Танго на троих (СИ) - Перова Алиса - Страница 49

Женя

— Жека, ну ты что вяленый такой? Ты только глянь, какие тёлочки вокруг пасутся, хотят тебя — аж все трясутся. Во меня прёт — Лермонтов, бля…! — Геныч заржал дурным смехом.

— Геныч, отвали.

— Не, ну а что мы сюда завалили ваще, могли бы дома в фифу порубиться, — недовольно протянул мой друг, озираясь по сторонам. — О, Жека, глянь-ка, Вика твоя гребёт с какими-то шмарами.

Я повернул голову в направлении озорного взгляда Геныча. Вика, расфуфыренная донельзя, привлекает к себе слишком много внимания. Она в компании двух девчонок. Одна из них Светка — та ещё, прости господи. Вторая — рыжая с огромными буферами мне незнакома. Я ухмыляюсь — моя оскорблённая девочка решила развести меня на определённые эмоции. Ну, давай, малышка, покажи свой гонор. Тут Светка замечает меня, улыбается, как родному, и машет рукой. Я расплываюсь в ответной улыбке, и она пытается привлечь к нам внимание своих подруг. Рыжая мгновенно прилипает к нам взглядом и тоже лыбится, она явно заинтересована и уже настроена на правильный курс.

— О, да, моя сладкая, неси ко мне свои дойки, — приговаривает Геныч, плотоядно улыбаясь рыжей. — Жека, только посмотри, как эти мячики прыгают мне навстречу. Ты её знаешь?

Я отрицательно качаю головой, но друг, залипший на дойках, меня уже не видит. Вдруг замечаю, как Вика, убедившись, что мы оба смотрим в их сторону, морщит свой маленький красивый носик, вскидывает подбородок и, одёрнув подруг, резко поворачивает в другую сторону. Девчонки разочарованы, растерянно оглядываются на нас, но послушно следуют за моей командиршей. Этот показушный демарш выглядит смешно, но Геныч, успевший нырнуть в свои фантазии, не готов к такому облому:

— Э, чё за хрень, Жека, куда они? Вот ты олень, это они, похоже, от тебя щеманулись.

— Поддувало задвинь, не стоит у меня на них.

— Эх, брат, было бы желание, а остальное встанет, — философски изрекает Геныч.

Я наблюдаю, как изящная Вика, словно ледокол, пробирается сквозь толпу к барной стойке, увлекая за собой подруг. А у бара неожиданно замечаю знакомую фигуру. А этот мудак что здесь забыл?

Соболев — падлы кусок, восседая на высоком барном стуле, хлебал какое-то мутное пойло и выискивал глазами жертву. На хрена этот престарелый карась сюда заплыл, у него что, работа закончилась? Или, точнее сказать, закончились работницы. В офисе отца Соболев уже давно окучил всех более-менее доступных и симпатичных тёлок. Девкам он нравился и был их главным идолом, пока я не вернулся из армии. Отец решил, что практика под родительским неусыпным надзором мне необходима и невольно спутал карты Соболеву, который предпочитал быть единственным альфа-козлом в своём огороде. Но его вспаханный огород меня мало привлекал, тогда как в нашем большом городе поле не пахано. Тем не менее, внимание женской половины в нашем офисе я на себя перетянул, за что Соболь ненавидел меня ещё более люто, чем я его. Открыто он, конечно, не рискнул бы со мной конфликтовать, но я был в курсе, что этот индюк завидует мне и за глаза называет тупым мажором и бездельником. Мой кулак давно уже чесался от нестерпимого желания подрихтовать его самодовольную, слащавую рожу. Но Артур не нарывался, и мне приходилось выжидать подходящий момент. И вот сейчас, кажется, момент настал — это лохопудало сидит и похотливо пялится на мою девочку. А эта мелкая сучка уже стреляет в ответ своими разукрашенными гляделками. И тут же в памяти возникли другие глаза — невероятные, гипнотизирующие, золотисто-рыжие, как у пантеры. Вот это глаза — дикий космос.

— Слышь, Жек, там какой-то додик твою Вику клеит. Ты как, не против?

— Главное, Геныч, что она сама не против, — я пронаблюдал, как Вика, запрокинув голову, хохочет над баснями этого клоуна, а рядом ещё один здоровый весельчак развлекал сисястую рыжуху и Светку.

Наверняка, этот крендель здесь вместе с Соболем. Девочек потянуло на приключения, пока не стоит им мешать. Максимум, что им грозит от Соболева — продегустировать его вездесущий член.

— Жека, пойдём, вклинимся, а то им без нас слишком весело, а я тоже хочу поржать, — не унимался Геныч.

Мой друг был слишком активным и неутомимым и предпочитал не тосковать ни минуты. А веселье он находил себе всегда. И главными развлечениями, по мнению Геныча, были хороший махач и улётный трахач. Вероятно, сейчас он наметил для себя оба аттракциона.

Я проследил хмурым взглядом, как Соболев обнял Вику за талию, а она, закусив нижнюю губу и опустив ресницы, внимательно слушала, что он нашёптывает ей на ушко. Вот шлюшка мелкая!

Геныч, готовый сорваться в бой, вскочил на ноги и сжал кулаки.

— Жек, ты что завис, он же твою Вику лапает.

— Геныч, остынь, это её выбор. Этот мудила батрачит на моего отца и выбешивает меня изрядно, и уже давно. Я тебе даже больше скажу — я мечтаю разбить ему хайло, но не в этот раз. Это Викин выбор и мы не вмешиваемся.

Геныч посмотрел на меня, как на больного.

— Хочешь сказать, что тебе похер?

Я задумался. Нет, похер мне не было — я не любил, когда трогают моё, и ещё пару дней назад, до того, как Вика заявила, что между нами всё кончено, я бы вырвал руки любому, кто посмел прикоснуться к моей дюймовочке. Вот только сейчас эта дерьмовочка сама нарывается на чужой джойстик, а мою ревность охлаждали совсем другие и очень навязчивые видения — губы француженки и то, что я сотворил бы с этими губами. Рот наполнился слюной, и потяжелело в паху. На мгновение прикрыв глаза, я представил Диану, стоящую передо мной на коленях и хищно облизывающую губы, кошачьи глаза сверкают в предвкушении… Бля…, о чём я думаю? Совсем с катушек слетел. Диана стала моим наваждением, но дерзким и вызывающим. Даже в своих фантазиях я не мог представить её покорной и растерянной. Вот же ведьма.

— Бро, ты уснул что ли? — Геныч по-прежнему ждал от меня немедленных и решительных действий.

— Ладно, пойдём, отобьём для тебя рыжую, а Вику не трогать. Она же мне мстит, так пусть отрывается. — Я с неохотой поднялся из-за стола, готовый последовать за своим взбудораженным другом.

Геныч всем своим видом давал мне понять, как не согласен со мной насчёт Вики, но промолчал.

— Мальчики, у вас тут свободно? — Три так-себе-тёлки заняли наступательную позицию у нашего столика, призывно скалясь.

Геныч придирчиво осмотрел предложенную альтернативу и безапелляционно заявил:

— Идём на бар.

— Располагайтесь, девчонки, мы за напитками, — обнадёжил я их и двинулся следом за своим другом.

Вика, вероятно, заметила наше приближение и повернулась к нам спиной. Она, наверняка, что-то говорила Соболеву, потому что на его лице отразилось удивление, и он начал озираться по сторонам. Заметив меня, Артур ухмыльнулся, перенёс свою лапу с Викиной талии на её задницу и наклонился над лицом моей, теперь уже однозначно, бывшей девушки. Тупая шавка! И ведь хватило же мозгов на такое. И на что она после этого надеялась или действительно сжигала мосты?

— Спокойно, Геныч, — процедил я сквозь зубы, сжимая кулаки.

Это кого я сейчас пытаюсь успокоить? Но как-то стрёмно бить рожу тому, на кого так открыто вешается твоя девочка. «Бывшая», — напомнил я себе. Рыжая, к слову, вела себя намного скромнее, чем невинная лапочка Викуля. Решение пришло мгновенно.

— Геныч, прости, брат, но рыжая сегодня моя.

Друг завис лишь на пару секунд, но понимание его уже настигло.

— Без базара, Жек, Светка тоже ничего.

— Эй, ты, чепушила, а тебе одному не многовато ли сразу двоих, да ещё и чужих девочек? — Геныч без лишних предисловий наехал на Соболевского компаньона, когда тот уже намеревался пометить мою рыжую избранницу своей слюнявой пастью. К чести Рыжули, она пока не торопилась отвечать взаимностью.

— Игорёк, ну перестань, — она уклоняется от поцелуя и пытается высвободиться из его настойчивых объятий.

Игорёк, значит?

— Свалил от моей девочки, — спокойно говорю Игорьку, не обращая внимания на сосущуюся рядом парочку.