Колесо времени
(Солнце, Луна и древние люди) - Ларичев Виталий Епифанович - Страница 15

Первые из сохранившихся списков деканов относятся к середине III тысячелетия до нашей эры, т. е. ко времени, весьма близкому 2782 году до нашей эры, когда праздновалось наступление одного из восьми известных Геродоту Годов Бытия. В последующем в разное время в состав списков входили разные звезды или звездные скопления. Они разъединялись или, напротив, сливались друг с другом, в ряд деканов вводились новые звезды. Однако 17 деканов упоминаются во всех известных египтологам списках от самых древних до составленных в греко-римскую эпоху. Такие изменения, астрономически как раз и объясняемые колебаниями земной оси, позволили, произведя соответствующие расчеты, установить, что по крайней мере в самом начале III тысячелетия до нашей эры система деканов использовалась устойчиво.

Картина размещения и движения по Небу 36 деканов выглядела следующим образом: при заходе Солнца, положим, накануне дня летнего солнцестояния перед Праздником вечности на востоке жрецы наблюдали 8 деканов, один из которых располагался точно на юге, т. е. на небесном меридиане. Он-то и определял первый час ночи. Остальные 7 деканов, следуя друг за другом (как сказали бы теперь — «подчиняясь суточному движению неба с востока на запад»), оказывались на меридиане позже и определяли последующие 7 часов ночи. Эти моменты и фиксировали со всем возможным тщанием жрецы, сидящие напротив друг друга на астрономической площадке храма. Но за 12 часов ночи из-за восточного горизонта поднимались один за одним еще 12 деканов, которые назывались «работающими среди ночи». В то же время 9 деканов западного небосклона один за другим с интервалом в час скрывались за горизонтом.

Итак, чужестранец мог убедиться, что в течение ночи жрецы храма Встречи середины Солнца наблюдали 29 деканов. Из них 17 были видны на Небе сразу после захода Солнца, а 12 восходили на востоке в течение ночи. Ясно, что 7 деканов так и не появлялись на небосклоне. Они оставались в «небытии», в Дуат, где их, как могли бы объяснить гостю жрецы, 70 дней подвергали «бальзамированию», что, как считалось, непременно должно было предшествовать возрождению, первому перед восходом Солнца появлению их на востоке в час накануне утренних сумерек. Жрецы думали, что из этих 7 деканов 2 находились «в устах» Дуат на западе, готовые быть проглоченными Преисподней, а 2 — «в устах» Дуат на востоке Двухголовая, подобно Тяни-Толкаю, Преисподняя готовилась «выплюнуть» их на небосклон. В самой Дуат без каких-либо надежд на возвращение в ближайшие десятидневки пребывали 3 декана. Таким образом, «жизнь» каждого декана в небесном колесе звездного времени определялась четырьмя периодами — 80 суток до начала «работы» на меридиане в качестве знака определенного часа ночи, 120 суток — «работа» на меридиане именно в таком качестве, 90 суток — пребывание вне меридиана на западе и 70 суток после исчезновения с горизонта и «ухода в Дуат». Из 29 деканов, видимых на Небе, один каждую декаду «рождался», а один каждую декаду «умирал». Жрецы по такому случаю вещали: «звезды умирают, звезды начинают жить каждый десятый день».

Чужестранец мог убедиться, что при наличии таблицы деканов можно по кульминации каждого из них определить месяц, десятидневку и час ночи, когда производится наблюдение. А если бы ему вдруг действительно позволили заглянуть в сами таблицы, то он бы увидел странные рисунки многочисленных фигур людей и животных, которые, судя по всему, образно представляли звезды в созвездия Неба. Каждый из 36 деканов находился под покровительством особого божества, олицетворяющего соответствующую звезду. Таблицы представляли собой своеобразный «диагональный календарь» ночных часов десятидневок — 36 (по числу деканов) колонок подразделялись на 12 (по числу ночных часов) строчек, а пентада дней, «тех, что над годом», образовывала особую секцию. Названия деканов постепенно переходили из одной колонки в другую, отражая течение времени, и, как звезды на небосклоне, поднимались при этом по диагонали на ступеньку выше, поскольку призваны были определять уже более ранний час ночи…

— Сотис Великая блистает на Небе и Нил выходит из берегов! — раздался торжественный возглас жреца с площадки наблюдений храма. Радостные крики огласили окрестности: взгляды, обращенные на восток, уловили на розовеющем предрассветном Небе, как сверкнула ослепительно ярким и чистым, как алмаз, всполохом света Царственная звезда утра, Лучезарное Солнце звездного Неба, не знающая себе соперниц в блеске божественная Сотис-Изида. Это была одновременно и светлая слеза, благословляющая первый день Года Бытия. Сотис-Изида роняла ее в Великую реку Неба, Млечный путь, и, как первопричина и провозвестник плодотворящего наводнения, становилась этой последней каплей, которая, попав затем через потоки, которые струятся по уступам гор, поддерживающих Небо, в великую реку Земли, Хапи, должна была сотворить наконец его благостный разлив.

Радость жрецов была безмерной — сила блеска лучистой слезы божественной, олицетворяющей плодородие страны Сотис-Изиды, как и чуть розоватый, с нежным оттенком зари цвет утренней звезды, позволяли надеяться, что предстоящий разлив Хапи будет могучим, а значит, обильные плоды даст земледельцу принесенный водами его ил. И да возрадуется тому сердце нового государя! У алтарей богини, воздвигнутых перед храмом Встречи середины Солнца по случаю великого события, приносились в жертву козлы и перепела. Они призваны были отвратить вредоносное влияние лучей Сотис на людей и животных.

Каким долгим из-за нетерпеливого желания стать свидетелем редчайшего в жизни мира события было ожидание рождения красы Неба Сотис-Изиды и как досадно короток этот несравненный миг счастья лицезреть ее в священный день Праздника слезы.

Чуть приблизился к горизонту восходящий из Дуат Ра, ослепительные лучи его стерли румянец с небосклона, и уже в потоке их, едва только сверкнув, утонула алмазная слеза богини. А вот и само Солнце, как раз вступившее в пору середины своей годовой жизни и потому полное сил и могущества, встало над зубчатой кромкой окраинных гор Земли. Свет его озарил бородатую скульптуру Ра — изваянное в камне изображение дневного светила, выставленное по случаю вселенских торжеств на площадку перед храмом Встречи середины Солнца, и пышную в многоцветье процессию из сановников и бритоголовых жрецов, которые сопровождали живое, в человечьем обличье, воплощение небесного бога — фараона первого дня Праздника вечности. Владыка направлялся, следуя аллеей сфинксов, к берегу Хапи, готового принять слезу Сотис-Изиды и разлиться «морем» до горных окраин обитаемого мира…

А завершались эти празднества лишь к окончанию лета, когда с появлением в небе Млечного пути, исчезавшего на время жарких месяцев, новый фараон и его семейство принимали участие в торжественном воздвижении «дэда». Так назывался священный шест, а по существу, столп или дерево с характерной рогулькой наверху, напоминающей по виду примечательное раздвоение одного из концов Млечного пути. И действительно, ритуальный акт поднятия дэда на Земле призван был символизировать «возрождение» на Небе «звездного столпа» или «звездного древа», каким виделся древним египтянам Млечный путь. Четыре веревки, с помощью которых поднимался и поддерживался столп, отражая движение светил в космосе, были спирально противолежаще закручены на концах. Они направлениями своими ориентировались, судя по всему, на крайние по горизонту точки восходов и заходов Солнца. Четыре деревянные подпорки (на севере и юге, на востоке и западе), определяя страны света и равноденственные точки восходов и заходов Солнца, придавали дэду устойчивость. Возрожденный мир Неба приобретал теперь желанную стабильность и прочность.