Брюки мертвеца (ЛП) - Уэлш Ирвин - Страница 30

На следующий вечер пришла Мачтелд с ее партнером Гертом. Он тоже был с нами с ранних дней «Лакшери», в их руках — большие сумки из магазина. Мачтелд начала убирать квартиру, пока Герт переодевается и начинает готовить еду:

— У меня есть билеты в «Арену» завтра.

— Я не хочу смотреть футбол. Он делает меня несчастным.

Мачтелд бросает коробки из-под еды в мусорные пакеты, смотрит на меня и говорит:

— Иди на хуй Марк, футбол не сделает тебе хуже. Мы пойдем на «Аякс», а потом поедим и поговорим.

— Окей, — уступаю я, в то время как на меня сыпятся сообщения с капсами от Конрада.

ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ НА МОИ ЗВОНКИ И СООБЩЕНИЯ? ТУТ ПРОБЛЕМЫ НА СТУДИИ С КЕННЕТОМ. ОН МУДАК! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ЕГО УВОЛИЛИ И МНЕ НУЖЕН НОРМАЛЬНЫЙ ЗВУКОЗАПИСЫВАЮЩИЙ ИНЖЕНЕР, КАК ГАБРИЕЛЬ!

— Ребята, — улыбаюсь я им, показывая телефон, — этот избалованный толстый пиздюк, который ни на секунду не перестает думать о ком-то, кроме себя; вы, наверное, спасли мою жизнь.

— И опять мудила! — смеется Мачтелд. — Ты должен поговорить с ним, Марк, он засыпает офис звонками. Думает, что тебе насрать на трек, который он делает.

— Да, окей... — безразлично говорю я.

Грет захватывает меня и агрессивно натирает мой скальп. Я не могу вырваться, он мужик-медведь.

— Эй, дорогой, полегче с моим мальчиком! Кто управляет управляющим, верно, Марк?

Я люблю этих пезд.

Часть вторая

Апрель 2016

Неотложная медицинская помощь

Люди могут быть ужасно смешными, мужик. Я имею в виду, Майки создал мне проблему, потому что у меня никогда не было паспорта. Поэтому кот вынудил меня сделать его, и я думаю: такой проблемы вообще не должно быть, зачем нам паспорт, мы ведь в Европе, знаешь. Было много проблем и всего такого, мужик, нужно было делать паспорт в Глазго и заполнять тону форм. И им нужны были определенные фотографии. Потом, когда паспорт наконец-то пришел, и я был готов, Майки пропал! Мы потратили море времени, чтобы выследить его, но наконец-то нашли нашего диковатого приятеля в бильярдном зале, тусящего с котами из джунглей.

— Не сейчас, друг, — говорит он.

— Ты имеешь... ты отменил сделку? Я же типа уже потратил депозит, мужик, — говорю я ему, показывая на новые кроссовки.

— Я не говорил об отмене, Спад, я сказал, что отложил. Так бы я сказал. Пока что отложил, так бы сказал, — потом он говорит, повысив голос, чтобы и другие приятели услышали, — мы с Виком Саймом должны разрулить детали, вот и все. Я знаю, где тебя найти.

Я снова возвращаюсь домой, смотрю на паспорт. И так проходит неделя за неделей. Я весь наготове, а потом Майки говорит: «все еще нет».

Я не могу перестать доставать паспорт из ящика. Он мне нравится, потому что такого у меня никогда не было. Написано на нем «Великобритания, Северная Ирландия и Европейский Союз». Но с Британией, вероятно выходящей из Европы и Шотландии, наверное, выходящей из Британии, мне, наверное, придется получать новый! Думаю, кстати, шотландский паспорт был бы клевым, с чертополохом на обложке, наверное, вместо Королевской Короны.

В голове возникает мысль: ДЭНИЕЛ РОБЕРТ МЕРФИ. Подданный Ее Величества Королевы. Даже если я знаю, что я лишь связка рисовой травы, я такой же подданный, как и любой западный Джамбо из Эдинбурга или западнобережный Липкожоп. Ага, этим котам это не понравится!

Проходят недели, я уже забываю об этой большой секретной, ТССС-ССС берлинской работенке, потому что зарабатываю деньги на простой работе, управляя грузоподъемником на складе. Платят неплохо, но коррумпированное начальство урезает зарплаты. Весна — не такое уж и плохое время для халявщиков, потому что коты вполне жизнерадостны, а я могу фантазировать обо всех офисных девушках, которые проходят мимо; о том, как они были бы удивлены, если бы они узнали о моей секретной доставке из-за старого-доброго Железного Занавеса и дальше до восточного Стамбула. И, может быть, вспыхнет экзотическая восточная любовь, как у Шона Коннери — кота в роли Бонда. В старых фильмах о Бонде, понимаешь.

Однажды вечером Майки приходит ко мне:

— Время пришло, — говорит он. И я чисто начинаю нервничать, так как он выглядит недовольным и у него то самое, серьезное лицо.

— Я готов дружище, — говорю я, вставая. Но я не очень готов, потому что я сейчас как бы счастлив, понимаешь? Дела идут все лучше. Но я типа взял пятихатку наперед. — Приноси нам свою почку, Сидни, — говорю я, нервничая. Майки этому не рад.

— Заткнись, — он оглядывается, показывая, что надо следовать за ним в паб, — это, блять, серьезно. Я никогда не хочу слышать этого слова из твоего рта снова. Усек?

— Ага, прости мужик, — говорю я ему, одеваю ошейник на Тото и мы идем по улице.

— Я поставил на кон свою репутацию, чтобы дать тебе эту работу, Спад. Не проеби ее. Сделай работу, и она превратится в постоянную.

В баре он передает мне бумажник с билетами на самолет. Несколькими днями позже я в аэропорту, и Тото со мной! Я попросил свою сестру Розин проверить в той штуке, интернете, могу ли я взять его с собой. Оказывается, я чисто могу взять его в сумке под названием «Шерпа», и мне не придется сдавать его в грузовой отсек. Я пытаюсь поддерживать его вес в пределах восемнадцати фунтов, но я позволил ему растолстеть, поэтому слежу, чтобы он не пил слишком много — мало ли, не пройдет по весу. Думая о сумке, вспоминаю, как ребенком я смотрел по телевизору «Доктор Оуэн» об уэльском сельском докторе и его собаке по имени Шерпа. Но сумку не могли назвать в честь собаки этого товарища, та была здоровой и никогда не поместилась бы в одну из этих сумок. Мне чисто нужна компания, мужик, потому что я никогда раньше не летал, я рад, но я нервничаю, что какой-нибудь тайный приятель-террорист может быть на борту самолета, и я думаю о втором одиннадцатом сентября! С моей удачей так и будет, и я превращусь во взорванного нахуй парня, который волновался о том, что все эти Молли Малоуны сотрут его семью.

Но на самолете они дают нам еду и немного пива, так что я спокойно сижу и разговариваю с Тото, который сидит в сумке перед моими ногами:

— Вот это жизнь, друг, — но он ничего не отвечает, просто тихонько скулит, что слышит сидящая рядом девушка и пытается успокоить маленького приятеля.

— Он милый! Как его зовут?

— Тото, — говорю я. Думаю о том, как клево завести разговор в небе, понимаешь?

— Ох, как мило, как песик из «Волшебника Страны Оз»!

— Нет, это в честь группы «Toto», которая написала ту песню про Африку. Есть клевый ремикс, который я услышал и подумал: назову так собаку. Это потом мой приятель-гей, Пидор Пол, сказал мне о связи с «Волшебником Страны Оз», понимаешь?

— Ну, я надеюсь вы оба следуете по Дороге из Желтых Кирпичей!

— Об этом пел мальчишка Элтон Джон, а не о Тото, — говорю я.

Девушка просто улыбнулась этому. Тут я ее поймал, но одурачился с пижонской культурой, мужик.

— Он... — я прикрываю рот рукой, — один из них. Я не против кого бы то ни было, имей это в виду, как бы живи и дай жить другим, любая любовь красива, но я не по этой части, если ты понимаешь, о чем я.

Переборщил с этой девчонкой, мужик. Такой уж я, снова и снова. Некоторые приятели умеют разговаривать с ними, но не я, да? Она улыбается мне с видом «ты чокнутый, но безобидный», и это самый худший вид улыбки, которую только может изобразить девушка.

— Он очень милый, — говорит она, гладя мокрый собачий нос через сетку в сумке.

Мы приземляемся в Турции и прыгаем с псом в такси до Стамбула, и это полное безумие! Мужик, это место — суетливое, со снующими людьми. Потому что я, приятель со светлой кожей и собакой, тут выделяюсь, но мы в такси и едем по улицам. Тут будто море парней и почти нет девушек. Рентс приезжал сюда много лет назад, будучи студентом, и я помню, что он говорил, мол, место похоже на Лит, но все изменилось. Тонна девушек ходит по Литу сейчас. Я как бы думал, что птички тут будут ходить в парандже и соблазнительно смотреть из-под нее большими глазами, как в старых рекламах рахат-лукума, полные обещаний восточной сказки, но все не так, понимаешь. Жаль, да? Клево было бы?