Брюки мертвеца (ЛП) - Уэлш Ирвин - Страница 71

— Что? Ты фантазируешь, друг, — я верчу головой. — Аутоасфиксиофилия, не так ли? Дрочишь, да?

— СКАЖИ ЕЙ! — и снова бьет меня в лицо пистолетом. Я чувствую хруст в щеке.

Дыши...

Боль никогда не волновала меня. Это просто ощущение. Ты можешь изгнать боль. Глаза, зубы и яйца сохранить сложнее, но я смогу.

Мел снова кричит:

— Нет, Гарри, пожалуйста!

Разноцветные звезды танцуют перед глазами. Я пытаюсь проморгаться, пока я фокусируюсь на мудаке.

— Когда-нибудь пробовал DMT?

— Ты, завали ебало!

— Друг нам давал, — объясняю я, — сказал, что будет невероятный трип. Сказал, что как художник я должен испытать это.

Он смотрит на Мел, потом снова на меня:

— Я, блять, предупреждаю тебя...

— Мне особо никогда не нравились наркотики. Алкоголь, да, звучит, — улыбаюсь ему, — немного кокса. Но это я особо не могу назвать наркотиком...

— Гарри! Пожалуйста! — кричит Мел. — Это безумие! У нас спят две маленькие девочки! Нам нужно решить это!

Мусор смеется ей в лицо, уебок:

— Что ты можешь решить? Ты, которая не может даже увидеть за какого хуилу вышла замуж! Я любил тебя. Хотел быть с тобой, — говорит он с тупой усмешкой. — Сейчас? Сейчас мне тебя жаль. Мне жаль бесполезную, жалкую шлюху, которой ты стала!

Я, блять, ненавижу, когда какие-то американские мудилы называют девушек шлюхами. Это дерьмо, блять, оскорбительно. Кровь стекает вниз по горлу, пока я пытаюсь дышать ровно и вдыхаю через нос. Сладкий тихоокеанский воздух проходит через металлический запах.

— Немного грустно, друг.

— Что?

— Ты не можешь любить того, кто не любит тебя. Это не любовь, а просто ебаная бессмысленная болезнь в голове. С тобой не все в порядке, приятель, — говорю я, — полечись. Это не должно так закончиться.

— Джим, нет, пожалуйста... — Мел умоляет меня быть тише и позволить ей говорить.

— Ты?! Ты называешь меня, блять, больным? Ты?!

— Слушай, — говорю я ему, и мне не нравится, как Мел смотрит на нас, будто она поверила этому психу, — делай, что хочешь со мной, но оставь их — Мел и детей. Они не проблема. Ты всегда хотел убрать меня с дороги. Сделай это.

— Джим, нет! — визжит Мелани, привлекая внимание Хэмми снова к себе.

— Слишком поздно для этого, — говорит ей уебок, а потом снова поворачивается ко мне. — Ты расскажешь ей. Расскажи, что ты сделал! Кувер! Сантьяго! Расскажи ей о них! Расскажи, кто ты!

Я сойду в ебаную могилу до того, как сдам себя Мел насчет убийства тех двух насильников:

— Рассказать ей что, ты, ебаный даун?

Он прыгает вперед и прикладом разбивает мне нос. Молния жгучей боли стреляет в центр мозга. Охуительно чувствуется. Большинство мудил чувствовало бы тошноту в кишках, но я смеюсь и это дерьмо проходит. Нужно подружиться с болью. Я снова вижу их всех в моей голове. Как во время трипа на DMT; Сикер, Доннелли, Чиззи, Кувер, Сантьяго, Понс — никто не выглядит расстроенным. Просто наслаждаются банкетом...

Но настроение было вроде как... беспорядочное. Было похоже на огромную столовую, но чувствовалось, будто на автовокзале или железнодорожной станции — казалось, что тебя заберут куда-то еще. Было осознание, что нужно просто сидеть и есть. Покончить с едой, чтобы мы могли двигаться, ехать куда-то еще. Мне интересно, куда. Я думаю, что было бы неплохо снова попробовать DMT, посмотреть, смогу ли я дойти до следующего ебаного уровня.

— Гарри, пожалуйста, опусти нас! Ты офицер полиции, Гарри! — крик Мелани прорезается сквозь мысли.

— И какой в этом смысл? Какое уважение я получил от тебя, от такой пизды, как ты?

— Я уважаю полицию, я уважаю закон, — спокойно говорит Мел уверенно, снова обретая откуда-то силу. — Это не закон, Гарри!

Кажется, уебок думает об этом секунду или две:

— Ты вышла замуж за ебаного убийцу, строго говоря, зэка, который даже не местный, — указывает он на меня, не повернув головы, что, блять, задевает меня, — и ты говоришь о чертовом законе. Неплохо. Ты — что-то с чем-то.

Я смотрю на него. Кровь в горле медленно стекает вниз. Делаю глубокий вдох:

— Развяжи нас, — говорю я почти шепотом, — один на один, блять, ты, усравшаяся пизда.

Мент смотрит на меня, как на психа. Он не может понять ни одного ебаного слова:

— Что за хуйню ты несешь, дурак? — и он приставляет пистолет к голове Мелани.

— Нееет... — Мелани закрывает глаза.

— Пожалуйста... — я слышу маленький голос внутри меня. Он немой. Он не мой. — Не делай ей больно. Если ты любил ее, как ты говоришь, ты не можешь сделать ей больно. Пожалуйста...

— Скажи ей, — кричит на меня Хэмми, его глаза бешеные. — Скажи ей, что ты сделал или я нажму на ебаный курок!

Моя голова начинает яснеть и глаза снова фокусируются.

Хэмми медленно наводит пистолет на меня. По крайней мере, не на Мел.

— Теперь я разнесу твою ебаную голову... или даже твою ебаную жену, ты, жалкий старый уебан, — и он на секунду поворачивается к Мел, прежде, чем ударить меня. — Ты никогда не узнаешь, что произойдет дальше: она или твои дети. Скажи мне, каково это? — он скалит зубы.

Я ничего не могу поделать, только молить о прощении, а потом...

А потом я вижу его...

Стоящего за спиной мусора.

Мой старый друг. В его руках бейсбольная бита, подарок Карла Гибсона. С которой он выиграл мировую серию. Бывший игрок Доджерс. Парень заказывал мне сделать изуродованную голову его бывшего тренера. И вот этот уебок, в полутени, бита поднята...

РЕНТОН...

... Он бьет прямо в голову Хэмми. Полицейское уебище падает на пол и пистолет стреляет. Рентон прямо на Хэмми, сидит сверху, избивает пизду. Самое изумительное, что это даже не драка. Это ебаная бойня. Голова Рентона повторно пробивает в нос Хэмми. Потом локтями. Он берет биту снова и бьет по трахее Хэмми. Рентон.

— ТАК, РЕНТС! УБЕЙ ПИЗДУ! ЮНАЯ КОМАНДА ЛИТА!!

— А КАВА-КАВА-КВААП... — орет одурманенный уебок.

— Я ебаный социальный работник, — думаю, сказал Рентон, и он не отступает, пока глаза мудилы не закатываются. Несмотря на то, что Рентс не был бойцом, но в мутных, затонувших глазах я вижу трущобы. Безжалостная и неряшливая жизненная полоса, которая подбрасывает тебе случайности. Хэмми Хомяка можно, блять, считать трупом! Я пытаюсь встать на ноги в этом ебаном стуле...

— Стоп, Марк, — умоляет Мел, — он уделан!

Рентон выпускает напряжение и смотрит на меня, в его широких глазах паника. Он сам себя напугал, и вот куда его занесло. Ебаный полицейский, весь в крови. Рентон проверят пульс уебка на его шее:

— Он все еще с нами, — вздыхая, говорит он с радостным облегчением.

— Слава Богу, ты пришел, Марк, слава Богу, что ты пришел... — бормочет бледная Мел и смотрит с сомнением на Хэмми, его лицо окровавлено и всмятку.

Глаза Рентса бегают повсюду, прежде чем остановиться на мне.

— Где ключи от наручников?

— В кармане уебка, — говорю я ему.

Рентон возвращается к Хэмми и достает ключи на цепочке. Пробует несколько из них. Сначала он освобождает Мел.

— Ох, благослови тебя, Марк, — говорит она, потом Рентон снимает с меня наручники и развязывает веревку. Я встаю слишком быстро и чувствую, что сейчас упаду и меня стошнит, но я перебарываю импульс:

— Рентс... какого хуя ты тут делаешь?

— Ну, похоже что я, блять, помогаю тебе, друг, да? — говорит Рентон и дрожит, его зубы шокировано стучат. — Что тут происходит?

Внезапно я вижу кровь на Мел. Его ебаная пуля задела ее руку.

— Ты окей?

— Это просто царапина, — говорит она и оборачивает ее старой тряпкой. Она смотрит на дверь и говорит:

— Девочки, — и выбегает.

Я подбираю пушку, которую уебок Хэмми уронил, когда Рентон дубасил лицо мудилы. Аккуратно трогаю за рукоять. Ствол в моих пальцах еще горячий.

Рентон видит, как я смотрю на тело мусора. Он все еще частично тут, стонет на полу, оба глаза вертятся и пытаются сфокусироваться, кровь льется изо рта.