Колесо времени
(Солнце, Луна и древние люди) - Ларичев Виталий Епифанович - Страница 1

Виталий Ларичев

КОЛЕСО ВРЕМЕНИ

Солнце, Луна и древние люди

Предисловие

ВОЗ С ПОКЛАЖЕЙ

Если справедливо мнение, что теперь самые парадоксальные открытия ожидаются прежде всего в пограничных среди наук зонах, то почему бы для достижения желанного в археологии не рискнуть выбрать в качестве ее «соседа», допустим, астрономию?

На такое с подозрительным оттенком каверзного подвоха соображение может сразу же последовать не лишенное обыденного здравомыслия возражение. Разумеется, межнаучные поиски нетривиальных истин могут оказаться плодотворными и в изысканиях по истории детства человечества. Но, помилуйте, надо же, блуждая в поисках благодатного партнерства, блюсти и разумную в сдержанности меру! Даже в случаях, когда вдруг осеняет самый экстравагантный ученый замысел. Ведь всякий знает, что археология и астрономия — науки не контактные. Поэтому если в шутку вообразить археологию в виде застрявшего (скажем — из-за изрядной перегрузки всевозможными раритетами) воза, то идея «запрячь» в него знатока древностей и астронома в надежде вывезти тяжкий груз на подходящую дорогу будет при беглом взгляде смотреться забавным вариантом известной басни. Тут так и видится: археологи увлеченно устремляются с лопатами наперевес к недрам земным (как водится, для раскрытия тайн седой первобытности), а тем временем те, кого с давних пор с трепетным почтением называли звездочетами, окаменело взирают в сторону прямо противоположную — в бескрайность небесного купола с его загадочно мигающими светилами. Так следует ли ожидать прока от подобного, с позволения сказать, межнаучного содружества, когда соучастники его, увлеченные полярными интересами, вызывающе демонстративно развернулись друг к другу спинами?

Какие же перспективы ожидают тех, кто вознамерился впрячься в воз с поклажей из предметов старины? Ясно, что каждый настойчиво потянет в свою сторону, а тем временем увязший по ступицы грузовой экипаж останется в мертвой неподвижности.

Такую, кажется, нарочито полемическую затею соединения в тандеме полярных наук можно при желании выставить предприятием совсем уже гибельно безнадежным. Для этого нужно лишь откровенно сознаться, что предложенный прожект не блещет ни новизной, ни оригинальностью. Любителям отмечать знаменательные годовщины следует, пожалуй, поторопиться начать подготовку к торжествам по случаю векового юбилея с того времени, когда выдающийся английский астрофизик и организатор науки сэр Джозеф Норман Лóкьер попытался увязать свои профессиональные интересы астронома с тем, что теперь определяют легкомысленным словом «хобби», — с любительскими занятиями археологией. Что из этого в конечном счете вышло — разговор особый и не лишенный драматизма. А пока, не вдаваясь в подробности, признаемся, что и последующие настойчивые усилия воплотить столь, оказывается, старую идею «запрячь» вместе археолога и астронома свелись пока, увы, к тому, что воз с раритетами остается «и ныне там». Так и эта попытка может оказаться бесплодной. Гласит же мудрая мораль:

Спору нет, эта сентенция очевидна в справедливости, простоте и ясности. Но, как известно, на то неустанно и втолковывается людям назидательная басенная мораль, чтобы каждый мог поступать в соответствии с ее житейскими советами, призванными деликатно подсказать достойный выход из самых тупиковых жизненных положений. Так, любому известно, что знаменитый воз с поклажей не сдвинулся с места совсем не оттого, что лебедь, рак да щука при всех условиях не смогли бы осуществить дела, за которое принялись с похвальным прилежанием. Оно, как следует из завершающей басню морали, не пошло на лад и превратилось для его участников в муку мученическую прежде всего потому, что сотоварищи, дружно впрягаясь в воз, не добились главного — согласья в том, каким образом при несходстве способностей, характеров и пристрастий разумнее осуществить задуманное.

Такие комментарии, едва ли уместные в другом случае, представляются, однако, оправданными при размышлениях о том, с чего начата книга, — о полезности совмещения наук земной и небесной. А в самом деле, почему бы, вдохновившись мудрыми советами Ивана Андреевича Крылова, проникновенного знатока человеческой натуры, не допустить, что содружество между археологами и астрономами не пошло пока на должный лад совсем не потому, что у них нет «пограничных зон», привлекательных для плодотворных межнаучных изысканий, а просто оттого, что они из-за неких досадных недоразумений до сих пор не удосужились понять заботы друг друга и не пришли к желанному согласию — как вместе впрячься в воз с поклажей из древностей, чтобы дружно двигать его вперед с полной отдачей сил?

Заподозрив подобное, остается установить, в чем, в сущности, состоят «нелады» и противоречия. И тут выяснится, что странность взаимоотношений археологов и астрономов начинается с того, что активной стороной, неустанно взывающей если не к доброму содружеству, то хотя бы к мирному сосуществованию, выступают отнюдь не археологи. В конце концов воз-то завален поклажей из древностей, и кому, как не служителям старины, нужно неустанно хлопотать о привлечении к нему дополнительной тягловой силы, пусть самой неожиданной. Но не тут-то было: знатоки древних культур, как бы наперекор здравому смыслу, заняты большей частью охлаждением пыла тех любителей астрономии, кто готов бескорыстно подключиться к «упряжке». Толпящихся около «воза» представителей иного научного клана не балуют вниманием. Что и говорить, обстановка здесь складывается на поверку даже безнадежнее, чем в басенном сюжете, герои коего, как-никак, единодушно дошли до того, что «везти с поклажей воз взялись».

Но быть может, положение излишне драматизируется и безвыходность коллизии придумана или преувеличивается ради интригующего начала повествования? Увы, о каких натяжках и жажде интриги может идти речь, если совсем недавно всерьез выдвигалось предложение об официальных (очевидна, на государственном уровне?) санкциях против возмутителей спокойствия в археологии? Этот демарш предпринял соотечественник сэра Нормана Локьера, сам высокочтимый Стюарт Пиггот, известный каждому антиквару «доброй старой Англии». Выступая по телевидению, он предложил принять, наконец, меры решительные — в законодательном порядке запретить вторгаться в сферы интересов науки о древностях тем, кто не имеет к ней прямого, по долгу службы, отношения! С экрана прозвучало: «Только профессиональные археологи имеют право выдвигать новые идеи в археологии!»[1]

Как нетрудно догадаться, почтенного профессора, обычно, надо полагать, по-британски сдержанного в проявлении чувств, вывели из себя все те же назойливо набивающиеся в партнеры астрономы и, что переносить было совсем уж невмоготу, «оголтелые любители» небесной науки. Они с незапамятных времен Якова I питают отчего-то, на беду английским археологам, неистребимое пристрастие к занятиям делами науки земной, как будто мало им небесных забот.

Ну, конечно же, что, кроме праведного гнева, могло появиться в душе мэтра первобытности туманного Альбиона при виде того вызывающего обстоятельства, как дерзко позволяют себе любители астрономии обращаться с особо почитаемыми археологами памятниками старины вроде того же «культового» Стоунхенджа? Нет, они не ходят вокруг да около «священных камней», не описывают их неторопливо и беспристрастно, истово и дотошно с тем, чтобы в отдаленном далеке, когда поднакопится должное число заслуживающих внимания наблюдений, точных сравнений и убедительных фактов, кто-то смог бы, наконец, осмелиться приступить к осторожным, а главное — неторопливым раздумьям над предназначенностью памятника. Куда там! Им не терпится теперь же и непременно самим оценить его, причем делается это с помощью какого-то «цифрового фокусничества» и маловразумительных «математических трюков», способных лишь заморочить головы знатокам прошлого человечества. Это они, любители астрономии, смогли узреть в «культовых» строениях каменного и бронзового века Англии, которые остаются непонятными даже самим археологам, некие загадочные «астрономические аспекты», а попросту говоря — структуры, будто бы предназначенные для тщательных наблюдений за восходами и заходами Солнца и Луны. Да ведают ли пресловутые «любители», что творят? Ведь речь идет о временах, когда люди дикарствовали в трясине глухой первобытности, когда в культуре если и был «аспект», то только один — как прокормить себя!