Брюки мертвеца (ЛП) - Уэлш Ирвин - Страница 62

— Ох, Вик, мне так жаль, — шепчу я ей в ухо, и ее напряженное тело расслабляется в моих объятиях, говоря мне, что я делаю все правильно. И подумать только, я репетировал клишированное дерьмо типа «как ты держишься»? Это было бы неуместно, ее слезы ручьем текут по ее щекам и удушающие рыдания все наглядно показывают. Это почти как обнимать рабочего с пневматической дрелью. Но все, что я могу сделать — обнимать ее и ждать, пока она немного успокоится. Потом я шепчу ей в ухо то, что мы должны выпить чаю.

Она поднимает голову, ее глаза мокрые. Правильно, что она не накрасила глаза. Ее губы сжимаются в странной детской гримасе, которую я никогда раньше у нее не видел. Я беру ее за руку, мы выходим из краснокаменной викторианской станции и первое, что я вижу — красивый собор со шпилем, возвышающийся над городом. Она ведет меня в туристическую чайную на торговой улице. Суетливое заведение с низкими потолками и двумя женщинами — одна постарше, по виду решительный менеджер, другая — помладше и стажер, они общаются и чем-то занимаются за прилавком. Я заказываю себе чай и сконы. По просьбе Вики мы садимся подальше от окна. Конечно: она не хочет показывать себя своему городу в таком состоянии.

— Тебе не надо было приезжать сюда ради меня, Марк, — говорит она жалобно, ее голос ломается.

— Наверное, нам просто придется остаться при своем мнении,- — говорю я ей. Ебать, я бы взял на себя всю боль в мире сейчас, чтобы просто на мгновение облегчить душащую ее печаль. Я не могу поверить, что так долго хотел увидеть ее.

— Прости, — говорит она, сдерживая слезы, пока ее рука тянется ко моей и сжимает ее. — Это все так глупо и ужасно, и да, пиздец стыдно, — она вынужденно делает глубокий вдох. Ее голос все еще кажется детским, будто он идет откуда-то из глубин. — Я как бы встречалась кое с кем некоторое время, его звали Доминик... — она замолкает, когда молодая девушка, нервничая, приносит мой чай, заказанные сконы и ставит их на стол. Я улыбаюсь ей, ловлю неодобрительный взгляд менеджера, которая смотрит на меня, будто я собираюсь стать сутенером молодой девушки.

Когда она уходит, Вики продолжает:

— Доминик и я были в открытых отношения, но ты знаешь, что это... и он не следил за собой...

Блять... Я не верю в это... Не Вики, не моя английская роза... Моя английская роза Боннириггера...

— ... тебя не было, мы почти не разговаривали, было непонятно, куда мы двигаемся со всем этим, — она выглядит удрученно, — я чувствовала волну, но думала, что слишком самонадеянна...

Ебаный ад, мужик, какого хуя... Чайная комната ужасно английская, со шторами, забита артефактами старой страны и нежными фарфоровыми чашками и блюдцами. Я чувствую, что мы — как две палки семтекса в декоративной форме для торта. — Нам и правда не обязательно делать это сейчас, — говорю я ей, но знаю, что она не сможет остановиться, даже если захочет.

Вики трясет своей головой и напряженно улыбается, не услышав мое вмешательство:

— В любом случае, он передал мне кое-что, подарок, который он привез из Таиланда... — она смотрит на меня.

Так сложно ей это говорить. Ужасно видеть ее такой, но если бы она только знала, какое облегчение для меня — услышать это, думая, что это я подарил ей это.

— Это было еще до тебя и меня... ну, то, что у нас было, — она жует свою нижнюю губу. — Я не знала, Марк. Я передала это тебе, так? Так. Прости.

Я придвигаю свой стул к Виктории, притягиваю ее к себе, а моя рука обнимает ее:

— Это случается, малышка. Быстрый визит к доктору, неделя на антибиотиках — и все прошло. Это не так серьезно.

— Первый раз в жизни я получила ЗППП. Честно, — говорит она, в буквальном смысле положив руку на сердце.

— К сожалению, не могу сказать то же самое о себе, — признаюсь я, — хоть это и было давно. Но, как я уже сказал, это случается. Не могу тыкать в тебя пальцем из-за того, что ты с кем-то встречалась. Мой инстинкт говорит мне бежать, когда у меня появляются сильные чувства.

— Ты говорил, что был с женщиной, Катрин, достаточно долго. Ты не так сильно боишься обязательств, как думаешь, — говорит она великодушно.

— Это были эмоционально бесплодные отношения, и, наверное, тогда мне подходило это, — говорю ей, глядя на менеджера, которая смотрит на меня, будто я ротвейлер, который насрал ей в клумбу с цветами. — Потом появился Алекс и ему нужен был особый уход, поэтому я остался на более долгий срок, чем рассчитывал, пытаясь, чтобы отношения работали.

— Мне хотелось, чтобы ты не был так спокоен по этому поводу... Я имею в виду, ты передаешь болячку парню, а он говорит, что это не имеет значения... но я знаю, что это не так. Знаю, почему ты не связывался со мной.

— Нет... Я тоже встретился кое с кем, — признаю я. — Из моего прошлого. Ничего серьезного, и, как ты уже сказала, у нас все было неопределенно, но я думал, что это я заразил тебя.

— Боже мой, ну мы парочка, — облегченно вздыхает она. Мне интересно, верит ли она мне или думает, что я все выдумал, чтобы ей стало лучше.

— Как ты... Уиллоу... она знает о ЗППП?

— Да, она связалась со мной, и нет, она не знает о Вере. Как я уже говорил, это случается. Просто тупой маленький инцидент. Твоя сестра... вот что важно. Мне очень жаль, — я крепче прижимаю Викторию. Потом сильная вибрация проходит через меня, будто внезапно Марианна и Эмили забираются в мои мысли, и мои пальцы мучительно переплетаются с ее.

— Ты и правда хороший парень, Марк, — говорит Вики, вырывая меня от моего пульсирующего страха. Ебаные американские горки. Я даже не могу разговаривать. Думал, когда я стану старше, все будет проще. Нихуя.

Ее большие голубые глаза смотрят испуганно. Я хочу утонуть в них. И почти не реагирую на худший комплимент, который кто-то такой, как я, может получить: ты хороший парень. Для моих ушей из Лита это всегда эвфемизм, даже если она ничего такого не имела в виду. Иногда нужно переступить через себя. Переступить через все голоса, которые ты всегда слышишь в своей голове. Все это дерьмо, которому ты позволял определять себя: невежество, уверенность и сдержанность. Потому что все это говно, все. Ты ничто, кроме постоянного прогресса до того дня, пока ты не упадешь из этого мира в брюки мертвеца.

— Я люблю тебя.

Вики поднимает свою голову, смотрит на меня, и радость и боль проглядывают через ее слезы. Пузырь соплей взрывается в одной из ее ноздрей. Я передаю ей салфетку.

— Ох, Марк, спасибо, что ты сказал это первый! Я скучала по тебе. Боже, я пиздец, как люблю тебя, и думала, что я все проебала!

Я, блять, не умею получать столь высокие признания. Шутливо отвечаю, чтобы уменьшить невыносимое напряжение и ком внутри себя:

— Если ты говоришь о своем носе, то да. Если ты имеешь в виду тебя и меня, я боюсь, ты так просто не отделаешься.

Вики душераздирающе меня целует. Я чувствую, как соленые выделения капают на наши губы, и это любовь. Мы долго сидим, не обращая внимания на недружелюбный взгляд менеджера, и разговариваем о ее сестре. Ханна умерла в автокатастрофе в Дубае, где она была в отпуске от работы — организации, помогающей в Африке. У водителя на встречной полосе случился сердечный приступ, он потерял контроль и врезался лоб в лоб с ней, убив ее моментально. Как ни странно, он выжил, получив пару царапин. Вики смотрит на часы, и чувствуется, что она долго откладывала это:

— Нам нужно идти на церемонию, — говорит она.

Я плачу молодой девушке, оставляю неплохие чаевые. Она оценивающе улыбается, пока менеджер провожает нас недовольным взглядом. Выходим и идем через Королевские Сады вдоль травянистых берегов реки Эйвон.

— Тут красиво. Хотелось иметь больше времени, чтобы увидеть Старый Сарум и Стоунхендж.

— Дорогой, нам придется продолжить этот роман, вернувшись в Лос-Анджелес, твой акцент стал жестче, мне сложнее понимать тебя, — она смеется, а моя душа вспыхивает.

— И правда! Слишком долго здесь нахожусь в последнее время, вижусь со старыми друзьями.