что ли.

– Глюк.

– Сам ты глюк. Подошел прадед поближе. А петушок тот к пеньку подбежал и исчез. А на пеньке – горшочек стоит. Заинтересовался прадед, взял тот горшочек в руки, а там – десятки и пятерки николаевские… Голда сплошная.

– Размер горшка, уточнить можно?

– Говорили, ну как литровая банка.

– Не слабо, фартануло деду…

– Ну, тогда он не дед еще был, а как Карлсон – мужчина в расцвете лет… Схватил он горшочек, да и домой, какая уж тут охота. Домашним особо не докладывался, золотишко заныкал, поел и спать лег. Спит и снится ему опять тот петушок огненный. Причем, говорит петушок прадеду человеческим голосом, что золотишко то вернуть бы надо, иначе жена у тебя умрет. Любил прадед жену, у нас по родству все такие. Жена, она одна на всю жизнь, а других и не надо. Двоеженцев или троеженцев у нас не водилось. Проснулся прадед утром, покумекал, да и принял решение – х…й на него, золото это, лишь бы моя Катенька жива была… Пошел на реку, да и с высокого берега горшок тот с золотом в реку выбросил. Жена ему гораздо дороже всякого золота была… Вот так, Сергей, такие у нас мужики в семье.

– Правильные, что есть, то есть…

– А, то.

– Показал прадед место то, куда золотишко бросил?

– Да, но сам понимаешь, за десятилетия, прошедшие, река то сильно сдвинулась, где русло было, там уж низкий берег давно, песочек да за ним уж и лесок нарисовался.

– Не уж-то, место зная, с агрегатом своим не прошелся?

– А, это уже, история умалчивает…

– Слушай, Слава, я то, пока холостой. Мне все эти петушки огненные, человеческим голосом пугающие дедов, по барабану. Может шепнешь местечко? Три четверти хабара тебе.

– Не, Серег, нет там больше ничего. Не заморачивайся.

Чай допили, печенюшки доели. Ушел Слава. А я все сижу, про петушка этого думаю… Хороший прадед у Славы был, сейчас таких редко встретишь…

Глава 37 Приобщение к важнейшему искусству

Помните условную цитату Ленина, озвученную Луначарским? Да, да, совершенно верно – из всех искусств для нас важнейшим является кино.

Говорил ли это Ильич, как говорил, в каком контексте – сегодня об этом на все сто процентов достоверно сказать трудно. Поверим Луначарскому, тем более, что цитировал он вождя мирового пролетариата в дискуссии с Троцким, подкрепляя свой взгляд тяжелой артиллерией высказываний Владимира Ульянова. Так тогда было принято. Схоластика такая своеобразная. С пролетарским уклоном.

Так вот, сегодня я с Совом и наш магазин в придачу, приобщились к этому важнейшему искусству.

Кинематографисты, или как там они правильно называются, к нам в магазин с самого утра заявились. Видите ли, кино они снимают.

По ходу дела, один из героев их фильма попадает в антикварный магазин, видит там статуэтку из своей молодости. Тут у него начинаются разные воспоминания в интерьерах конца семидесятых.

Работают они, кинематографисты эти, то есть, здесь временно, на выезде, а не у себя в московском павильоне, что-то там при транспортировке разбили, вот и вынь, и положи им, и саму необходимую статуэтку, и место для съемки сцены в антикварке, и еще кучу целую всякого-разного – список чуть ли не в две страницы – вещей из семидесятых…

Но это временно, они что им надо в нашем губернском городе отснимут, вещи вернут и обратно к себе в столицу укатят. Дальше снимать свой фильм, но уже сцены, происходящие в сегодняшнем дне.

Так, по крайней мере я понял. Объяснял мне это все молодой человек, немного странно для нашей глубинки одетый и с похмела глубокого. Его внешний вид меня от восприятия им сказанного не отвлекал, но его вчерашнее, накладывало своеобразный отпечаток на выбор им слов и понятий в нашем диалоге.

Проще говоря, тупил он не по-детски, пока я его соответствующим лекарством не остограммил, после чего произошло чудесное просветление его мозгов, и беседа наша стала гораздо более продуктивной.

Видя, что я пацан, это его выражение, свой и правильный, мы быстро договорились о весьма приятной для меня денежной компенсации пропущенного торгового дня. Какие уж тут покупатели и сдатчики – магазин на время съемки прекращает свою работу.

Выбран нами был, причем здесь я и Сов выступили в роли консультантов, триггер воспоминаний героя фильма в виде статуэтки танцующей девушки. Такая или не такая девушка по сценарию была, сей молодой человек точно не помнил. Отложилось у него только, что надо увидеть их герою девушку, и что она танцевать должна. Следующие сто грамм лекарства восстановлению памяти не помогли. Лошадей решили не гнать, остановили свой выбор на девушке имеющейся. От добра, добра не ищут. Подошла лебедушка в желтом. Прошла кастинг.

Потом в магазине моем выбирали вещи семидесятых для их съемки. Многого не нашлось, но кое-что из периода правления незабвенного Леонида Ильича приглядели. Может, часть вещей были и из несколько раннего времени, а кое-что увидело свет и в начале восьмидесятых, но я был заверен, что это пойдет, народ все равно мало что понимает…

Тут вспомнилось мне, как я обычно скептически наблюдаю на экране награды и место их расположения на груди героев в фильмах на тему Великой Отечественной, фрукты и овощи на столах пирующих европейцев, произрастающих только в Новом Свете, пока он еще и не был данными европейцами открыт…

О фарфоровых несуразностях мы с Совом, просто уже молчим. Когда, например, у представителя силовых структур из тридцатых на столе присутствует статуэтка из пятидесятых… Ребята, как говорит мой знакомый, учите матчасть.

Составили перечень отобранного, договор наваяли, что ежели, что-то служители искусства в ходе их деятельности попортят, утратят и так далее, компенсация будет такая-то.

Потом эти кинематографисты заезжие еще утрясали что-то с администрацией торгового центра, но меня это уже не касалось.

Сняли быстро, гораздо дольше свое оборудование устанавливали. Я даже в кадр попал, ну как неотъемлемый элемент антикварного магазина – продавец то в нем должен присутствовать, чай это не лавочка с самообслуживанием и кассой на выходе.

Взятое напрокат обещали на следующей неделе вернуть. Перед тем, как покинуть магазин, даже кое-что купили. На подарки и сувениры. Подивились, что дешево. Так мы, чай не столица, у нашего покупателя доходы то периферийные…

Вот так и приобщились к важнейшему искусству. Может и на экране где-то мелькнем. Если не вырежут.

Глава 38 Приболел

Уже в пятницу поздним вечером почувствовал некоторое недомогание. То ли усталость накопилась или еще что. Неделька то выдалась весьма хлопотная, да тут еще и съемки… Тоже выбился из обычного ритма жизни.

Утром в субботу встал не выспавшийся, то ли спал, то ли нет. Часто просыпался, ходил на кухню пить воду, покурил даже – а вдруг после этого лучше уснется? Не уснулось.

Позавтракать себя заставил просто через силу. Когда болеешь – силы еще больше нужны, а с утра чай не попил – откуда силе взяться? Пословица даже вспомнилась – чай не пил – какая сила, чай попил – совсем ослаб.