Танго на троих (СИ) - Перова Алиса - Страница 20

Мне было очень жаль, да что там очень — сердце разрывалось. Мамочка так гордилась моими волосами, так за ними ухаживала, а теперь, будто режешь связывающие нас нити. Глупо, наверное, так думать, но для меня всё связанное с памятью о маме имело наивысшую ценность. Но в данных обстоятельствах спорить с бабкой я не стала и мои волосы сильно укоротили. Отрезанную копну я оставила парикмахеру, за что получила бесплатную стрижку и три бесплатные процедуры мытья головы. Да за такой роскошный подарок они должны мне были бы до совершеннолетия красоту наводить!

Глядя на меня с новой причёской, бабка довольно заметила, что настоящую красоту ничем не испортишь. Из зеркала на меня смотрела смуглая, стройная и хмурая красавица с колючим янтарным взглядом и роскошной копной каштановых, отливающих медью на солнце, волос. Выглядела я теперь почему-то ещё более взрослой. Бабка казалась вполне искренней, рассыпаясь в комплиментах, но, если вспомнить, как она нахваливала свою блёклую Моль, начинаешь сомневаться в её объективности. Хотя любовь слепа и глуха, а внуков своих Эльвира действительно любила.

В собственной привлекательности я теперь не сомневалась. Приобретённая стройность очень подходила моей экзотической внешности, и я даже ловила на себе бабкины восхищённые взгляды. И именно они вгоняли меня в ступор. Надо же, ей нравится, как я выгляжу, а ведь она всегда считала меня позором семьи. Сейчас я не могла не согласиться, что бабка относится ко мне неплохо. Она проявляла заботу в отношении моего здоровья и правильного питания, когда я гостила у неё, и пару раз в неделю звонила мне на мобильник, чтобы справиться о моём самочувствии. Там, где мне приходилось жить, а точнее, проводить ночи, я не притрагивалась к пище ни разу, просто не могла. Но и говорить об этом бабке или Шерхану я не хотела, чтобы они не попытались привлечь внимание безответственных опекунов к моей оголодавшей персоне.

Правда, не так уж я и голодала, ведь у меня были друзья, которые были в курсе моей проблемы. Дашка каждое утро приносила в школу чай в термосе или какао, а булочки, пирожки и бутерброды они с Янкой носили по очереди. Обедом меня кормил Шерхан. Он приносил для меня домашнюю еду, а если не удавалось принести из дома, всегда вёл в кафе или столовую. Ужинала я нечасто, только когда мы с Серёжей заезжали посидеть в кафе после тренировки. Я по-прежнему каждый вечер пропадала в танцевальном зале.

Моя травма, конечно, нарушила все планы, но неунывающий оптимист Серёжа быстро построил для нас с Витьком новые горизонты, и мы к ним старательно стремились. Ну, как стремились — репетировать по полной программе я пока не могла, но всё же рука — это не нога, и передышек я себе не давала. Нельзя было терять форму, да и Витьку необходимо было работать. Будучи очень заинтересованным в моём скорейшем выздоровлении, он регулярно сопровождал меня на физиопроцедуры для моей подбитой конечности. Мне была приятна такая искренняя забота, и совсем не тяготило его общество.

У бабкиного полковника почему-то не было сомнений, что я пострадала от Артура. И, хоть я категорически отрицала, Полкан оставался при своём мнении, чем страшно расстроил бабку. Она даже мысли не допускала, что её обожаемый Артурчик мог нанести вред её, пусть и не столь любимой, но всё же внучке. Раскололась я только перед Дашкой и Янкой, взяв с них клятву молчать об инциденте. Правда, их очень долго распирала жажда мести, а боевая Янка выстроила хитрый диверсионный план, но я поставила жирную точку на этой теме и запретила её упоминать.

Гипс должны были снять после майских праздников. Предстоящие праздничные выходные обещали стать для меня очередной проблемой — куда податься из ненавистного дома? Хорошо хоть на улице уже потеплело. А что же я буду делать летом, во время каникул, ведь надо куда-то девать себя по утрам? Но зато гипса на мне уже не будет, а уж с двумя руками, я уверена, что найду себе занятие.

Девчонки увлечённо планируют мой предстоящий день рождения, мечтают устроить для меня весёлый праздник. Тринадцатого мая мне исполнится тринадцать лет — уже весело. Надо бы посмотреть в календаре, не будет ли это пятница, а то точно обхохочешься. С этими мыслями я возвращаюсь в тёткин дом после изнурительной тренировки и последующей долгой прогулки. Как же не хочу я туда возвращаться…

В девять вечера на улице ещё светло, и я решила посидеть на скамеечке недалеко от дома. А подойдя ближе, к своему ужасу, обнаружила на той самой скамейке Артурчика в весёлой и шумной компании таких же, как он, великовозрастных ребят и девиц. Одна из них, изящная блондинка в ультракороткой юбке, сидела на коленях Артура. Одной рукой она обнимала его за шею, в другой держала тонкую, длинную сигарету. В надежде, что меня не заметят, я резко сменила курс и ускорила шаг.

— Вау, какая конфетка! Де-вуу-шкааа! — горланит какой-то парень из компании.

Слышу голос Артура, но слов разобрать не могу. Надеюсь, он объяснит своим друзьям, что я не стою их внимания. Видимо, не объяснил, потому что за спиной уже приближается топот бегущего преследователя. С большим трудом подавляю в себе желание рвануть наутёк. Хоть бы пронесло, но нет — со мной поравнялся высокий, темноволосый парень, на вид лет шестнадцати.

— Стой, конфетка, куда торопишься? Ты сеструха Артура? — Его слова режут слух — очень неприятно быть родственницей шакала.

— Кажется, его сестру зовут Снежана, — отвечаю будничным тоном, осознавая, что поддержать непринуждённую беседу будет безопаснее, чем игнорировать совсем. Плавали уже — знаем.

— У-ух, какой у тебя голос, обалдеть! И сама ты охрененная красотка, я бы на месте Турыча такой сестрёнкой гордился. Ты мулатка, да? Мне нравятся мулаточки. — Парень забежал вперёд и шёл, наполовину развернувшись ко мне лицом и беззастенчиво меня разглядывая.

— Нет, не мулатка, — стараюсь скрыть раздражение. Реально уже достало. Летом буду жариться под солнцем до состояния печной трубы, чтобы и вопросов подобных больше не возникало.

— Как это? А Турыч говорит, что мулатка. Ну, отец же у тебя негр? — Парень упорно склоняет меня согласиться быть мулаткой.

— Нет, мой отец не негр, точнее, не афроамериканец, он француз.

— Фигасе! Это ты что, типа француженка? — восхищается мой попутчик.

Я посчитала за благо не отвечать, тем более мы достигли парадной, и мне очень хотелось избавиться от навязчивого любителя экзотики.

— До свидания, спасибо, что проводили, — я протянула руку, чтобы набрать код домофона, но парень её перехватил.

— Да постой ты, куда ты торопишься, время ещё детское. Давай поговорим немного. И что ты мне выкаешь, я вроде как молодой ещё? — он продолжает держать меня за руку. А вторая моя рука в гипсе, и чем мне теперь отбиваться?

Я оглядела парня изучающим взглядом — симпатичный, модно одетый пижон. Но Витёк мой ничуть не хуже.

— Во, бля, у тебя глаза жёлтые, как у кошки, улёт! — восхищается он, а я пытаюсь осторожно освободить руку из захвата. — Ты что, боишься меня? Да брось, котёнок, я девочек не обижаю, я тебе не Турыч отмороженный. Это же он тебе руку повредил?

— Нет, это я сама, и позволь, я уже пойду, мне и правда пора.

— Скажи, как тебя зовут, и тогда пойдёшь.

— Диана, — нехотя признаюсь я.

— Круто! — снова восхитился пижон. — В тебе вообще всё круто! Ну, если тебе очень надо, то иди, конечно, но мы ещё увидимся, красотуля Диана. И, кстати, меня Игорь зовут.

— Очень приятно и спокойной ночи, Игорь, — я рванула в подъезд, а вдогонку услышала:

— Сладких снов, котёнок.

Этой же ночью я проснулась от крепкого пинка по заду и вскрикнула от неожиданности и боли. Когда попыталась вскочить, то чужие руки грубо толкнули меня назад. Надо мной нависал взбешённый Артур и дышал мне в лицо смесью табака и алкоголя. Я брезгливо поморщилась.

— Ты что орёшь, сука? И чего это ты кривишь свою губастую морду, а?

— Отойди от меня, — прошептала я, тщетно пытаясь скрыть свой страх.