Цепные псы (СИ) - Февральская Валерия - Страница 15

Он заметно возмужал. Черты лица, да и все тело определенно стало более мужественным, рельефная мускулатура, обе руки покрыты неизвестными мне черными символами, пентаграммами. «Неплохие такие тату набил» — промелькнуло в моей голове. Я невольно закусила губу. Его сапфировые глаза. Я скучала по ним. Вот только взгляд изменился. Мечтатель в нем явно умер.

— Я… — Найс почесал затылок, — я думал, что убил тебя…

— А ты и убил, — спокойно ответила я.

— Но ты ведь… жива!

— Не твоими стараниями.

— А ты изменилась.

— Твоими стараниями.

— Королева погибели. Так тебя теперь кличут, Акира? — спрашивает он, а сам еле заметно подходит ближе ко мне.

— А ты, стало быть, Стратег, Найс? — делаю еле заметный шаг назад.

Он замирает.

— Я скучал! — выпаливает Найс.

— Ч-чего? — немного в недоумении, я смотрю на него.

— Мне сказали, что я убил тебя! Мне сказали, что ты мертва! Понимаешь? — он говорит быстро, немного заикаясь, щеки его тут же заливаются румянцем, — я хотел… убить себя! Мне не дали. Меня месяц держали в изоляторе! Я не мог смириться с тем, что своими руками тебя…

От неожиданности моя нижняя челюсть слегка опускается. Вот что, так просто все? Спустя пять лет после того, как он поломал мне позвоночник и на шесть месяцев превратил в овощ, он говорит мне, что скучал и пытается мне исповедаться? Да пошел ты, черт сумасбродный! Удивлению моему придела не было, что сказать. Не в силах что-то сказать, я просто пялюсь на него, словно на инопланетную форму жизни и не понимаю, врут мне сейчас или же нет. Чувствую, как колотится его сердце. Волнуется, весь покраснел, но даже не рискует подойти ко мне ближе.

— Я думал, ты мертва, Акира! — шепчет он и, опускает взгляд к ногам, — они убедили меня в том, что я убил тебя…

— Найс, весь мир думал, что тогда, пять лет назад, на экзамене, воспитанница приюта погибла, — тихо отвечаю я.

«Нет, Акира, одумайся! Что ты творишь? Он убил тебя, очнись! Он не тот. Уже не тот. И ты совсем не та! Хватит уже этого!» — мысленно ругаю себя за слабость. Но, Найс вовсе не выглядит врагом. По крайней мере, уже сейчас. Он смотрит себе под ноги и безвольно опускается передо мной на колени, продолжая смотреть пол. Что мне делать? Как поступить. Я опускаюсь напротив него. Стараюсь, чтоб мой взгляд был как можно холоднее.

— Знаешь, Найс, — тихо говорю я, — а ведь я думала, что когда встречусь с тобой, то просто убью.

— Да, пожалуй, я это заслужил, — грустно улыбается он.

— Почему ты решил уйти с ними, Найс?

— Я убил тебя… больше, в приюте меня ничто не задерживало, — отвечает парень и, во мне вздрагивает вся моя сущность.

Я смотрю на него и злюсь сама на себя. Как так просто можно простить? Нет, я не простила, но я ведь могу?..

— Слушай… — шепчу я и, сама того не понимая, тяну руку к его щеке.

— Да?.. — он слегка подается вперед.

— Акира, нельзя допустить их в подземную резервацию!!! — вопит издалека Каин и его голос пробуждает меня. Я резко отдергиваю руку от Найса. Только сейчас, я понимаю, что болезненно голубой цвет все это время продолжает проникать в туннель, а вместе с ним, я слышу непонятный истеричный хохот, который все ближе.

Ко мне подбегает Каин, за ним спешит Верона. Они не сразу замечают Найса, все еще сидящего на полу.

— Ты?! — Июньский тут же принимает боевую позицию.

— Спокойно, братец, не сейчас! — машу я руками, косо глядя на Верону.

— Уже, — кивает мне она и, я понимаю, что Каин больше и не пытается шевелиться.

— Что ты там кричал? — спрашиваю я.

— Мы нашли Харингард. Здесь, в подземной резервации они держат проект «Валькирия», — отвечает вместо него Сентябрь.

— «Валькирия»?! — у меня перехватывает дыхания, — это невозможно, я думала, она мертва! После такого не выживают! Это не реально.

— Но, это так, — освободившись от пут сестры, говорит Каин, — это реальность, и она за той дверью! Погоди… Февраль… только не говори, что вы…

— Взорвали ее, — обреченно вздыхает Верона, глядя на завалы.

— Найс, — я медленно поворачиваюсь к парню, — вы за ней пришли?

— Если честно, мы были уверены, что там оружейный склад — он пожимает плечами.

— Идиоты, — коротко диагностирую я, — где Лео?

— Разбирается с пленниками. Нужно баррикадировать дверь, — Июньский суетливо оглядывается.

В этот момент я отчетливо слышу шлепанье босых ступней по бетонному полу, тонкий голосок напевает какую-то детскую песенку, старую как мир. В бледном свечении видно трепыхающееся белое платьице, бинты, длинные лиловые волосы.

***

Год 308 от Великого Катаклизма.

Во время реабилитации я случайно подслушала разговор Харингард с каким-то врачом о проекте по созданию «идеального существа». Вернувшись в палату, я села на кровать и долго смотрела себе под ноги. Харингард еще ни о чем так бурно не разговаривала. Столько эмоций она вкладывала в этот диалог. Они говорили о поисках «материала» для существа. Правда, тогда я совсем не придала этому значения.

Там же в больнице я познакомилась с фаворитом без лейдармала. Волосы лиловые, кукольное личико. Она весьма странный экземпляр, даже для нашего сумасшедшего мира. Ее маму вирус Камелия поразил в последний месяц беременности. За время до родов, у девочки сформировался иммунитет к Камелии, но лейдармал так и не проявился. Вот что по-настоящему можно было назвать «чужой среди своих».

За то время, что я провела с ней, я многое поняла. Несмотря на то, что она была изгоем и среди людей, и среди фаворитов, она улыбалась всегда. Всегда была добра ко всем. Она никогда не жаловалась на свою жизнь.

***

Знаете, бывают такие моменты, когда ты пытаешься переосмыслить все то, что произошло с тобой в течение жизни. Осмыслить и, либо порадоваться, что жил не зря, либо разочароваться в своем бестолковом существовании и смиренно принять смерть. Пожалуй, сейчас был тот самый момент. Мы стояли перед пробитой стеной, из-за которой до нас доносилось ровное шлепанье босых ног. Верона вздрагивала, я нервно кусала губу, парни были напряжены. Как такое могло произойти? Как? КАК?! Песенка, старая как мир, становилась громче. Я глубоко вздохнула, попыталась сосредоточиться на предстоящей атаке. На обломках стены показался силуэт. У меня перехватило дыхание, мой сдавленный вздох эхом разнесся по коридору.

На меня смотрели пустые безумные глаза. Черные глазные яблоки, белоснежные зрачки. Длинные до колен лиловые волосы с внушительными проблесками седины. Худощавое детское тело, бледная кожа. Белое платьице, связанное под грудью лентой, больше походило на ночнушку. Девочка пятнадцати лет. Как тогда. Нет, уже не так…

***

Год 309 от Великого Катаклизма.

Бегу по коридору, грубо расталкивая персонал. Сигнал тревоги и воющая серена только нагнетают обстановку. За мной с трудом поспевают Лисель и Александр. Я хочу только одного, успеть. Успеть любой ценой. Дверь лаборатории не заперта, я выношу ее одним ударом. Мигают красные лампы, на экранах компьютеров сообщения об аварийной ситуации, падают пробирки, из-за стекла камеры валит густой едкий дым. Двое ученых в белых халатах мечутся у компьютеров и пытаются стабилизировать их работу. За стеклом на операционном столе растекается непонятная биомасса. Субстанция из алой кашицы, ошметков кожи и пучков дымящихся лиловых волос. Мне хватает пяти секунд, чтоб понять, что «это». Я рывком подскакиваю к одному из ученых, сгребаю за ворот и с размаху ударяю его об стену.

— ЧТО ВЫ С НЕЙ СДЕЛАЛИ?!!

— Прошу, мы лишь пытались… это неудачный эксперимент, — жалобно блеет он.

— ЭКСПЕРИМЕНТ?! — глаза начинают наливаться кровью, сознание затуманивается.

Неудачный эксперимент. Она, Ринслет! Девочка с именем! А для них она просто эксперимент?!

— Уверяю вас, Февраль, это был просто расходный материал, мы не потеряли ничего ценного! — криво усмехаясь, пытается оправдаться ученый.

Это были его последние слова. Сознание окончательно помутилось. Моя рука по локоть вошла в грудь человека в белом халате, я вслушивалась в его вопли и медленно перебирала пальцами его внутренности.