Танго на троих (СИ) - Перова Алиса - Страница 9

И ещё на новый телефон! И-ии… Но спорить я не стала. Дают — бери, лишним точно не будет.

— Ты не против, если поужинаешь сегодня в своей комнате? — с виноватой улыбкой спросила бабка.

— Буду только рада. — Я действительно испытала облегчение, да и Эльвира тоже.

— Я сейчас принесу, — почти ласково проворковала бабка, выходя из комнаты.

Задумчиво осматриваю аскетичную обстановку своего пристанища и подвожу неутешительный итог — тётка меня люто ненавидит, и это взаимно, полковник терпеть меня не может, и для бабки я, как кость в горле.

Ох, мамочка, на кого ж ты меня покинула?!

Глава 5

2018

2018 год

Громкие звуки испанской гитары настойчиво пытаются вырвать меня из сна. Да заткнись ты уже! Не открывая глаз, нащупываю на прикроватной тумбочке мобильный и охрипшим от сна голосом рявкаю в трубку:

— Феликс, идиот, ты на часы смотрел?

— И тебе, малышка, доброе утро, — промурлыкал мне в ухо самый сексуальный голос. — И на часы я посмотрел, и солнце уже высоко.

— Фил, я спать легла в шесть утра.

— Так значит у тебя уже девять! Сколько же можно дрыхнуть, детка?

— Придурок! — выпалила я и тут же пожалела о своей несдержанности.

— Ди, ты что-то со мной сегодня не слишком ласкова, а я, между прочим, соскучился, — в голосе Феликса послышались укоризненные нотки, и я мысленно влепила себе подзатыльник.

— Прости, Фил, я просто устала и не выспалась.

Феликс был моим лучшим и, наверное, единственным другом. Мы познакомились восемь лет назад при не самых лучших обстоятельствах. Он ворвался в мою жизнь, как ураган. Полный жизни, фонтанирующий гениальными и бредовыми идеями, безумно красивый и готовый защитить меня от всего жестокого мира, Фил согрел мою душу и навсегда поселился в моём сердце.

— И-ии..? — Феликс давал мне шанс исправиться.

— И я тоже очень скучаю по тебе, Фели, — в моём голосе уже звучали нежность и любовь.

— Ну, вот и долгожданный прогресс, малышка, а то всё рычишь на меня, как неудовлетворённая кошка. Ну, ты как там, уже готова покорить Москву или будешь дальше дрыхнуть? Давай уже, неси свою роскошную задницу в душ и наводи марафет. Тебя ждут великие дела, Эсмеральда, и покушать не забудь. Если твои сиськи похудеют, я перестану тебя любить.

Я весело рассмеялась.

— Так ты любишь меня за сиськи, пошляк?

— Конечно, ведь это единственные сиськи в мире, заряжающие меня позитивом. И ещё, твоя шикарная попа, и…

— Заткнись, маньячина! Просто скажи, что любишь меня всю.

— Я люблю тебя всю, конфетка! Береги себя и не отвлекай меня уже, я опаздываю. Удачи тебе, детка, целую, на связи.

Как всегда, в своём репертуаре — порывистый, пошлый, дерзкий и непостоянный во всём, что не касалось его привязанности ко мне. Талантливый человек талантлив во всём — это про моего Феликса. К своим двадцати шести годам он обзавёлся внушительным багажом навыков и востребованных профессий. Он уже состоялся как прекрасный фотограф, но внезапно ушёл с головой в постановку танцевального шоу. Танец всегда был нашей общей слабостью. Потом, возомнив себя великим кутюрье, Фели занялся разработкой собственной коллекции мужской одежды, а в результате стал лицом модного глянца и на целый год застрял в модельном бизнесе.

Дух противоречий разрывал его, и Феликс, ведомый страстями, каждый раз погружался в очередной водоворот ярких событий и новых открытий. Неизменным оставалось лишь то, что он никогда не покидал искусство и верил во всё, что творил. Его умение видеть и чувствовать прекрасное должно будет в конечном итоге принести свои плоды и удовлетворение моему другу. И вот сейчас мой Феликс снова популярный фотограф, готовящий большое танцевальное шоу.

После разговора с Филом я улыбаюсь и готова покорить весь мир. Когда-то так же, с помощью нескольких слов, меня заряжала позитивом моя мамочка. Теперь моим аккумулятором стал Феликс. День, который начался с пожелания удачи от моего друга, просто обязан быть прекрасным.

Глава 6

2003

2003 год

С Эльвирой мы больше не конфликтовали, да и времени для этого не было. Каждое утро я проглатывала полезный завтрак, приготовленный приходящей домработницей Ниной, и торопилась в школу. Выходить приходилось за час, так как не всегда удавалось втиснуться в переполненную маршрутку.

Ежедневно, при входе в школу меня встречала мамина улыбка с большой фотографии на стене. Мне нравилось думать, что мама желает мне удачи, и я с энтузиазмом включалась в учебный процесс. Гранит науки я грызла в разы усерднее, чем раньше, даже с каким-то остервенением. Когда мама была жива, я изучала два языка — французский и английский. Теперь же английскому я стала уделять вдвое больше времени и на порядок больше старания. Новый преподаватель французского уже ничего нового дать мне не мог. Даже подозреваю, что ему самому до моего уровня, как до Парижа. Желающих изучать гламурный язык в нашей школе сильно поубавилось. А в остальном в школьном улье всё было, как прежде.

После уроков я обычно сидела в кабинете Шерхана и делала домашнее задание, ожидая Витьку. У него уроков было больше, и заканчивались они, следовательно, позднее. Потом мы вместе ехали на тренировку, где я выкладывалась до полной потери сил. Серёжа даже волновался, что я могу надорвать свой юный организм. После выматывающей тренировки я доделывала уроки в танцевальном зале, где Серёжа продолжал муштровать другие группы. А уже по окончании всех занятий, оставшись вдвоём, мы с Серёжей отрывались от души — мы танцевали хип-хоп. И это была наша маленькая и чудесная тайна.

В бабкин дом я всегда возвращалась поздно вечером и часто, вместо ужина выпив стакан молока, отключалась, едва добравшись до постели. Эльвира так обеспокоилась моим режимом, что решилась даже поговорить с Шерханом. Он заверил бабку, что я под неусыпным контролем, что Витёк с Серёжей не представляют опасности, что учусь я — дай бог каждому, готовлюсь к новому танцевальному конкурсу и волноваться ей абсолютно не о чем. Но сам Шерхан волновался очень сильно и считал, что я сознательно надрываю свой организм. А что, правильно считал — чем больше я надрывалась, тем меньше думала.

Вытащив меня в кафе в воскресный мартовский день, он накупил гору пирожных, сок и, придвинув мне угощение, заявил:

— Я, Диана, вот что думаю — летом заберу тебя с нами на море, с женой я уже поговорил.

В моей памяти всплыли барашки волн, крик чаек и утопающее в море закатное солнце. Прошлым летом в Ялте проходил очередной танцевальный конкурс, и тогда я впервые увидела море и влюбилась в него. Те три дня были очень счастливыми, а теперь… Смогла бы я теперь испытывать подобные ощущения? Жизнь действительно продолжалась, и я даже научилась смеяться, но куда-то исчезли лёгкость, беззаботность. Что-то острое, колкое внутри меня не давало дышать полной грудью, загадывать и мечтать. Растает ли когда-нибудь этот ледяной осколок в моём сердце?

Я с благодарностью и нежностью посмотрела обеспокоенному Шерхану в глаза:

— Денис Палыч, вы и так очень много для меня делаете, но это уж слишком. Не надо вам ссориться со своей женой и портить себе отпуск. Мне не будет комфортно в такой обстановке. Да и времени у меня нет совсем — тренировки, репетиции, конкурсы.

Шерхан вспыхнул:

— А у тренера твоего что, отпуска не бывает? Танцы твои тебя угробят, ты давно себя в зеркало видела? Одни глаза остались!

— Ага, а ещё губы и задница, — я весело улыбнулась.

— Ешь давай, вобла с задницей, — хмуро буркнул Шерхан и задумчиво уставился в окно.

— Я вот всё думаю, Диан, как ты со своими ровесниками общаешься, с подругами своими, например. Тебе не скучно с ними?

— Вы о чём это, Денис Палыч? — я насторожилась.

— Да нет-нет, всё правильно, девочка, нечего во взрослую жизнь соваться раньше времени, а тебе и так нелегко, вон, покушать даже некогда. Просто слишком развитая ты, и я волнуюсь за тебя. Витёк там себе ничего лишнего не позволяет, руки не распускает? А то я ему враз оторву их по самые плечи.